В четверг около тысячи писателей, критиков и издателей соберутся на первое Российское литературное собрание. Писатель Сергей Шаргунов – в числе приглашенных.
Фото: Василий Шапошников, Коммерсантъ / купить фото
По поводу грядущей встречи литераторов уже можно прочитать несколько ядовитых заметок, и это неудивительно. А уж сколько стеба и брани будет потом! Несомненно, сквозным образом среди таких откликов станет сравнение со съездом советских писателей 1934 года.
Между тем, не секрет, что положение дел в литературной среде печальное. Имущественные распри, скандалы вокруг дач, профессиональные союзы, непримиримые друг к другу, и в глазах многих, увы, архаичные. А еще – бедственное положение библиотекарей и переводчиков, неподъемные цены на важнейшие книги, "толстые журналы", которые норовят выгнать из помещений, и библиотеки, которых лишают "толстых журналов". А еще – повальное закрытие книжных магазинов и сокращение уроков русского языка и литературы в школе.
На этом фоне хуже всего было бы политизировать литературное собрание, причем в сторону сервилизма. А вот критика, даже самая кинжальная, всегда уместна, если исходит от писателя. Ему сам Бог велел заступаться за гонимых и теснимых, униженных и оскорбленных, бедных и маленьких людей. Получив приглашение, я первым делом спросил: а пригласили ли Лимонова и Акунина, Бабченко и Садулаева, поэтов Емелина и Родионова? Все заметные пишущие люди, вне зависимости от их ответной реакции и воззрений, должны быть званы, если собрание и впрямь открытое. В итоге я увидел список, где все эти фамилии чернели по белому.
В России сегодня нет авторитетов. Россию гложет синдром недоверия всех ко всем. Но при этом как будто бы сохраняется инстинктивный литературоцентризм – в авторах книг все еще видят хоть каких-то, извините за выражение, авторитетов. Авторы книг заправляют на площадках и площадях. Авторы книг, пожалуй, последние, кто может смело и безбашено ставить острые вопросы, масштабируя их, когда они звучат в адрес "первых лиц". Наконец, не устану повторять: пускай мы уже и не самая читающая страна, зато самая пишущая.
Так зачем нужно это собрание? Можно ли отсутствующее повсеместно государство заставить работать на культуру, чтобы оно при этом не диктовало ей никаких условий? Вопрос.
Лично я ни в каких собраниях не нуждаюсь. Достаточно ноутбука или просто блокнота. Но я хорошо понимаю, для кого Владимир Толстой из Ясной Поляны затеял эту историю. Если сам я не нуждаюсь ни в чьей поддержке, это не значит, что в ней не нуждаются пожилой филолог или юная сотрудница музея.