Как видится из Иерусалима мирное соглашение по Ирану
Фото: AP
Фото: Hossein Fatemi/Panos Pictures/Grinberg Agency
Соглашение по иранской ядерной программе было подписано в Женеве под утро в воскресенье. Уже через несколько часов в Иерусалиме, открывая еженедельное заседание правительства, премьер-министр Биньямин Нетаньяху сказал:
— Это не историческое соглашение, это историческая ошибка.
Затем прессу попросили покинуть зал заседаний — и министры стали обсуждать подробности. Ни для кого из них сообщение из Женевы сюрпризом не было. Не удивила и фраза, оброненная премьером. Мало кто ее не разделяет. Мало кто не понимает, кому она адресована. Это все — не вопрос.
Вопрос в другом: почему лишь Израиль резко негативно отнесся к компромиссу, который весь западный мир принял со вздохом облегчения?
Готовый ответ про вечную склонность израильской военщины к агрессии отбросим как параноидальный. Эта версия не выдерживает проверки логикой. Израиль — последний, кто должен противиться мирному решению иранской проблемы и настаивать на военном, поскольку, если что, ему же воевать и придется. Причина, которая противопоставила Израиль остальному миру, сделала его изгоем, касается вовсе не воинских амбиций еврейского государства и его лидеров.
Игра глухих в слепых
Биньямин Нетаньяху предупреждает об опасности иранского атома почти столько, сколько сам в политике — почти четверть века. Сначала над ним посмеивались. Потом стали прислушиваться. Но вполуха.
— Ну что вы, какая это угроза — иранская бомба? Они ее и делают не против Израиля, а чтобы защитить свой режим от американского жандарма,— говорил мне, тоже посмеиваясь, лет десять назад человек, считающийся в России едва ли не крупнейшим специалистом по Ближнему Востоку (так, по крайней мере, следует из числа его выступлений в российских СМИ при обсуждении проблем региона).
Да что там эксперты? Бывший глава "Моссада" Дани Ятом рассказывал мне, как высокопоставленные российские официальные лица отказывались поверить, что иранцы действительно разрабатывают бомбу, и требовали от Израиля предоставить конкретные сведения с источниками. Это притом что в израильской разведке не сомневаются, что наиболее информированы о происходящем в Иране как раз разведчики русские.
Шесть лет назад, когда под грузом неопровержимых фактов стремительного приближения иранцев к ядерной бомбе президент Буш, по слухам, взвешивал возможность превентивного удара, Агентство национальной безопасности США слило в прессу информацию о том, что высший духовный лидер Ирана Али Хаменеи остановил разработку ядерного оружия еще в 2003 году. Забыли уточнить существенную деталь: остановить-то он остановил, когда испугался, что американская операция в Ираке распространится и на Иран. А убедился, что нет,— и возобновил.
Кто только не прятал голову в песок, лишь бы не видеть, что Иран делает бомбу, на какие только ухищрения не шли, дабы сделать вид, что не видят.
Этот парад лицемерия остановил новый глава МАГАТЭ Юкия Амано. Он просто поступил как честный функционер: обнародовал доклад со сведениями экспертов МАГАТЭ, которые его предшественник, египтянин Мохаммед аль-Барадеи, старательно прятал под сукно. После публикации этого доклада, которую всеми силами старались предотвратить Иран и его друзья в мире, лидеры западноевропейских держав изображать неведение уже не могли, и лишь после этого режим экономических санкций против Ирана приобрел осмысленный и жесткий характер.
Не первая цель
Именно эти санкции, по новому женевскому соглашению, собираются отменять. И именно это вызывает возмущение Израиля. Потому что, по его разумению, только в существовании и ужесточении режима санкций и заключается дипломатический путь разрешения иранской проблемы. Его Израиль рассматривал в качестве единственной альтернативы военному решению.
Совсем грубо говоря — только в обмен на введение этих санкций и перспективу их усиления Израиль согласился задвинуть в дальний ящик стола план военной операции. Не навсегда — до тех пор пока США и мир не убедятся, что санкции не срабатывают, или — маловероятный вариант — пока они не сработают, в результате чего Иран откажется от ядерной бомбы сам. Здесь тоже были варианты: либо потому что она окажется ему не по карману из-за экономического урона от санкций, либо экономический коллапс будет столь велик, что приведет к народным волнениям, от которых режим падет.
Среди всего этого богатства альтернатив в Израиле (во всяком случае в открытую и на официальном уровне) не принималась только одна: существование ядерного Ирана. Вернее, ее рассматривали (опять же на уровне идеологической риторики) как альтернативу существованию самого Израиля.
Есть в этом известное преувеличение и излишняя категоричность, как в любой официальной доктрине. В самом деле, не факт, что Иран, заполучив ядерное оружие, тут же бросится его применять. Еще менее вероятно — что первым делом против Израиля.
Хотя прежний президент, Ахмадинежад, неоднократно обещал стереть "сионистское образование" с карты мира, а духовный лидер Ирана аятолла Хаменеи постоянно предрекает ликвидацию этой "раковой опухоли на теле Ближнего Востока", здесь тоже следует видеть разницу между словами и делами: обещать — не жениться.
Во-первых, не исключено, что аятоллы добиваются обладания ядерным оружием и вправду не для нападения, а для защиты режима. Хотя никто не может дать гарантии, что это так и что доводы логики возобладают у них над пониманием своей святой миссии — уничтожения Израиля. Нельзя исключить, что как раз для защиты режима они выберут такую меру устрашения своих врагов как применение ядерного оружия.
Во-вторых, если иранское руководство и решится сбросить бомбу (более реальный вариант — ракету с ядерным зарядом), то с его стороны крайне опрометчиво было бы начинать с Израиля. По ряду причин.
Первая: Израиль слишком хорошо защищен. Чтобы пробить его систему ПВО, не имеющую аналогов в мире, понадобится массированная ракетная атака. Иран, по крайней мере на начальном этапе, будет обладать всего несколькими ядерными зарядами. Израсходовать их все в попытке прорвать четырехслойную сеть израильской ПРО, то есть почти с нулевой вероятностью успеха,— глупость несусветная.
Вторая: Израиль слишком хорошо вооружен, в том числе, как все убеждены, обладает ядерным потенциалом. Ответный удар (а он последует, даже если страна перестанет существовать физически после успешного ядерного нападения — подводные лодки с "оружием возмездия" находятся на постоянном боевом дежурстве) самого Израиля или США гарантированно уничтожит Иран.
Так что Израиль, даже если он самая желанная цель аятолл для ядерной атаки,— самая труднодостижимая и опасная. Куда разумнее использовать свои считанные ядерные заряды на поражение более уязвимых целей. Поэтому беспокойство по поводу иранского атома у Саудовской Аравии, традиционного конкурента Ирана в регионе, и других суннитских режимов стран Персидского залива понятно и обоснованно.
Не главная опасность
Так чего же так рвется вперед Израиль? На взгляд из Иерусалима, жизненную опасность для еврейского государства представляет не само ядерное оружие Ирана, а то, что оно окажется в руках у аятолл. Волнует не его разрушительная сила, а его дестабилизирующий фактор. Не что, а у кого.
Потому что, во-первых, то, что есть у режима, поддерживающего мировой исламский террор, может рано или поздно оказаться в руках у террористов, а это почти наверняка означает, что ядерное оружие получит бесконтрольное распространение.
А во-вторых и в-главных, потому, что появление ядерного оружия у шиитского Ирана, претендующего на региональное и конфессиональное господство, неизбежно вызовет цепную реакцию. Для суннитских режимов Ближнего Востока, прежде всего Саудовской Аравии и Египта, вопрос о создании своего ядерного оружия станет вопросом выживания. Без обладания ядерным оружием они не смогут сохранить свое политическое влияние в регионе и положение суннитов в исламском мире. В итоге рано или поздно этим оружием обзаведутся все режимы, которые захотят и смогут себе это позволить, а Египет, у которого с деньгами туго, но самая сильная армия в регионе, получит помощь от богатых соседей.
Как показала "арабская весна", ни один из этих режимов не стабилен. Во всех этих странах сильны фундаменталистские настроения толпы. Никто не знает, что с ними будет завтра, кто окажется у власти, кто завладеет ядерными арсеналами после того, как они там появятся. Ближний Восток и так был пороховой бочкой. А станет — ядерным складом с потерянными ключами. Жить в таком регионе цивилизованному государству, каким считает себя Израиль, будет невозможно, как невозможно управлять ядерной реакцией, находясь внутри реактора.
Когда из Иерусалима говорят, что вопрос иранского атома для него — вопрос существования, имеется в виду это, а не гипотетическая угроза ядерной атаки аятолл, шансы которой действительно малы, а вероятность урона ничтожна.
За шаг до капитуляции
До последнего времени в Иерусалиме считали, что в Вашингтоне понимают и разделяют эти опасения. Расхождения касались путей, а не принципов. В Израиле давно были убеждены: Иран при нынешнем режиме не откажется от ядерного проекта добровольно, но форсировать силовое решение не спешили, ожидая, пока ситуация созреет и мир осознает необходимость решительных действий.
Именно в расчете на взаимопонимание с главным партнером израильтяне отказались от самостоятельного военного решения проблемы, как поступали прежде — и в 1981 году, когда был уничтожен реактор в Ираке, и в 2007-м, когда уничтожили, не признаваясь в этом, строящийся реактор в Сирии. И та, и другая операции производились вопреки желанию США. После бомбежки иракского реактора американцы, обидевшись, даже ввели эмбарго на продажу Израилю новейших вооружений.
С Ираном ситуация осложнилась из-за того, что там и объектов больше, и ликвидировать их труднее, и потому что в нынешних условиях Израилю не простился бы резкий скачок цен на нефть.
Мне уже приходилось цитировать в "Огоньке" слова нынешнего министра обороны Израиля Моше (Боги) Яалона о том, что операцию следует провести не позже, чем у Ирана появится бомба, и не раньше, чем весь мир, включая в первую очередь США, убедится в отсутствии других способов предотвратить появление у Тегерана ядерного оружия.
Режим санкций, который стал осуществляться в последние два года сначала в одностороннем порядке Вашингтоном, должен был привести к желаемому результату. По разным оценкам, Иран потерял на введенных против него ограничительных мерах 80-120 миллиардов долларов, как считают в Израиле, а иранские диссиденты из Организации моджахедов иранского народа, располагающей надежными источниками в том числе в правительственных структурах покинутой родины, называют еще более внушительную цифру: 500 миллиардов.
— Чтобы ты понимал, что это значит,— объяснял мне иранист из Еврейского университета доктор Владимир Месамед,— десятилетняя война с Ираком обошлась в 100 миллиардов, и эта сумма поставила Иран на колени. Если бы режим санкций продолжился и ужесточился, и нынешний режим никуда бы не делся — пошел бы на требования Запада.
Неожиданное для многих решение Обамы и Керри пойти на мировую с Ираном и ослабить санкции обескуражило израильтян. Здесь недоумевают, почему Америка моргнула первой. Ведь не она, а Иран в трудном положении, у него кончались деньги, нарастала внутренняя напряженность, падал курс валюты, останавливались производства. Он был слабой стороной в противостоянии, его следовало дожать.
— У нас серьезные опасения, что Иран теперь сможет поднять голову из лужи, в которой уже лежал,— грустно пошутила глава отдела стратегии в министерстве стратегии и разведки, в прошлом начальник исследовательского отдела в "Моссаде" Сима Шайн.— Даже если всем станет ясно, что он не выполняет свои обязательства по соглашению в Женеве, вернуть его в состояние "до сделки" будет трудно.
При всем многообразии политических мнений и тенденции осуждать решения власти, большинство израильских обозревателей согласны с резко негативным отношением Нетаньяху к сделке в Женеве. Здесь убеждены: за полгода действия промежуточного соглашения Иран не свернет программу обогащения урана, не закроет завод по производству оружейного плутония, не откроет ворота ядерных заводов для инспекторов МАГАТЭ. Иран не подписал и наверняка не подпишет дополнительный протокол участников соглашения по нераспространению ядерного оружия, предусматривающий доступ инспекторов на любой объект в любое время без согласования.
От нелюбви до измены...
У израильтян ощущение, что американцы их просто кинули. До заключения женевской сделки Израиль мог выбирать собственную линию поведения по мере развития ситуации: приведут санкции к остановке иранского ядерного проекта — прекрасно, не приведут — можно будет воспользоваться военной опцией, не пойдут на это США — Израиль возьмет решение на себя.
Сегодня он выведен из игры, и руки у него связаны. Ирану нет смысла отказываться от создания бомбы, раз санкции ослаблены и так. У Израиля нет оправдания на силовые действия против Ирана в течение полугода действия промежуточного женевского соглашения. Они будут восприняты как вызов мировому сообществу, немотивированная агрессия. А за полгода Иран, если и не создаст атомную бомбу, то вплотную приблизится к ее созданию.
Ближайший партнер — США — подставил Израиль, как пешку. Нетаньяху и Керри в канун третьего раунда переговоров в Женеве обменялись заочными обвинениями в беспрецедентно резких тонах. В народе поведение руководства США воспринимается едва ли не как предательство. О причинах явного раздрая мне приходилось слышать разные мнения.
Бывший генконсул Израиля в Нью-Йорке Алон Пинкас дал такое объяснение. После явных провалов американских инициатив Штатам просто надоел Ближний Восток. Значение его для США падает — через пять лет американцы полностью избавятся от потребности в ближневосточной нефти, а хворобами региона администрация Обамы сыта по горло. Ее больше интересует происходящее в Юго-Восточной Азии, прежде всего в Китае и Японии. Обама хочет отмежеваться от гремучего Ближнего Востока, и столь важная роль главного союзника в регионе - Израиля — уже не столь и важна. Это плюс к отвратительным личным отношениям с нынешним премьером.
Экс-посол Израиля в России, ныне один из ведущих сотрудников Института национальной безопасности Цви Маген, наоборот, отрицает, что Америка уходит с Ближнего Востока. Он считает, что влияние ее и зависимость от нее суннитских стран региона только выросли, благодаря их конфронтации с Ираном. А в результате женевского соглашения и возможного примирения с Ираном вырастет влияние США и в шиитском мире. Мирная инициатива американцев помогла им уравновесить сокрушительную дипломатическую победу России в Сирии.
Если это так, похоже, возвращаются времена, когда Вашингтон и Москва мерялись амбициями именно на ближневосточном поле. Некогда Израиль и арабские страны умели извлекать выгоду из ристалища больших самцов.
Не свидетельство ли этого — стремительная поездка Нетаньяху в Москву как раз в день возобновления переговоров в Женеве. Говорили: поехал, чтобы сделать последнюю попытку уговорить Путина изменить решение по Ирану. При всем уважении к критикам Нетаньяху — он не настолько наивен. Что-то было другое. Конкретные сведения о содержании беседы двух лидеров не сообщались. Но члены израильской делегации и компетентные наблюдатели в один голос утверждают: встреча была исключительно доброжелательной и положительной. И длилась она вдвое больше назначенного — четыре часа.
О чем же говорили так долго? Озвученное предложение Нетаньяху Путину сыграть в отношении Ирана ту же роль, что ему удалось сыграть в сирийском конфликте, тоже адресовано наивным. Сирия под нажимом России согласилась отказаться от химического оружия, потому что реальной альтернативой этому была уже готовящаяся военная операция США в Сирии. С Ираном ситуация ровно обратная: угроза военной операции снята, значит и от ядерного оружия отказываться незачем. Кто бы ни посредничал.
Как сказал на днях бывший начальник военной разведки АМАН генерал Аарон Зеэви Фаркаш:
— Угроза военной операции может быть эффективнее самой операции.
Но угроза снята. И Иран стал ближе к ядерной бомбе, чем был до соглашения о сокращении работ по ее производству. А вместо него в международной изоляции оказался Израиль. "Америка!" — так говорят в Израиле, когда хотят выразить восторг чем-то совершенно фантастичным. Теперь это звучит и в качестве объяснения.