В МХТ им. А.П. Чехова состоялась премьера "Карамазовых". Но закончился выход спектакля скандалом. После показа с режиссером постановки Константином Богомоловым встретилась обозреватель "Коммерсантъ FM" Арина Мороз.
Фото: Денис Вышинский, Коммерсантъ / купить фото
Накануне генерального прогона режиссер Константин Богомолов объявил об отмене всех показов и о своем уходе из МХТ. Таким образом он выразил свое несогласие с попыткой худрука театра Олега Табакова внести изменения в постановку. Тем не менее, "Карамазовы" все же были представлены зрителям и без купюр. Как всегда, произведение классика Богомолов соединил с современными элементами. В частности, в спектакле можно увидеть выпуск телевизионных новостей.
— Константин, что за эти несколько дней произошло?
— Наверное, произошло взаимонепонимание, накопление общих нервов, напряжения, усталости и тому подобных вещей, которые вылились в некие резкие телодвижения, в том числе с моей стороны. Эти все взаимонепонимания уходят, уже уходят и уйдут.
— То есть все хорошо?
— Все нормально. Спектакль вышел, к спектаклю не применяется никаких цензурных ножниц. Вопрос в творческих претензиях, с которыми я могу соглашаться или не соглашаться. В конце концов, могу сказать, что мои взаимоотношения с Олегом Павловичем Табаковым, как мне представляется, больше, чем конкретно этот спектакль и какие-то вообще спектакли. Это человек, который для меня сделал очень много, и продолжает делать, которому я благодарен за все, что было и есть в моей профессиональной жизни, а во многом и просто за мое становление как личности некой. Наверное, между близкими людьми могут возникать какие-то вспышки. Тем важнее уметь их проходить.
— Но, тем не менее, заявление написано. Оно подписано?
— Оно подписано. Есть горячие люди с горячей кровью. Заявление было написано, потому что я считал невозможным пребывать в театре в связи с ситуацией недовольства театра, как мне показалось, моими творческими результатами. Заявление было подписано. Олег Павлович в этом отношении — человек абсолютно спокойный и не пытающийся никогда никого уговаривать. Я про это прекрасно знал. Опять же, и мои взаимоотношения с театром все-таки больше, чем конкретная моя работа, должность. Здесь идут мои спектакли, здесь работают артисты, которые составляют во многом мою команду.
— Во время этого конфликта Дарья Мороз написала в своем Facebook, что она тоже готова подать заявление. Чем для нее закончилась эта история?
— Даша — человек не менее эмоциональный, чем я, а то и более. Будем считать, что это издержки актерской эмоциональности.
— С другой стороны, это такой безумный спектакль, что он не мог не породить вокруг себя таких безумных отношений перед премьерой.
— Я думаю, это Федор Михайлович...
— Вмешался?
— Да, это Федор Михайлович. Я вам могу сказать, что это самый трудный вообще репетиционный период, самый трудный выпуск в моей жизни, какой-то очень истовый, и, наверное, какой-то взрыв в финале этого пути должен был произойти. Мне жаль, что это взрыв произошел в некой плоскости моих отношений с тем, кого я нежно люблю и уважаю, который никогда не был мне врагом, наоборот, всегда был другом. И здесь он не является врагом, а является человеком, который имеет свою точку зрения, пытается помочь мне, как он понимает, но это вопрос абсолютно моих творческих и личных отношений с Табаковым.
— Кроме отношений, есть главное — это театр, спектакль. Как прошли эти последние прогоны, премьера? Все ли получилось так, как вы хотели?
— Все получилось, как я хотел с точки зрения спектакля. Первый выход на зрителя произошел хорошо, но невозможно судить о взаимоотношениях со зрителями спектакля, пока не пройдет спектаклей десять, потому что спектакль притирается к публике, публика — к спектаклю, спектакль неизбежно формирует своего зрителя, который уже как бы знает, на что он идет, потому что премьерный зритель не знает, на какой продукт он идет. Посмотрим. Об этом можно будет судить, я думаю, где-то в феврале.
— Ваш спектакль эзоповым языком рассказывает на примере известных литературных произведений о каких-то вещах, который мы обсуждаем в Facebook, на кухне. А давно ли наш театр вернулся к эзоповому языку?
— Что касается этого конкретного спектакля, то он меньше всего может быть отнесен к политическим, социальным и актуальным спектаклям. В нем есть какие-то актуализированные и даже социальные вещи, но они, скорее, некая такая внешняя приманка, не более того. Приманка яркости некой, зрелищности. Этот спектакль наименее политизированный и социализированный из всех моих спектаклей.
— Не могли бы вы рассказать подробнее об актерах, которые заняты в "Карамазовых", потому что получается, вы уже такую команду вокруг себя создали.
— Есть команда людей, с которыми мне в удовольствие работать, к ним каждый раз прибавляются какие-то новые люди, потому что нельзя, конечно же, существовать в абсолютно запертой комнате, она должна проветриваться. Если кто-то не занят из тех, с кем я работал, в этой работе, то это не значит, что они выбыли из команды, я вернусь к ним еще. И они, я уверен, вернутся ко мне. Здесь из новых Филипп Янковский — замечательный совершенно, на мой взгляд, драматический артист с огромными перспективами, человек огромного таланта. Я счастлив, что мне удалось Филиппа уговорить, и он, в свою очередь, не испугался, спустя пару десятков лет после выпуска из Школы-студии, выйти впервые на театральную сцену, сразу на сцену МХАТа и сразу в такой роли. Еще из новых здесь Рената Литвинова.
— Что с ней случилось? Почему она выбыла в какой-то момент из команды?
— Насколько я понял, Рената в какой-то момент не очень стала довольна своей ролью, ей стало некомфортно. Мы абсолютно спокойно и нежно расстались без всяких препирательств.
— Мы разговариваем практически в последний день, когда вы в Москве, вы сейчас надолго уезжаете из России. Куда? Что ставить в очередной раз?
— Я уезжаю в Варшаву делать в Варшавском национальном театре спектакль "Лед" по роману Владимира Сорокина, премьера которого состоится 25 января в Варшаве. И я надеюсь, что этот спектакль приедет уже в начале марта в Москву на фестиваль "Золотая маска". И потом, уже летом, я начну работать в Schauspiel Frankfurt, где 10 октября состоится премьера "Жестяного барабана". Что касается планов, связанных с Московским художественным театром, естественно, мне надо их обсудить с руководителем театра.
— Режиссер всегда переносит то, что его внутри беспокоит, то, о чем он думает. Какой конфликт с миром у вас сейчас существует?
— У меня всегда, по большому счету, это даже нельзя назвать конфликтом, я мыслю так, как я мыслю, у меня всегда одна проблема. Это воспринимается как провокация, а я не провоцирую никого, а просто так мыслю. Сколько ты берешь себе свободы, настолько ты и свободен. Чтобы собака не укусила — не надо бояться, вот и все. Не надо бояться — тебя не укусят.