Август в России всегда время кризиса. Или, по крайней мере, соответствующих страхов. В 2013 году мы отделались относительно дешево: "Русал" объявил о закрытии части заводов. "Деньги", увы, понимают, что в 2014 году писать о сокращениях, закрытиях и ликвидациях придется больше.
Фото: Владислав Лоншаков, Коммерсантъ
Чуть больше десяти лет назад министр обороны США Дональд Рамсфелд обронил: "Есть известное известное — вещи, о которых мы знаем, что мы их знаем. Есть известное неизвестное — вещи, о которых мы знаем, что мы не знаем. Но есть еще и неизвестное неизвестное — то, о чем мы не знаем, что не знаем". Над фразой многие смеялись. Напрасно.
Каковы угрозы для мировой экономики, о которых мы знаем, что мы их знаем? Здесь все довольно просто: 2014 год будет отмечен развитием предкризисных симптомов, проявившихся в том числе и в августе 2013-го, закрытие заводов "Русала" — первая ласточка.
Мы знаем, что в китайской экономике за последние годы накопилась масса дисбалансов, знаем, что высочайший рост, который показывал Китай последние 20 лет, неустойчив. Знаем, что основной риск — резкое замедление экономики, "жесткая посадка". Знаем, что даже замедление до 3-4% роста ВВП в год будет для КНР равносильно тяжелой рецессии.
Второй риск — сворачивание ультрамягкой монетарной политики ФРС США. Американская экономика выздоравливает, и костыли от ФРС будут скоро отброшены. При прочих равных это обернется ростом доллара и оттоком капитала с экономической периферии обратно в Америку.
Третий риск — возобновление еврокризиса. 2013-й стал годом успокоения в Европе. Но фундаментальные причины, породившие еврокризис, никуда не исчезли, их просто пообещали залить деньгами, и рынок этим обещаниям поверил. Но дефициты, долги, безработица и стагнация не пропали.
Каковы риски, о которых мы знаем, что мы их не знаем? Здесь все сложнее. Мы знаем, что не знаем, когда лопнет китайский пузырь. Очень может быть, что в 2014-м, но не факт. Экономический кризис — это как землетрясение. Геологические пласты веками по сантиметру в год накапливают напряжение, потом в считаные минуты оно выливается в катастрофу. Когда — геологи предсказать не могут. Тайминг — проблема и в предсказании экономических кризисов. Экономисты видят дисбалансы, но предсказать с большей или меньшей точностью начало кризиса не в состоянии.
Это относится и к тому, что мы можем сказать о сворачивании ультрамягкой монетарной политики ФРС. И хотя процесс стартовал 18 декабря, когда Бернанке объявил о сокращении на $10 млрд в месяц программы выкупа облигаций, какими темпами он будет развиваться, мы пока не знаем. Не знаем мы и времени возобновления еврокризиса.
Еще один риск, о котором мы знаем, что не знаем,— масштабы. Мы знаем, что замедление Китая рано или поздно случится, но каким оно будет? Может, замедление темпов роста до 3-5%, а может — вполне себе рецессия. И мы знаем, что кризис в Китае (или сворачивание количественного ослабления в США, или еврокризис) скажется на всем мире, но масштабы этого воздействия тоже не ясны.
Еще мы знаем, что все эти риски — угроза для России. Но не знаем ни срока их реализации, ни масштаба удара. Одно дело — падение нефти до $90 за баррель, другое — до $50. Зато мы в общих чертах знаем, как будут реагировать власти на возможный внешний шок. Девальвация рубля и попытка найти деньги везде, где только можно (усиление налогового давления). Тренд, оформившийся в августе 2013-го, может продолжиться. Стоит ждать новых закрытий предприятий, банкротств и роста безработицы.
Но кроме известного известного и известного неизвестного есть еще и неизвестное неизвестное. Это "черные лебеди" — абсолютные неожиданности. Такие, как Фукусима или атака на башни-близнецы в Нью-Йорке. Про события такого рода мы даже не знаем, что не знаем. Остается только надеяться, что ничего подобного в 2014-м не случится.