Личную деревню в Калужской области построил себе отставной капитан вооруженных сил. А заодно создал успешное скотоводческое хозяйство, в которое теперь ездят фермеры со всего мира — перенимать опыт
Фото: Коммерсантъ / Андрей Рудаков
Фото: Коммерсантъ / Андрей Рудаков
Фото: Коммерсантъ / Андрей Рудаков
Фото: Коммерсантъ / Андрей Рудаков
"В девяностые мы решили валить из России,— фермер Андрей Давыдов показывает нам свои угодья и рассказывает, с чего все началось.— Я как раз ушел из армии, заработал денег на продаже книг и спичек — торговали тогда всем подряд, и стали мы с Мариной, женой моей, выбирать страну для эмиграции. Больше всего нам нравилась Канада. Туда и поехали, чтобы присмотреться". Супруги присмотрелись и к канадскому сельскому хозяйству, на всякий случай. "Увидел я молочную ферму и понял: не потяну я этот молокосбор, фильтрацию, пастеризацию, охлаждение. Посмотрел свиноводство — очень энергоемкий бизнес, тысячи и тысячи голов надо содержать, чтобы какой-то доход был. Производство картофеля — тоже огромные поля, дорогое оборудование по сортировке, упаковке. А потом увидел мясное скотоводство — простые сараи, пастбище, огороженное ржавой проволокой, и крупные бычки герефордской породы. Красота! Вот, думаю, если б у меня такие животные дома были, я бы стал миллионером, просто сдавая их на наш Калужский мясокомбинат. И не надо никуда эмигрировать".
"Мохнатые, как черти"
Тех самых бычков, дающих знаменитую "мраморную" говядину с множеством тончайших жировых прожилок, в хозяйстве Давыдовых сейчас около 400 голов. "Весь мир ест только такую говядину,— объясняет Андрей,— а то, что считают говядиной в России,— это молочный скот, который годится лишь на переработку, в паштет и колбасу. А у меня один бычок краше другого. Мы их и как племенных в другие хозяйства продаем. Это ж элита. Генетика! От канадской спермы "Фонтан-Фаворит"!"
Благодаря канадским бычкам и упорству семьи Давыдовых свое место на карте получила и давно заброшенная деревня Барановка. Еще в 1960-е здесь жили люди — об этом напоминают несколько разрушенных фундаментов, старый фонарь да парочка ржавых чугунков, которыми Марина украсила новый плетень. Колхозников отсюда переселили в другой населенный пункт — укрупняли хозяйства. Много лет в этих местах обитали только лисы. И вот пожалуйста. Явился отставной капитан, жену привез, детей. Вложил деньги в землю, начал строиться, занялся разведением крупного рогатого скота, да так удачно, что себестоимость мяса получилась у него втрое ниже, чем у соседних хозяйств. "Кто такой? — заволновались в районе.— Вы его быков видели? Где он их взял? Здоровые. Мохнатые, как черти!"
За отелом коров можно следить в интернете
Фото: Андрей Рудаков, Коммерсантъ
Герефорды на калужской земле прижились. Толстая шкура, шерсть, плотный подшерсток — утеплены как раз для русских морозов. Поэтому круглый год и находятся на свежем воздухе. Никаких коровников и ангаров — гуляй, где хочешь, открытые пастбища огорожены лишь электроизгородями. Зимой, когда питаться на пастбищах уже нечем, бычков сгоняют в одно место. "Им очень важен доступ к чистой воде,— Андрея не остановить, когда он рассказывает о своей ферме.— У нас есть водонапорная башня, вон видите, в цвета российского флага мы ее выкрасили? От нее вода по трубам идет в поилки, где есть специальный перелив, чтобы вода не застаивалась и не замерзала. Ну и питаются бычки хорошо, подвоз кормов идет постоянно. Неплохо, в общем-то, они живут, только что на пенсию не выходят".
Есть на ферме куры — продажа яиц прибыли не приносит, зато и убытка никакого. "Птицы они вроде бестолковые, но для души,— улыбается Андрей.— Мы наших курочек любим, стараемся не давать им эти комбикорма, в которых антибиотики и стимуляторы яйценоскости. Они у нас здоровенькие, когда тепло, гуляют по всей ферме, где хотят, а не стоят в клетках обездвиженные. Поэтому наше яйцо — оно вкусное, а не резиновое, как у этих... А еще вместе с ними воробьи харчуются. Прибились, так и живут в курятнике, мы их не гоним".
Своим хозяйством Андрей явно гордится: "И хорошо, что мы никуда не уехали. Зачем нам чужая земля?" Помимо курятника и навесов для бычков Давыдовы построили дорогу от шоссе, провели высоковольтную линию, поставили трансформаторную станцию и низковольтную линию. Одно из новых зданий — родильное отделение, где происходит отел коров. "В этом сезоне мы смонтировали там систему видеонаблюдения с Wi-Fi-маршрутизатором. Теперь контролировать процесс отела можно, сидя дома на диване, через интернет. Полезная вещь! В 98-м году мы теряли около 20 процентов телят в основном из-за халатности работников. "А, сдох теленок",— махнут рукой и все. Но теперь, когда есть камеры, и можно следить за коровой и за тем, кто за ней ухаживает, смертности почти нет. Кстати, вы знаете, что в России потери новорожденных телят составляют от 20 до 50 процентов? Всем на все наплевать. И корову неправильно содержат, и кормят непонятно чем, и отел принимают кое-как. Запросто могут теленка за ножки привязать и трактором из матери тянуть. А коровы — они ж рожают как женщины. Надо время между схватками замерять, ждать, не вмешиваться, если особой необходимости нет. Но у нас старые инструкции, советские еще. По ним и действуют. Никто ж ничего не читает, ничему новому не учится".
Давыдовы, городские жители, сначала вынуждены были учиться новому делу. А потом втянулись. На курсы повышения квалификации и международные конференции ездят, специализированные журналы из Америки выписывают, с коллегами со всего мира в интернете общаются. Калужские власти теперь в Барановку возят всех гостей, кто интересуется сельским хозяйством: вот, мол, и в России приличные фермеры имеются, без переводчика по-английски общаются, используют передовые технологии и туалет у них не на улице. Россияне тоже приезжают, удивляются: неужели можно в наше время и с нашими законами иметь доходы в такой-то сфере? Семь миллионов рублей в год? Да не может быть! Давыдов тоже удивляется: "Почему люди наши, особенно в деревне, продолжают жить по старинке? Вот, например, можно же сесть и посчитать, что выгоднее: поставить электроограждение, которое окупится за один сезон, или нанять полсотни пастухов-алкоголиков? Но, оказывается, мало кто из наших считает".
"У бычка должны быть корм, вода и свобода"
Фото: Андрей Рудаков, Коммерсантъ
"Пропил все семейство"
"Мы успешные не потому, что нам повезло, а потому, что другие не хотят ничего делать,— говорит Марина Давыдова.— Мы с мужем и девочками своим трудом все тут создали. Но помимо труда физического нужно еще и головой думать. Каждый год в сельском хозяйстве что-то новое изобретают — за этим надо следить. Законы и свои права тоже необходимо изучать, чтобы и субсидии нужные вовремя получить, и кредит взять. Не все российские фермеры хотят так напрягаться. А уж про наемных работников и говорить нечего. Это главная наша проблема".
Жилой фонд Барановки — четыре одинаковых кирпичных коттеджа. В одном доме живут сами хозяева, во втором — дочь с зятем, в двух других — работники, раньше Андрей называл их "члены команды". Даже хозяйство его — ДИК — расшифровывается как "Давыдов и команда". Но со временем стало ясно — сплоченную команду в нашем климате не так-то просто создать. "Многие приезжают и говорят: возьмите нас на работу, все будем делать, согласны на любые условия. Но чуть окрепнут — и начинают наглеть. Зарплата у нас нормальная, около 30 тысяч, для деревни это неплохо. Помимо жилья и зарплаты выделяем корову в пользование, а это ведро молока в день: хочешь — сам пей, хочешь — продавай. Яйца даем, субпродукты. Огород у них свой — картошку трактором сажаем на всех. Короче, деньги наши рабочие тратят только на хлеб, чай и сахар. Первая семья приехала сюда в 98-м году с парой чемоданов. А когда через три года они уезжали, то потребовалась машина, чтобы перевезти их скот, и еще две машины, чтобы перевезти мебель, бытовую технику. Сами они ехали впереди на собственном "жигуленке". То есть, когда люди приходят наниматься на работу, они смотрят на меня, как на бога. А потом растет классовая ненависть: "Ага, я купил старую "копейку", а Давыдов на новой иномарке ездит. Почему? Я ведь работаю так же, как и он". И начинают социальную справедливость восстанавливать, выравнивать доходы".
В будущем фермер надеется все делать с зятем, без наемных рабочих
Фото: Андрей Рудаков, Коммерсантъ
Доходы выравнивают по старинке — воруют. Украли недавно четыре зимних колеса. Ламинат утащили куда-то. Сливают солярку. Экс-работница, как выяснилось, посылала свою маленькую дочь по утрам собирать все яйца в курятнике. Некоторые, не стесняясь, таскали из холодильника мясо, приготовленное на продажу, жарили шашлыки прямо под окнами своих хозяев. А когда их ловили, спокойно объясняли свою позицию: "Если я беру для себя, то это не воровство. Если на продажу — тогда да, нехорошо получается".
Со скотником нехорошо получилось — он мешками вывозил зерно и продавал в соседних селах. При цыгане-пастухе пропало стадо овец — и следов не осталось. "Охотники тут бродили,— оправдывался пастух.— Как стрельнули из ружья, овцы испугались и куда-то убежали. А за ними и лошадь тоже". У соседей-фермеров подобные криминальные истории тоже случаются. "У них два трактора уперли,— рассказывает Давыдов.— Сторож сказал, что якобы приехали какие-то бандиты, завязали ему глаза и два часа возили с собой, кругами, чтоб запутать, а потом вернули его домой. Фантазер".
При этом и Давыдовы, и многие другие фермеры в Калужской области постоянно испытывают нехватку кадров — попробуй найди сейчас в России тракториста. "Все в Москве,— объясняет Андрей.— В деревнях остались одни старики да пьяницы. А ведь нам надо, чтобы человек не только перебрался с семьей в Барановку, но и работать умел, в технике разбирался, обучать никого времени нет". Поэтому Давыдовы давно согласны и на пьющих "членов команды". "Я только об одном их прошу: если подступает, то предупреждайте: так, мол, и так, мне надо отпиться. Чтобы я заранее был готов". Но дисциплинированных алкоголиков тоже не найти. "Вон Володя пошел за бухалкой в колхоз и пропал. За ним пропала его жена. А с ней — и наш телевизор. Работник Саша украл индоутят, а через неделю — и мать их, индоутку. Пропил все семейство".
"Красавцы" герефордской породы
Фото: Андрей Рудаков, Коммерсантъ
"Это наша земля"
Облагораживать территорию наемные работники не любят. "Я сама сажаю цветы у каждого их дома,— объясняет Марина.— И плачу жильцам деньги, чтобы они хотя бы поливали клумбы. А если не платить, то им все равно, что там под окнами у них будет: розы или засохший бурьян".
Иногда кажется, что Давыдовы — маленькое семейство, которое противостоит огромной враждебной стране. Работники их обкрадывают, чиновники — объедают. "Роспотребнадзор, Россельхознадзор, ветсаннадзор,— Андрей вздыхает.— Сколько надзорных органов расплодилось, причем один другого дублирует, края не найдешь! Теперь один с сошкой, семьсот — с ложкой!" Местные жители тоже дружелюбием не отличаются. Как ходили селяне из ближайших деревень в малинник, расположенный на территории фермерского хозяйства ДИК, так и ходят: "Наши деды эту малину сажали, а мы ее будем собирать. А ну отойди, а то прямо тут сейчас тебя и закопаем". Рвут электроизгороди, выворачивают заборы, регулярно сносят шлагбаум: "Какая-такая частная собственность? Тут наши тропы! Это наша земля, общественная!" Даже почтовому ящику в виде металлической буренки достается, какие-то хулиганы уже не раз его ломали: "То хвост нашей корове оторвут, то голову".
"Честно скажу, я уже подумывал закрывать ферму,— признается Андрей.— Если бы дочка с зятем не стали у нас работать, то так бы и было. Но они решили попробовать. Мы с Мариной их посадили напротив и сказали: "Аня, Саша, тут пробовать нельзя. Если вы не будете ломить так, как мы, то все закончится". Пока они стараются. И сейчас цель у нас появилась: с зятем вдвоем все это хозяйство вести, без наемных рабочих".
Сотня кур — "для души"
Фото: Андрей Рудаков, Коммерсантъ
Старшая дочь Катя хоть и живет с мужем в городе, но все лето с семьей проводит в Барановке. А главное — рожает, помогает семье "пустить корни" на этой земле. Три внука есть уже у фермера Давыдова. Старший, пятилетний, твердо намерен стать трактористом, средний на Новый год заказал Деду Морозу пресс-подборщик — незаменимую в сельском хозяйстве машину, младший пока только гулит. "Вся надежда на них,— улыбается Катя, укладывая детей после обеда.— Потому столько и рожаем, чтобы ферму сохранить, продолжить дело жизни".
Барановка, в которой официально зарегистрировано сейчас десять человек, пока еще живет. Здесь часто меняются рабочие, на деревню иногда совершают набеги россияне, уверенные, что "все вокруг советское, все вокруг мое". Здесь Андрей и Марина в резиновых сапогах "ломят" с самого утра до позднего вечера, а их дети нет-нет да и вздохнут, разгибая спины: "Ох, трудно". А в самом центре этих 750 гектаров, среди пастбищ и полей, спят в барановском доме три белоголовых мальчика. Николай. Георгий. Иван. И, может быть, все будет продолжаться.