Бывшему шеф-редактору "Ура.ру" Аксане Пановой запретили работать в СМИ в течение двух лет. В четверг в Ленинском суде Екатеринбурга прошло оглашение приговора журналистке. Ее приговорили к двум годам лишения свободы условно и штрафу 300 тыс. руб. Директор Международного института политической экспертизы Евгений Минченко ответил на вопросы ведущей Анны Казаковой.
Фото: Владислав Лоншаков, Коммерсантъ
— Как вы можете прокомментировать решение суда? Оно для вас было ожидаемым или неожиданным?
— Было понятно, на самом деле, когда прокурор затребовал условный срок, я думаю, что здесь не обошлось без вмешательства федерального центра, потому что дело репутационно некрасивым было не только для властей Свердловской области, но и вообще для имиджа страны в целом, потому что оно получило и международный резонанс — иностранные СМИ писали о том, что журналистов преследуют за профессиональную деятельность, эта версия была доминирующей в медийном пространстве. Поэтому я думаю, что это как раз ситуация, когда все остались победителями — с одной стороны, правоохранительные органы сохранили лицо, то есть не зря они заводили эти все дела; с другой стороны, Аксана Рашидовна оказалась на свободе.
— Говорят, суд принял такое компромиссное для себя решение — угодил подруге мэра, как называют Панову, угодил также и руководству области, которое требовало более сурового наказания.
— Нет, я бы так не сказал, то есть понятно, что, конечно же, для областных властей это дело обернулось достаточно серьезными репутационными потерями. Был настрой, конечно же, на реальный срок. Но я думаю, что все-таки решающим было вмешательство федералов, которые, как и в случае, кстати говоря, с выборами мэра, когда именно вмешательство федеральных властей не позволило провести фальсификацию выборов уже в ночь подсчета, на мой взгляд, это выровняло ситуацию в регионе.
— Панова неоднократно заявляла, что дела против нее сфабрикованы. На ваш взгляд, есть тут политика?
— Я думаю, что там есть и политика, и бизнес-конфликт. Я не могу сказать, что Аксана стопроцентно во всем права. Но в том формате, в каком это было сделано, там очень многое было шито белыми нитками. Действительно, там выглядели люди многие как лжесвидетели. На мой взгляд, версия, что там значительная часть свидетелей была лжесвидетелями выглядит вполне убедительно. Я, конечно же, не юрист, но, по крайней мере, аргументацию с той и с другой стороны когда я слышу, мне кажется версия Пановой более убедительной. Плюс там ситуация, когда, например, представитель регионального СМИ говорит: вот меня Панова шантажировала, я вынужден был заплатить деньги моего холдинга, чтобы про меня не публиковали негативную информацию. Тогда получается, что против этого человека должно быть заведено уголовное дело, потому что получается, что он для решения своей личной проблемы потратил деньги из областного бюджета. Честно говоря, мне кажется, что сама по себе эта история, инициированная с одной стороны силовиками, которые недовольны были информационной политикой "Ура.ру", с другой стороны — областными властями, конечно же, ударила достаточно серьезно по их репутации. И понятно, что Пановой эта история, которая продолжалась полтора года, тоже большой радости не принесла.
— Вот вы сами говорите, что на дело повлиял федеральный центр. Получается, региональные власти как-то перегнули палку?
— Я считаю, что да, в какой-то момент. Хотя, с другой стороны, я как-то летом, по-моему, разговаривал с губернатором Куйвашевым, и он говорил, что как раз он не настроен на то, чтобы Панова получила реальный срок, и как раз он, по крайней мере, говорил, что он тоже делает все для того, чтобы она осталась на свободе. Насколько он был искренен, мне трудно судить.
— На ваш взгляд, почему госпоже Пановой запретили заниматься журналистикой, журналисткой деятельностью? Как вообще такое возможно, у нас же свобода слова?
— Никак это невозможно. Это понятно, что это исключительно формальный запрет, потому что кто там разберется, занимается она журналисткой деятельностью или нет. Тем более, что сама Панова, собственно, тексты-то не писала, писали журналисты в редакции. Не будет она формально возглавлять znak.com, будет его, например, Колезев возглавлять. В общем-то, в чем проблема?
— А если она журналисткой деятельностью не будет заниматься, чем может заниматься?
— Так ее выталкивают, по сути дела, в нишу общественного деятеля. В выборах она сейчас участвовать не будет, потому что она условно осуждена, соответственно, она поражена в правах — она не может баллотироваться куда-то. Но она может занимать нишу общественного деятеля, собственно, ее туда вытолкнули. Она имеет какой-то не очень высокий, я думаю, но, тем не менее, рейтинг в Екатеринбурге, она имеет сегодня федеральную известность, поэтому если Аксана ей правильно распорядится, то это может принести ей достаточно серьезные очки.