Геркулесовы хлопья

Премьера кино

Сегодня в прокат выходит "Геракл: Начало легенды" (The Legend of Hercules), боевик "меча и сандалий", бегло обрисовывающий первые лет двадцать жизни древнегреческого героя Геракла начиная с момента зачатия в 1200 году до нашей эры. Какое может быть продолжение у легенды с настолько невнятным началом и настолько флегматичным героем, задумалась ЛИДИЯ МАСЛОВА.

При всей одноклеточной простоте геракловского сценария и из него вполне можно было сделать веселый трэш — на это у режиссера Ренни Харлина в принципе хватило бы чувства юмора (чтобы далеко не ходить за доказательствами, можно заглянуть хотя бы в финал его предыдущей "Тайны перевала Дятлова"), но, видимо, настроение у него было не слишком игривое. Лишен, к сожалению, актерского юмора и озорства исполнитель главной роли Келлан Лутц, ранее скромно мерцавший где-то в "Сумерках". Чем-то он напоминает Сэма Уортингтона — возможно, опрятной прической или скорее приятным отсутствием на лице омрачающих его глубоких мыслей и сложных чувств. Еще до рождения жизнь Геракла осложнена семейной ситуацией, в основном обусловленной излишней воинственностью царя Амфитриона (Скотт Эдкинс), в чьей семье предстоит родиться будущему герою. Когда к жене Амфитриона Алкмене (Роксанна Макки) приходит богиня Гера и ставит царицу в известность, что к ней в спальню собирается заглянуть баловник Зевс, царица соглашается, но исключительно из политических соображений, ради мира во всем мире. Немного разбавляет всю эту разговорную канитель забавная эротическая сцена с невидимым Зевсом, когда злой муж врывается в спальню и тщетно пытается кого-то обнаружить под простыней, покрывающей тело томно изогнувшейся на кровати царицы. По традиционной мифологии вместо того, чтобы играть в человека-невидимку, Зевс просто явился царице в образе ее мужа, но в фильме Ренни Харлина Алкмена так яростно пилит Амфитриона и отношения между ними такие натянутые, что, прикинувшись надоевшим мужем, Зевс мог бы и не иметь никакого успеха.

Двадцать лет спустя мы обнаруживаем Геракла (для близких — Алкида) беззаботным молодым человеком, который чересчур близко дружит с дочерью соседнего критского царя Гебой (Джая Уайсс), хотя она давно обещана в жены его старшему брату Ификлу (Лайам Гэрриган), из ревности постоянно шпыняющему младшего. Вообще-то, по традиционным мифологическим понятиям, Гебой звали дочь Геры, на которой Геракл женился, уже когда его после смерти взяли на Олимп и повысили в звании до бога, но в харлиновском фильме вообще присутствует некая неразбериха с именами. Например, наставник Геракла Хирон (Раде Шербеджия) должен по идее быть кентавром, но на этот спецэффект, видимо, бюджета не хватило, и получился просто старичок с бородой, которого брат Геракла убивает на глазах героя. После столь циничного и жестокого поступка Геракл наконец начинает сердиться — до этого вся эмоциональная энергия уходила у него на воркование с любимой девушкой, и действовать в каких-то других, героических направлениях он совершенно не торопился, как Илья Муромец, 33 года вызревавший на печи (хотя по каноническим-то жизнеописаниям Алкид проявил характер еще в колыбели, задушив парочку ядовитых змей, подосланных к нему и брату).

В результате из 12 классических подвигов Геракла в фильм поместился только один — убийство льва, который тут почему-то называется Лернейским (неувязочка, граждане кинематографисты: лев — Немейский, это сестра его, гидра — Лернейская). Да и то трофейную шкуру льва, которую Геракл традиционно обязан носить на себе в качестве главного атрибута, у него отбирает завистливый брат, после чего врет всем, будто бы Алкид трусливо сбежал с поля боя — однако героя наглая клевета не слишком заботит, он в это время опять строит глазки своей пассии. И только после убийства Хирона, где-то во второй половине картины, Геракл решает впервые пожаловаться папе Зевсу и попросить у него силенок. Получив их, он выдергивает из стен, к которым прикован, два огромных каменных бруска и начинает вертеть их во все стороны на цепях. Это, пожалуй, самая запоминающаяся из обильных батальных сцен, в которых никто шагу не может ступить без slow motion, а незатейливое 3D все время норовит зафигачить зрителю стрелой в глаз. Однако самая загадочная визуальная находка состоит в том, что с неба все время сыплется что-то неопознанное, никак сюжетно не мотивированное: не то тополиный пух, не то снег, не то лепестки или чьи-то перья, а может быть, просто конфетти. Или это Зевс с Олимпа кормит своих многочисленных земных детишек, как рыбок в аквариуме, овсяными хлопьями, на затянувшийся рекламный ролик которых "Геракл" походит гораздо больше, чем на мифологический блокбастер о полубоге.