Выставка видео
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай / купить фото
В ЦВЗ "Манеж" открылась выставка молодого московского художника Евгения Гранильщикова "Что-то будет потеряно", вторая в цикле "Большие надежды", который делает музей экранной культуры "Медиаартлаб" при поддержке галереи "Триумф". Цикл начался в конце прошлого года с выставки Романа Мокрова, далее ожидается выставка Дины Караман. Основной принцип — многообещающий медиахудожник демонстрирует новые работы в главном выставочном зале Москвы, что должно стать новой ступенью в его карьере. Рассказывает АННА ТОЛСТОВА.
Хоть и обещали, что "Большие надежды" будут состоять из одних премьер, на выставке есть старый фильм: старые, они же дипломные в Школе Родченко, они же кандиноносные (в декабре Евгений Гранильщиков стал лауреатом премии Кандинского в молодежной номинации) "Позиции". Впрочем, oeuvre художника невелик по причине молодости, и молодость здесь — не любимая категория в кураторской таксономии, а нечто большее.
"Позиции" показывают на трех экранах, но редко когда увидишь все три проекции одновременно, и эти рассинхронизация и фрагментация из приема превращаются в содержание фильма. Все 20 минут красивые и юные, как боги, герои — художник-активист и две его боевые подруги — обсуждают возможность или скорее невозможность делать искусство политически. Обсуждают дома, в стильном интерьере, где практически каждая деталь — часть инсталляции или объект вроде крохотного бюстика Маяковского на банке Coca-Cola, и на уличных акциях, и Москва с бесконечным транспортным потоком — как современным, многополосным и машинным, так и допотопным, однолинейным и трамвайным,— делается четвертым героем картины. В фильме прекрасная музыка (Митрий Гранков, Motherfathers, "Стол-Стул-Стены") — Евгений Гранильщиков сам почти профессиональный музыкант, у него отменное чувство ритма, и ритм у фильма удивительный. В нем все движется и не движется, словно река или поток транспорта, изменяющиеся и остающиеся неизменными для стороннего наблюдателя, разговоры о политическом искусстве ни к чему не ведут, финал открыт. Планы, мизансцены, реплики — буквально все состоит из цитат, Третьяков, Камю, Годар, ситуационисты и прочие левые интеллектуалы из хрестоматии молодого художника-активиста. Персонаж, сыгранный художником Михаилом Заикановым, забавным образом похож на декоративного марксиста Арсения Жиляева, но "Позиции" при всем остроумии и ироничности текста тем не менее не превращаются в банальную пародию на гошкавьярную компанию "артивистов". Персонажи постоянно повторяют чужие — 1920-х или 1960-х годов — фразы, но эти фразы становятся их родным языком, так что они утрачивают персонажность и словно бы сходят с экранов, цитатный постмодернизм оборачивается реализмом, фикция и реальность смешиваются, эпохи слипаются, и история, развинчиваясь по спирали, вдруг возвращается на круги своя, зависая в неопределенности.
Сам Евгений Гранильщиков, художник-аниматор, музыкант и литератор, делает искусство кинематографически. В гипотетические фильмы складываются и случайные на первый взгляд наборы фотографий с титрами, как в "Фобиях" и "Московском дневнике", и коллаж из звуковых дорожек, как в "Fugue" (в англоязычном названии обыгрывается двойственность слова, обозначающего и фугу, и манию бегства). Фильмы же тяготеют к фрагментарности и мимолетности, как этюд "61 секунда", где некто за кадром с квадратными настенными часами в руках в течение 61 секунды сверяется с круглыми настенными часами, но времена невозможно синхронизировать, как невозможно решить задачу квадратуры круга. Иногда фрагменты кажутся законченными, как прелестная — и довольная длинная по меркам художника, целых шесть минут — миниатюра "Письмо", где девичья рука с кроваво-красными маникюром безжалостно правит любовное послание юноши такой же кроваво-красной редакторской ручкой, а девичий голос тем временем устало бубнит под нос эти полные нежности слова. Иногда законченность не предполагается, как в намеренной постоянно обновляться инсталляции с антидонкихотским названием "No Fighting At The Windmills": зритель оказывается в темном кинозале с 16 экранами, уследить за всеми, особенно за тем, что за спиной, с видением женщины в белом, невозможно, каждый фильм длится менее минуты, за которую не происходит ничего и в то же время происходит все.
Фрагменты фильмов открыты интерпретациям, говорится в тексте к выставке, и, вероятно, не будет ошибкой сказать, что это кино в том числе и про любовь. Любовное настроение и интеллектуальная настроенность Евгения Гранильщикова таковы, что выставку, если бы эта фраза не была так затаскана, можно было бы назвать "Портрет художника в юности". Имея в виду не столько Джойса, сколько написанные ему в невольное подражание, то есть вдвойне, втройне цитатные "Мечты о женщинах, красивых и так себе" Беккета, из которых могло в принципе ничего не получиться, а вышло то, что вышло. Там есть один фрагмент, похоже, очень подходящий к случаю: "Для постпикассовского человека с пером в руке, обреченного на литературу исключающих оговорок, представляется невозможным, пожалуй, дерзким — возможно, нам следует сказать, излишним, даже невежливым — флегматично и без содрогания склонять глагол быть". "Постпикассовский" можно заменить на "постдеборовский", "постгодаровский", "посткараксовский" — нужное подчеркнуть.