На своем веку морозовскому особняку (с 30-х годов — Дом приемов МИД) выпало пережить огонь, воду и медные трубы. Огонь и воду, разрушившие до 70% убранства, архитектурного декора и инженерных конструкций — 4 августа прошлого года. Медные трубы — позавчера вечером, когда с помпой отмечалось приуроченное к 100-летию особняка полное окончание реставрации этого уникального памятника.
Задолго до начала церемонии Спиридоновку оккупировали сотрудники всевозможных служб безопасности и правопорядка — от ФСБ до ГАИ. Парковаться можно было не ближе, чем на расстоянии пушечного выстрела от особняка. Ждали Евгения Максимовича, Юрия Михайловича и прочее начальство.
Во внутреннем дворике публика подобралась немногочисленная, но изысканная — российская дипэлита, руководство ГлавУпДК, представители президентской администрации во главе с Юрием Батуриным и Дмитрием Рюриковым, сливки Минкульта с шефом Евгением Сидоровым и сотрудники дипкорпуса. Слух ожидавших начала церемонии услаждал уютно расположившийся на балкончике камерный оркестр.
К удивлению многих, торжество началось точно в срок: Примаков не задержался, хотя и прибыл в Москву из европейского турне лишь незадолго до церемонии. Открыл церемонию дирижер блиц-реставрации — шеф ГлавУпДК Юрий Прошин (заказчиком работ было ГлавУпДК и его дочерняя фирма "Дипкомфорт", в роли подрядчиков выступило около 30 фирм, в том числе иностранных). В коротком и прочувствованном спиче он определил исключительность момента словами "свидание с чудом"; чудом называли особняк современники его создателей — архитектора Федора Шехтеля и художников Михаила Врубеля и Константина Богаевского.
Чудом стало и полное восстановление особняка менее чем за год. В ходе реставрации список кудесников пополнили не только современные мастера. Как рассказал Прошин, под одним из карнизов был обнаружен свиток с именами штукатуров Владимирской губернии, столетие назад участвовавших в отделке здания.
Ответную речь Евгения Примакова украсило высокохудожественное сравнение особняка с восставшим из пепла фениксом и изящный исторический экскурс ("это здание видело не только выдающихся политических деятелей — Черчилля, де Голля, Неру, Ганди, Тэтчер, Асада и Миттерана, но и гордость России — Чехова, Горького, Андреева, Шаляпина, Станиславского"). Отметив общенациональную культурную значимость события, хозяин особняка поделился видами на его будущее: предполагается расширить функции Дома приемов, создав что-то вроде клуба для неформальных встреч представителей дипкорпуса с российскими коллегами. В частности, планируются музыкальные вечера, а "музыкальным аспектом, видимо, займется Зураб Соткилава". В завершение церемонии Прошин передал Примакову огромный символический ключ от Большого особняка, после чего гости и хозяева имели удовольствие лицезреть внутреннее убранство и насладиться восстановленной византийской роскошью, объединившей в единый и уникальный стиль неоготику, рококо, ампир и даже арт-нуво. Знатоки были единодушны: нынешние интерьеры и убранство практически неотличимы от прежних (комиссия по охране памятников Москвы приняла особняк с оценкой "отлично"). Лестницы и панели украшает все та же затейливая резьба, по-прежнему мерцают цветные витражи (полностью восстановлен и знаменитый витраж Врубеля "Рыцарь"), на стенах красуются гобелены на охотничьи сюжеты, а массивные камины уставлены роскошными вазами. И даже портьеры Большого мраморного зала, выполненные в уникальной старинной технике "пчелка", в точности воссозданы павловопосадскими мастерицами.
Разумеется, в наше прагматичное время трудно удержаться от вопроса, во что же обошлась эта уникальная реставрация. В ряде mass media были сообщения, что особняк восстановлен чуть ли не исключительно благодаря добровольным пожертвованиям дипкорпуса. Об общей же сумме ремонта ходили легенды (назвались "многие сотни тысяч долларов"). Полную ясность в этот вопрос внес Юрий Прошин, сообщивший Ъ, что на реконструкцию потребовалось $8 млн. Спонсорская помощь, в том числе пожертвования дипкорпуса в виде денежных сумм и предметов убранства, составила $350 тысяч. Кстати, средства на реконструкцию, несмотря на скромную зарплату, присылали и российские дипломаты.
Начальник ГлавУпДК рассказал также, что свои услуги по реставрации сперва предложили англичане, пообещав воссоздать особняк за два года и $35 млн. Большинство экспертов вообще полагало, что потребуется гораздо больше и времени, и средств. Но вышло иначе. Восстанавливали особняк всем миром, а фирмы подбирались строго на конкурсной основе. (К слову, радеющих за дипломатические секреты России можно успокоить — работавшим на реставрации иностранцам незачем было замуровывать "жучки" в стены: никаких особо секретных переговоров в особняке не велось и вести не планируется.) Одной из самых трудоемких и дорогих операций было восстановление резьбы по дереву, и своей самой большой удачей Прошин считает знакомство с умельцами из польской фирмы PKZT, прославившейся у себя на родине отделкой костелов ("они все сделали не хуже англичан, но гораздо быстрее и дешевле"). Немало потрудились и наши мастера, вручную восстановившие лепнину и позолоту; по словам Прошина, первые четыре месяца они работали круглосуточно. Немало хлопот доставило восстановление гобеленов. Кстати, два гобелена все еще на реставрации: на них обнаружилось более восьмидесяти порезов. Это память о десятилетии, когда особняк был в распоряжении детей-сирот из Средней Азии (после самоубийства первого владельца дома фабриканта и мецената Саввы Морозова особняк перешел к Рябушинским, а после их эмиграции здание превратили в детдомом).
Возвращаясь к торжеству, отметим, что завершавший его праздничный концерт был вполне под стать особняку — столь же эклектичен. Открыл его будущий "завкультаспектом" Зураб Соткилава, продолжил солист Большого Владимир Редькин, а завершили разудалые песни и пляски ансамбля "Русская песня" под руководством Надежды Бабкиной.
ВАЛЕРИЯ Ъ-СЫЧЕВА