Геномаркет

Российский бизнес вдохновился успехами ДНК-тестера 23andMe. Но нехватка денег на строительство генетических гипермаркетов заставляет российские компании двигаться узким фронтом.

Текст: Константин Бочарский

22 ноября 2013 года Управление контроля качества продуктов и лекарственных средств США (US Food and Drug Administration, FDA) встало на пути научного прогресса. Такой вывод можно было сделать из заголовков новостей. FDA наложило запрет на продажи наборов для персонального генетического тестирования, которые выпускает компания 23andMe, крупнейший игрок этого молодого и весьма многообещающего рынка.

23andMe создали в 2008 году Линда Эви и Анна Войжитски, бывшая жена Сергея Брина, основателя Google. Компания одной из первых предложила рынку массовые персональные генетические тесты — выборочный анализ участков ДНК, по мутациям которых можно сделать вывод о расположенности к болезням, выявить различные особенности организма и получить генеалогическую информацию о происхождении предков. 23andMe отличали масштаб деятельности и желание превратить генетическое тестирование в массовый коробочный продукт. Общий объем инвестиций в компанию составил $129 млн, среди инвесторов — Сергей Брин и совладелец Mail.ru Group и DST Global Юрий Мильнер. К концу 2013 года набор для проведения тестов от 23andMe можно было заказать на сайте всего за $99. У компании было более 400 тыс. клиентов, Войжитски ставила цель 1 млн пользователей. По телевидению шла рекламная кампания, руководящие позиции в 23andMe занимали выходцы из сектора FMCG. Но тут в дело вмешалось могущественное FDA.

Ведомство беспокоило, что возможные ошибки в тестах могут нанести ущерб здоровью клиентов компании. Например, мотивировать на необоснованно радикальные меры или, напротив, дать ложноотрицательный результат и усыпить бдительность, позволив болезни развиться. Позиция 23andMe строилась на том, что она продает не медицинский, а информационный продукт и сообщает получателю теста, что ему следует согласовывать свои дальнейшие действия с врачом. Даже к процедуре анализа компания формально не имела отношения: все биохимические операции выполнялись подрядчиками, лаборатории которых имели соответствующие разрешения.

Другие игроки нашли способы уладить дела с FDA: как правило, они отказывались от прямого взаимодействия с клиентами и привлекали медиков в качестве посредников или для комментирования результатов тестов. В 23andMe полагали, что завоевание массового рынка возможно только при превращении продукта из медицинского в обиходный. И барьер в виде прилавка фармацевта или приемной врача с этой целью несовместим. 23andMe слишком демонстративно шла к своей цели, саботируя предписания FDA. В конце 2013 года терпение управления лопнуло. Однако поставив свою деятельность на паузу, 23andMe продемонстрировала, как должен выглядеть рынок потребгенетики: здесь торгуют не рецептами, а эмоциями и пищей для размышлений.

Точечная работа

Первая расшифровка генома человека обошлась в $3 млрд — таков был бюджет международного проекта Human Genome Project, который длился 13 лет и завершился в 2003 году. За следующие пять лет стоимость секвенирования потеряла пять нулей, упав до нескольких десятков тысяч долларов, и стала доступной частным клиникам и их пациентам.

Через пять лет три компании — 23andMe, deCODEme и Navigenics — практически одновременно объявили о запуске веб-сервисов, которые предлагают персональное ДНК-тестирование по цене от одной до нескольких тысяч долларов. Этим они не на шутку встревожили медицинскую общественность. Цены вновь потеряли нолик. Но новые игроки ввязались в работу с весьма сложной для массового понимания материей — вероятностным подходом к медицинским выкладкам.

Геном человека состоит из 3 млрд "букв". Но участков, где изменения ученые связывают с болезнями или определенными биохимическими процессами в организме, гораздо меньше. Грубо: чем меньше "букв" нужно анализировать, тем дешевле тест. Участки, мутации в которых специалисты взяли на карандаш, называются однонуклеотидными полиморфизмами (single nucleotide polymorphism, SNP, или "снипы").

Полиморфизм значит "изменение", а "нуклеотиды" — те самые "буквы", которыми написан код нашего ДНК. В 2008 году вышедшие на рынок компании декларировали анализ от 500 тыс. до 1 млн SNP (сравните с 3 млрд нуклеотидов в геноме).

Наплевательское отношение

Дмитрий Попов, генеральный директор стартапа BilliBox, стал клиентом 23andMe в 2012 году. Он называет два главных мотива, которые движут клиентами 23andMe: желание узнать предрасположенность к заболеваниям и происхождение рода. По первому вопросу, по словам Попова, он не выяснил ничего, что его позабавило бы или испугало. А вот ответ на второй вопрос захватил Попова на несколько недель. Загрузив свои данные, он нашел в базе сервиса 365 человек — своих "генетических" родственников по всему миру, которые также сделали тесты в 23andMe.

"Я нашел людей, с которыми у нас был общий предок, в Норвегии, Великобритании, Германии, США. Это потрясающее чувство — открыть принадлежность к огромной мировой семье, понять, кто ты, откуда пришел",— говорит Попов.

Попов уверен, что 23andMe скорее контентный проект, чем биологический. "В первую очередь это индустрия развлечений",— уверен он. Оказалось, что у 23andMe есть еще одна ипостась — социальной сети с, пожалуй, самыми крепкими связями между ее членами. Куда там Facebook или LinkedIn, здесь социальный граф пишется твоей ДНК.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Дмитрий написал всем найденным "родственникам". Кто-то удивился, узнав о генетической родне в России, кто-то припомнил семейные предания, которые проливали свет на фамильные миграции. Кто-то, как и Попов, оказался под большим впечатлением, обнаружив столь масштабную и разветвленную мировую родню. Дмитрий говорит, что из 365 "родственников", которых он нашел по всему миру с помощью 23andMe, 15 человек (примерно каждый 20-й) оказались из России. Если распространить эту пропорцию на всех клиентов сервиса, то среди 400 тыс. человек должно быть несколько десятков тысяч россиян.

Теория и практик

У Андрея Перфильева, сооснователя социальной сети "Доктор на работе", к ДНК-тестам прикладной интерес. Его, врача-эндокринолога, интересовала в отличие от Попова не генеалогия, а то, что тест способен вскрыть в области болезней. Тест Перфильева показал повышенный риск диабета второго типа. Правда, никаких радикальных мер он предпринимать не планирует: "Тесты ДНК не диагностика. Они определяют лишь наличие признака. Но даже при его наличии болезнь может так и не проявиться".

Вместе с тестом Андрей получил рекомендации больше заниматься спортом, следить за своим весом и вовремя проходить обследования у врача. Не самое оригинальное знание за $99. Правда, Перфильев говорит, что после теста стал относиться к этим рекомендациям серьезнее. "ДНК — сценарий, по которому написан твой организм,— говорит Перфильев.— Как можно его игнорировать? Идея 23andMe — дать человеку информацию, возможность узнать о себе намного больше. Мне идеология информированности близка, я ее принял".

Но чтобы принять предсказание, в него надо поверить. С верой в выводы генетических тестов проблем хватает. Наличие бракованного гена не всегда ведет к болезни. А болезней, зависящих от мутации единственного гена, очень мало. Как правило, наследственные заболевания возникают по многим причинам, к которым относятся и внешние факторы: образ жизни, диета, качество среды обитания и прочее. Ну и наконец, сами представления ученых о факторах, влияющих на возникновение той или иной болезни, далеко не полные. В результате все, что остается ученым,— заниматься статистикой. Сервисы ДНК-тестирования продают клиентам так называемый показатель риска (odds ratio). Он демонстрирует, насколько чаще исследуемая болезнь возникает у людей с определенными мутациями в генах, чем в среднем по выборке. Вероятности накладываются на вероятности и дополняются пробелами в знаниях. Тем не менее в отчете у пользователя появляется, например, строка: "риск возникновения болезни — 75%". Это и заставляет нервничать чиновников из FDA.

1 млн клиентов

Такую цель ставила Анна Войжитски для своей компании на начало 2014 года. Однако из-за запрета FDA выполнить заявленный план компании удалось лишь наполовину

Узкий рынок

С точки зрения рыночной конспирологии ситуация с временным (скорее всего) выводом с мирового рынка лидера генетического тестирования должна сыграть на руку российским игрокам. Граждане России испытывают трудности с отправкой проб: закон запрещает пересылать за границу биоматериалы. На практике запрет легко обойти: например, указать, что это не "слюна", а "пластиковая пробирка", или переслать материалы через посредника. Теперь отечественные компании могли бы переключить на себя поток пробирок со слюной, уходящей за рубеж. Тем более аудитория у генетического тестирования в России есть.

Когда мы начали искать российских клиентов 23andMe, то ожидали, что это будет непросто. Пользователи сервиса представлялись первопроходцами, вроде первых владельцев гибридных автомобилей или очков Google Glass. Но клиенты 23andMe оказались больше похожи на покупателей новой модели iPhone. В первые же часы мы получили десятки откликов. Плотность людей, сделавших генетический тест, среди друзей корреспондента СФ в Facebook была такова, что казалось, будто клиентами компании стала уже значительная доля российского "креативного класса": представители сферы ИТ, медиа и венчурного бизнеса.

"За три года работы мы хорошо узнали, кто наш клиент,— говорит Валерий Ильинский, основатель российского клона 23andMe, компании Genotek.— Это состоятельный человек, возраст 35-45 лет, как правило, имеющий несколько детей, часто в семье больше шести человек, активный пользователь интернета". Масштаб бизнеса Genotek не сравнится с западными сервисами. Ильинский не говорит о количестве клиентов, но, по разным данным, можно сделать вывод, что это несколько сотен человек в месяц.

Начиная бизнес три года назад, Genotek предлагал своим клиентам около двух десятков тестов по цене от 900 руб. С их помощью можно было не только оценить риски возникновения заболеваний, но и узнать, какой вид спорта тебе больше подходит. В 2012 году Ильинский рассказывал СФ, что делает ставку на "развлекательную генетику": невысокая стоимость и занятность должны были, по его мнению, привлечь массовую аудиторию.

Как и 23andMe, Genotek, по словам Ильинского, использовал открытые источники сбора информации об известных SNP и их связях с заболеваниями и особенностями организма. В Genotek разработали собственный "чип" — матрицу с биоматериалом, тестирующую выбранные "снипы". Генотипование выполняли на сканере HiScan компании Illumina. Этой же компании заказали и производство чипа. Исследования для недорогих тестов делали методом ПЦР. "Этот метод выгоден, когда нужно проверить всего несколько "снипов", при стоимости проверки одной точки условно 100 руб. И он слишком дорог, когда надо проверить тысячу",— поясняет Ильинский.

Два года назад Ильинский очень оптимистично оценивал перспективы поп-генетики, однако сегодня сайт предлагает лишь пять продуктов. Все медицинские тесты собрали в один пакет "Мой геном", который включает оценку предрасположенности к двум сотням заболеваний, а также особенности организма, в том числе рекомендации по видам спорта и образу жизни. Кроме них оставили продукты, связанные с планированием детей и "генетикой красоты". В результате продуктовая логика выглядит так же, как и у западных компаний: люди готовы тратить деньги на утилитарные задачи. Только цены другие — от 20 тыс.до 45 тыс. руб. за тест.

В 2013 году Genotek получил инвестиции от группы частных инвесторов и фонда Rustarsventures. Ильинский не называет объем вложений, эксперты говорят о $400 тыс.

На наших глазах

В прошлом году Марианна Иванова, основатель компании "Офтальмик", побывала в Пекинском институте геномики (Beijing Genomics Institute), одном из крупнейших исследовательских центров в мире, изучающих геном. Ее глазам предстали 20 высокопроизводительных секвенаторов, каждые три дня они выдавали 96 расшифрованных геномов. Их обработкой занимался кластер из 5 тыс. процессоров, для хранения данных предназначалось хранилище на 3800 терабайт. Один полностью расшифрованный геном "весит" от 300 до 600 гигабайт. Каждые три дня в общее "облако" знаний о человеческой природе одна только эта ферма секвенаторов добавляет около 50 терабайт информации.

Полная расшифровка генома считается более ценной по сравнению с анализом избранных участков. В этом случае по мере появления новой информации о генах и их мутациях человеку уже не потребуется делать очередные генные тесты. Новые данные будут накладываться на его генетический паспорт.

Тем не менее сейчас для большинства прикладных, "потребительских" задач полное секвенирование остается процедурой избыточной и дорогой — не каждый готов заплатить $3,5-5 тыс. за полный слепок своей ДНК, чтобы просто отложить эти данные на будущее. Сегодня люди гораздо охотнее проводят медицинские исследования под конкретную и актуальную задачу. Именно с такими клиентами и имеет дело "Офтальмик", занимающаяся глазными заболеваниями, или петербургская компания Sequoia genetics, собравшая 1,5 тыс. образцов ДНК больных муковисцидозом — самую большую в России базу ДНК страдающих этим заболеванием. Исследовав образцы, описав и проанализировав их, в компании создали собственную биоинформационную систему, с чьей помощью Sequoia genetics проводит тесты на муковисцидоз. "Мы хотим сделать то же самое для офтальмологических исследований",— говорит Иванова.

Sequoia genetics и "Офтальмик" существенно сократили количество изучаемых SNP. Так, за муковисцидоз отвечает всего один ген, для которого, правда, описано около 800 мутаций. "Офтальмик" делает тесты на 348 глазных заболеваний, изучая 700 генов и их мутации.

Узкий фронт работ позволяет добиваться приличных результатов практически без стартового капитала. Иванова запускала "Офтальмик" в 2008 году вдвоем с коллегой, без инвестиций — друзья предоставили доступ к оборудованию, аналитические данные собирали по российским и международным банкам данным. В 2011-м заключили договор с лабораторией GeneDx в Гейтерсберге, США. Ее набор тестов на генетическую диагностику глазных болезней оказался лучше российских. В глазных болезнях высокая доля наследственности. Сейчас в базе "Офтальмика" описаны 348 глазных заболеваний и 700 генов, с ними связанных, например, аниридия, микрофтальм, врожденная катаракта, глаукома, болезни сетчатки и другие.

По словам Ивановой, компания заканчивает работу над интегрированием собранных данных в собственную панель, которая будет анализировать примерно 300 тыс. точек в геноме, связанных с глазными заболеваниями.

За 2013 год "Офтальмик" выполнил около 500 тестов стоимостью от 10 тыс. до 80 тыс. руб. При запуске новой панели Марианна ожидает снижения верхней планки цены до 20 тыс. руб. и увеличения числа клиентов. Всего, по ее оценке, емкость этого рынка — десятки тысяч тестов в год.

Иванова считает, что добиться успеха на российском рынке "генетических гипермаркетов" сможет только очень крупный игрок. Все опрошенные СФ эксперты ожидают его появления в 2014 году. До этого игрокам рынка персонального генетического тестирования придется делать ставку на прикладные задачи пользователей и зарабатывать скорее на глубокой экспертизе, чем на широте ассортимента.

Андрей Федоров, эксперт по мобильным телекоммуникациям:

— Я инициировал большое разбирательство с "Почтой России", добиваясь отмены запрета на отправку за границу генетического теста — слюны. Это вылилось в отказ и десяток жалоб с моей стороны в "Почту России", Роспотребнадзор, Роскомнадзор. Получил ответ без ссылок на законы, что для отправки моей слюны за рубеж необходимо разрешение Минздравсоцразвития, а также ссылку на Всемирную почтовую конвенцию. Но в ней говорится, что слюна не относится к опасным материалам и может пересылаться при наличии должной упаковки. По результатам разбирательств сотрудники почтового отделения были депремированы, но пробирки все равно не приняли.

Зачем люди проходят ДНК-тесты

Мотивы и цели клиентов сервисов персонального ДНК-тестирования

1. Здоровье. Оценить риски возникновения значительного пула заболеваний.

2. Генеалогия. Узнать, откуда произошли твои предки, расширить представление о своей персональной истории.

3. Планирование семьи. Определить, какие генетические риски передадут родители своему будущему ребенку.

4. Возможности организма. Выяснить, к каким занятиям и стилю жизни расположен человек, вплоть до диеты, видов спорта и интеллектуального потенциала.

5. Соцсеть нового типа. Стать членом самого необычного сообщества, где люди связаны генетически. Найти "генетических родственников" по всему миру.

6. Новаторство. Оказаться одним из первых владельцев персональной генетической карты не менее круто, чем владельцем нового iPhone.

7. Профессиональный интерес. Использовать персональные генетические данные как точку входа в огромный мир научных и статистических данных, доступ к которым предоставляют подобные сервисы.

8. Вклад в будущее. Новые научные данные станут накладываться на "персональный геном", регулярно обновляя представление о человеке, его рисках и возможностях.