В Москве появилась тайная организация, которая находит и исправляет орфографические ошибки в публичном пространстве — от заборов до вывесок на учреждениях и памятниках
На Поклонной горе в мемориальном комплексе, посвященном жертвам Второй мировой войны, ночью безлюдно. Крадущихся молодых людей в масках не заметил никто. Они поставили дозорного, разложили инструменты возле одного из памятников и начали снимать табличку. На первый взгляд могло показаться, что это вандалы, которые хотят надругаться над памятником. Но только на первый взгляд. Демонтировав металлическую табличку "Пропавшим безвести солдатам без могил", они вытащили из сумки точно такую же и закрепили ее на том же месте. Утром никто не заметил подмены. На новой табличке был всего лишь добавлен пробел между "без" и "вести". Все то же самое, но без грамматической ошибки.
Так может выглядеть акция, запланированная на ближайшее время тайной орфографической полицией — группой московских энтузиастов, занимающейся исправлением ошибок, допущенных в публичных местах. Несколько месяцев назад об этой "полиции" много говорили во Владимире, там проводился выездной рейд, оказавшийся весьма эффективным: в надписях на улицах и площадях города исправили тогда около 40 ошибок, договорились о сотрудничестве с местной службой русского языка — общественной организацией, оказывающей консультационные услуги местным студентам и филологам. Самое яркое владимирское достижение — исправленный указатель на храме Святого Великомученика Георгия Победоносца. В слове "великомученик" было два "н". Борьба за изъятие лишнего заняла три месяца: "полицейские" писали в городскую и областную администрации, в различные фонды. Никто вроде не отказывает, но делают все крайне медленно...
За минувшие месяцы у сообщества "орфополицейских" в соцсети "В контакте" появилось несколько тысяч подписчиков, теперь многочисленные помощники присылают им сведения об ошибках из разных регионов. "Для нас нет разницы, где допущена ошибка, это может быть надпись на заборе или в витрине, тогда мы исправляем ее сами, а может быть в рекламной растяжке или табличке на здании, тогда мы пишем официальное письмо в соответствующие инстанции",— рассказывает Петр, студент 1-го курса гуманитарного факультета одного из московских вузов. "Как правило, на наши письма реагируют быстро,— добавляет он,— и исправляют, но медленно".
Свою фамилию Петр просит не назвать, отказывается рассекретить и остальных участников группы (полиция-то тайная). Но рассказывает, что в числе бойцов — учительница русского языка и литературы одной из московских школ (ей и принадлежала идея создания организации), несколько ее бывших и нынешних учеников. В своем сообществе они педантично нумеруют найденные ошибки (на данный момент их уже больше 200 только по Москве) и отчитываются перед читателями — "отправили письмо с просьбой исправить ошибку" или "ликвидировали сами".
В активе у группы — работа с серьезными инстанциями. "Правительство Москвы отвечает быстро,— рассказывает Петр,— где-то после месяца переписки были исправлены ошибки на двух растяжках — в одной слово "неисправен" было написано раздельно, в другой в словосочетании "незнание закона" слово "незнание" было написано раздельно". Так же на удивление быстро исправила ошибку прокуратура в своей социальной рекламе в метро про взятки. Там была лишняя запятая — перепечатали и поменяли...
У "орфополицейских" есть своя идеологическая программа. "Если рассматривать мир как текст, вслед за французским теоретиком Жаком Деррида,— объясняет Петр,— то, исправляя, казалось бы, мелкие ошибки, мы меняем мир". Эта тотальная редактура согласуется с так называемой теорией малых дел — концепцией, выдвинутой интеллигентами-народниками конца XIX века,— попыткой улучшить жизнь не революционным путем, а чередой последовательных малых социальных преобразований. Это как раз их случай: малое дело — исправление грамматических и прочих ошибок, судя по нынешней вовлеченности волонтеров и динамике роста группы в соцсети, меняет жизнь всей страны.
Почва для этого проекта была подготовлена еще в начале 2000-х, когда в русском интернете возникло движение так называемых сетевых падонкафф. Это были молодые люди, использовавшие на письме так называемый орфоарт, то есть фонетическую запись речи: как слышим, так и пишем. Падонки создавали тексты разной степени литературности — от случайных реплик на форумах до рассказов и стихов, начисто игнорируя правила русского языка. Такое сетевое творчество вызвало неожиданную реакцию — появились так называемые граммар-наци, которые впадали в неистовство от малейшей ошибки. Если сетевые падонки глумились над орфографией, то граммар-наци — над теми, кто допускал ошибки. Однако кроме попыток организовать травлю безграмотных авторов в интернете ничем другим граммар-наци не занимались и не занимаются. Бойцы "орфографической полиции" нашли конструктивное русло: вчерашние школьники отказались от сетевой перепалки и вышли на улицы городов.
Сам этот выход реально случился год назад — ребята гуляли по мемориальному комплексу на Поклонной горе и увидели памятник с ошибкой. Именно тогда им в голову пришла идея проекта "Тайной орфографической полиции". Стали думать, как эту ошибку исправить. Начали писать письма в инстанции — в дирекцию музея на Поклонной горе, правительство Москвы, департамент культурного наследия, Москомархитектуры, Фонд поддержки русского языка, департамент культуры Москвы, Министерство культуры России. В департаменте культуры посоветовали обратиться в Министерство культуры, там вообще на запрос не ответили. Департамент культурного наследия заявил, что рассмотрит этот вопрос в 2015 году. "Я как раз сейчас читаю сатирическую книгу Джонатана Линна "Да, господин премьер-министр", там приводятся бюрократические формулировки отказа: "Для рассмотрения этого вопроса требуется более тщательная подготовка документации, поэтому нужно создать межведомственную комиссию для изучения этого вопроса"",— смеется Петр.
Ребята обратились к журналистам, об ошибке на памятнике написали в прессе. После этого к ним обратился представитель Российского военно-исторического общества. Он сказал, что у них есть деньги для исправления таблички. А департамент культурного наследия Москвы, в свою очередь, согласен за эти деньги исправить табличку (речь идет о сумме примерно в 150 тысяч рублей.— "О"). Осуществить перевод денег из одной организации в другую можно, создав отдельный проект. Начались новые бюрократические проволочки — дело не сдвигается с мертвой точки несколько месяцев.
Бойцы из "орфополиции" уже кипят: "В ближайшее время напишем им еще раз, надеемся, что сработает. В противном случае сами соберем нужную сумму, закажем табличку в мастерской и тайно поменяем. Потому что терпеть это больше невозможно..."