В деле о банкротстве Межпромбанка (МПБ) наметился новый поворот. Активность в качестве его кредиторов впервые за три года проявили структуры, аффилированные с его бенефициаром Сергеем Пугачевым. Они считают, что процесс банкротства можно было вести эффективнее — используя для этого судебные тяжбы с "высоколиквидным" ЦБ. Это выглядит ответом на попытки взыскать пропавшие в банке почти 80 млрд руб. с самого господина Пугачева.
Фото: Евгений Самарин, Коммерсантъ / купить фото
Вчера миноритарные кредиторы МПБ сделали заявление о том, что конкурсный управляющий МПБ (АСВ) мог бы работать эффективнее. При этом интересно не недовольство кредиторов (оно традиционно), а то, что заявления исходили от структур, аффилированных с Объединенной промышленной корпорацией (ОПК) экс-сенатора от Тувы Сергея Пугачева, куда входил и МПБ. До сих пор — за три года банкротства — эти структуры в качестве кредиторов банка себя публично не проявляли.
Впрочем, прямое представительство интересов Сергея Пугачева выступавшие на вчерашней пресс-конференции представители ОПК (ее конкурсный управляющий Олег Сметанин), депозитария "Траст" (его интересы представлял Владислав Бржозовский) и ЗАО "Техностройпрограмма" (Гурам Гачечиладзе) отрицали. Но последние двое представляли интересы структур господина Пугачева в ходе громкого спора о залоге его судостроительных активов в ЦБ. Господин же Сметанин является конкурсным управляющим сразу нескольких аффилированных с ОПК структур, находящихся в процессе самобанкротства.
Формальным поводом для публичных заявлений стало прошедшее вчера собрание кредиторов МПБ, на котором предложения кредиторов по улучшению работы АСВ не учли. Их два. Во-первых, чтобы АСВ оспорило все сделки (на 12 млрд руб.) по погашению МПБ беззалогового кредита от ЦБ, а не только те трансакции, что совершены за несколько месяцев до отзыва у банка лицензии (1,8 млрд руб.). Это, по мнению кредиторов, добавило бы еще около 10 млрд руб. Во-вторых, чтобы АСВ оспорило сделки с выступавшими залогами по кредитам МПБ судостроительными активами господина Пугачева. В ходе реструктуризации Межпромбанком беззалогового кредита от ЦБ регулятор стал первичным залогодержателем по этим активам. А Межпромбанк, бывший первичным до этого, стал вторичным.
У юристов АСВ — контраргументы. "Доказательства наличия в банке картотеки удалось найти только за несколько месяцев, предшествовавших отзыву у него лицензии, без них оспаривать сделки по погашению кредита перед ЦБ как сделки с предпочтением невозможно",— пояснила Майя Чудутова, партнер "Яковлев и партнеры" (представляет в судах по МПБ интересы АСВ). Переоформление залогов из первичных во вторичные не так уж невыгодно. "Во-первых, по первичным залогам не было документов о регистрации, во-вторых, ими был обеспечен очень малый объем кредитов, который впоследствии был увеличен больше чем вдвое,— говорит она.— Оспорив сделку по переквалификации залогов, мы бы лишили ЦБ прав на них, не уменьшили бы объем его требований в конкурсной массе на сумму от реализации залогов и вернули бы ситуацию в первоначальную — неоформленного и недостаточного обеспечения".
Как бы там ни было, вопросы кредиторов (даже на 60 млн из 80 млрд руб.) имеют право на существование, указывают эксперты. Но обращает внимание избирательный интерес кредиторов к оспариванию не всех сделок, совершенных Межпромбанком, в том числе с аффилированными структурами, а именно тех, стороной по которым выступает ЦБ. Объяснение, как выяснилось, простое: ликвидность ЦБ, в отличие от других юрлиц, участвующих в банкротстве, "сомнений ни у кого не вызывает". Странно и то, что недовольство миноритариев проявилось лишь сейчас, хотя банкротство идет три года.
Впрочем, объяснением могут быть последние события вокруг самого господина Пугачева, считают юристы. По данным "Ъ", письмо с претензиями миноритарных кредиторов в АСВ датировано 30 декабря 2013 года. Незадолго до этого в суд было подано заявление о привлечении экс-сенатора к субсидиарной ответственности на 75 млрд руб. (см. "Ъ" от 4 декабря), а правоохранительные органы попытались заочно, правда, пока безуспешно его арестовать (см. "Ъ" от 26 декабря и стр. 4).