Люди "Уралмаша"

"Огонек" всегда следил за легендарным российским заводом, символом индустриализации страны. Но завод — это не только цеха, станки и единицы выпускаемой продукции. Это прежде всего те, кто на нем работает. Рабочие и мастера, конструкторы и технологи, руководители и конторские работники — все вместе заставляют вертеться заводскую махину и все вместе составляют ее коллективное лицо. "Огонек" рассказывает о нынешнем поколении уралмашевцев.

Буровые установки вместо танков

Уральский завод тяжелого машиностроения был пущен в 1933 году и недавно отметил 80-летие. Именно в 30-е годы "Уралмаш" стал превращаться в знаменитый "завод заводов". А после войны стал производством, снабжавшим оборудованием восстанавливаемую советскую промышленность. И уже тогда здесь работал Юрий Николаевич Кондратов.

Юрий, как и всякий честный советский парень в войну, конечно, рвался на фронт. Пошел в авиационное училище, но там его через несколько месяцев забраковали из-за проблем с сердцем. До конца Великой Отечественной Кондратов работал на военном заводе в Средней Азии. А когда по всей стране стали собирать лучшие кадры для восстановления народного хозяйства, попросился в Свердловск. Отучился там в техникуме и в 1947-м пошел на "Уралмаш" техником-технологом по механической обработке на танковом производстве. Как раз примерно в это время заводу дали приказ переходить на мирные рельсы.

— Переход произошел очень быстро,— рассказывает Юрий Николаевич.— Мы свернули все производство танков и начали выпускать карьерные экскаваторы, буровые установки, агломерационные машины, доменное оборудование. Трудности были с рабочим классом. Во-первых, просто людей не хватало. Во-вторых, приходили солдаты после армии, которых надо было готовить. На заводе даже открылось ремесленное училище.

Конечно, одним из главных стимулов рабочих идти именно на "Уралмаш" была возможность получить жилье. Строить его надо было быстро. И первым способом скоростного домостроения стали каркасно-засыпные дома: каркас из бруса, между его слоями опилки с известью. К северу от завода быстро росли кварталы двух- и трехэтажных домов. Большим семьям рабочих даже отдельные квартиры давали, что по тем временам было роскошью. Возле "Уралмаша" рос целый город в городе, с домами, магазинами, школами. Уже позднее завод обзавелся собственным строительно-монтажным управлением.

— На заводе мы сделали соответствующую форму, заполняли ее раствором и отливали блоки,— описывает Юрий Кондратов.

"Мы" он говорит с полным на это правом, потому что с каждым годом Юрий Николаевич отвечал за все большее количество людей и уралмашевских производств. Он сделался заместителем главного технолога "Уралмаша", с 1962 года — главным технологом, потом главным инженером, а с 1975-го — директором всего предприятия. Именно на его руководство пришелся пик объемов производства на "Уралмаше".

— Мы снабжали почти всю промышленность, обеспечивающую сырьем народное хозяйство СССР,— с гордостью говорит бывший директор.— Завод был громадным и производил порядка 340-380 тысяч тонн готовой продукции в год.

Ежедневно из цехов "Уралмаша" выходил один карьерный экскаватор и одна буровая установка. Была, впрочем, и продукция помельче. В 1960-е годы "Уралмаш" начал производить известные на всю страну стиральные машины "Малютка".

Но уже в 1978 году Юрия Николаевича повысили. Первый секретарь Свердловского обкома Борис Ельцин любил ставить управленцами людей с производства, поэтому назначил Юрия Кондратова зампредом облисполкома по промышленности.

35 патентов

А вот инженер-изобретатель Владимир Сошников никогда не рвался в большие начальники. В 75 лет он подчиняется молодому человеку, бывшему своему ученику. И совершенно по этому поводу не расстраивается.

— Когда я одно время руководил отделом горизонтальных прессов, то специально попросил, чтобы меня снова сделали инженером проекта,— вспоминает Владимир Семенович.— Все эти административные обязанности, работа с деньгами — это не для меня. Мое дело более, что ли, созидательное.

Этот невысокий и живой мужчина в белой рубашке — один из уралмашевских ветеранов, людей, работающих на заводе 35 лет и даже больше. В данном случае — почти 60. Он пришел сюда в 1957 году, еще подростком. Шаг был отчасти вынужденным — из третьей подряд школы парня выгнали за поведение. А хочешь доучиваться на вечернем — ищи работу. Кто мог подумать, что из хулигана вырастет замечательный изобретатель, рационализатор и автор 35 патентов?

Но тогда Сошникова взяли, конечно, не в конструкторское бюро, а сверловщиком в цех буровых установок. Правда, юноша оказался смышленым и вскоре отправился учиться в заводской техникум машиностроения, а в 1964 году получил первую конструкторскую работу в отделе тяжелых гидропрессов НИИ Тяжмаша Уралмашзавода. Потом окончил вечерний институт и уже к 30 годам был начальником группы.

В белой папке примерно с упаковку офисной бумаги толщиной сложены по порядку документы обо всех изобретениях Владимира Семеновича. До 1990 года — авторские свидетельства (изобретения тогда считались собственностью государства), а после — уже патенты.

— Меня постоянно наши патентовцы ругают, что в моих изобретениях всегда есть соавторы,— признается изобретатель.— А я так думаю: почему бы не дать какому-нибудь молодому человеку несколько расчетов сделать? Я, конечно, напишу ему 10 процентов доли в изобретении. Но патент он получит такой же. И будет ему затравка, чтобы собственные изобретения делать.

Больше всего Владимир Семенович не любит повторяться. Вот сделал "Уралмаш" пресс для титано-магниевого комбината в Березняках. А потом получил заказ на второй пресс. Кто-нибудь другой не стал бы лишний раз голову ломать и просто повторил бы удачную конструкцию. Но изобретатель Сошников не таков.

— Я как конструктор обязательно постараюсь все улучшить. Внешне он, конечно, будет похож, но внутри — переделанный. Каждый пресс, который я делаю, немного отличается от других,— Владимир Семенович разворачивает два чертежа.— Вот смотрите, похожее устройство, только раньше заготовку просто толкали, а тут другой манипулятор, который ее берет и поднимает.

На "Уралмаше" такого рода оборудование всегда уникальное и в основном делается под конкретный заказ. Он потому иногда и зовется "заводом индивидуального машиностроения".

Большую часть своей трудовой биографии Владимир Сошников проработал над прессами для экструзии авиационных деталей. Это когда металл продавливают через специальную форму, благодаря чему получаются детали с разными полостями и изгибами.

— Вот смотрите, никаким механическим способом так не выточишь,— изобретатель демонстрирует срез алюминиевого профиля с четырьмя сложной формы полостями.— А эта деталь 30 метров длиной, между прочим.

Но в 2001 году изобретатель занялся не менее интересными и востребованными прессами для титанового производства. Титан получают в специальных сосудах-ретортах. Выходят блоки по 6-10 тонн, снизу прочные, сверху такие рыхлые, что можно руками ломать. Для дальнейшей обработки надо превратить металл в более или менее однородную массу. И тут-то как раз и приходят на помощь прессы. Чтобы сперва из реторт металл достать, а потом порезать на куски. Дальше титан разделят по фракциям, отгрузят в бочки, добавят лигатуру и получат готовое сырье для промышленности. Прессы, сконструированные Владимиром Семеновичем, стоят на заводе в Верхней Салде, где производят титан для американского концерна "Боинг". Выходит, в каждом "Боинге" последних лет выпуска есть толика металла, обработанного на прессе уральского изобретателя.

На здоровье инженер не жалуется, но планирует уходить, ему уже 75 лет, шутит: "Это уже просто неприлично". Хочется заняться дачей, рыбалкой, пожить в свое удовольствие, пока силы есть. Но уйти будет не так-то просто.

— На Запорожье завод международный тендер выиграл,— объясняет изобретатель.— И китайцы участвовали, и американцы, а победил "Уралмаш". Теперь запорожцы хотят, чтобы я им кроме пресса и другие машины сделал. Думаю, уговорят, и я еще немножко поработаю.

Между теплотехникой и искусством

Виктор Панов тоже когда-то чуть не стал конструктором.

— Я жил в центре города, и в нашем доме жили великие уралмашевцы,— вспоминает Виктор Иванович.— Поэтому неудивительно, что я хотел работать на заводе и меня привлекала профессия конструктора, но старший товарищ отговорил. Он мне сказал: иди на сварку, ее ждет великое будущее. Я пошел и ни разу не пожалел.

Сейчас Виктор Панов — известнейший технолог сварки. Доктор наук, лауреат премии Совета министров, автор 30 изобретений и почетный изобретатель. На "Уралмаше" он работает начальником бюро по ремонту металлургических заготовок в управлении главного сварщика.

Ремонт заготовки — дело серьезное. Многие детали, отправленные в брак, можно спасти с помощью грамотной сварки. Но на одних заготовках свет клином не сошелся. Так, премию Совета министров технолог получил за сварку знаменитого ЭШ-100/100. Этот рекордный шагающий экскаватор, самый большой в СССР, со 100-метровой стрелой и ковшом в 100 кубометров изготовили конечно же на "Уралмаше". А варили махину уже на месте, под руководством Виктора Панова.

— Там ковш был из очень серьезной стали марки 14Х2ГМРЛ,— вспоминает технолог.— Изделия из нее обычно бывают не больше 40 мм толщиной, а наши освоили 240-миллиметровую. Причем предназначался экскаватор для Красноярского края. И варить его нам приходилось при -50 градусах, с ветром. Машина, конечно, уникальная была.

Впрочем, за свою жизнь Виктор Панов разработал технологию сварки многих уникальных машин и сооружений. От оборудования гигантской домны в Кривом Роге до памятника маршалу Жукову в Екатеринбурге. Кстати, многие екатеринбургские скульптуры отливались прямо на "Уралмаше" и сваривались заводскими сварщиками.

Человеку постороннему сварочное ремесло может показаться чем-то несложным. Ну мало ли: нагревают куски металла, чтобы две детали стали одним целым. Какие уж тут премудрости?

— Сварка хоть горит ярко, а дело темное,— повторяет Виктор Иванович старую присказку.— На самом деле эта область требует знания множества дисциплин: теплотехники, термодинамики, механики деформаций. Самое важное — найти направление распространения тепловых потоков и в соответствии с ними расставить сварщиков, чтобы избежать деформации.

Настоящая сварка — это почти искусство. Виктор Панов с некоторым благоговением повторяет фамилию одного из своих учителей: "Здесь на заводе работал великий Батманов". А вот рабочих Виктор Иванович уважительно называет только по имени-отчеству.

Стипендия от завода

Екатерина Кузнецова — технолог начинающий. Под халатом у нее полосатое платье, белые балетки на ногах и легкомысленные узорчики на розовом маникюре. На рабочем столе духи и тетрадь с сердечками. А вокруг — веселый мужской коллектив. Впрочем, девушка уже занята, замужем.

— Я училась в Уральском политехническом колледже, когда мне предложили поучаствовать в проекте "Стипендиат",— рассказывает Катя.— Завод платит стипендию 3 тысячи рублей в месяц. За это я должна отработать на предприятии полтора года.

На "Уралмаше" сейчас работают девять таких вот стипендиатов 2012-2013 годов выпуска. Так завод привлекает молодые кадры. Екатерина работает с учетом практики уже второй год. Она — один из технологов 15-го цеха, и ее рабочее место в специальном конторском домике, построенном прямо внутри цеха.

Технологию, то есть подробную пошаговую инструкцию по изготовлению каждой детали, Екатерина получает уже в готовом виде. Эти тонкие, распечатанные на принтере брошюрки лежат здесь же, на полке.

Задача Екатерины — проверять их, передавать в планово-распределительное бюро и корректировать, если какой-то из шагов обработки выполнить невозможно.

Так что часть ее работы проходит прямо в цеху. Среди мостовых кранов, среди гигантских токарных станков, вытачивающих двухметровые валки для прокатных станов. Среди машинного масла, белесой охлаждающей жидкости и отливающих синим спиралей стальной стружки. Кате, судя по всему, нравится. По крайней мере, уходить с завода она не собирается. Наоборот, получает заочное высшее образование по специальности и планирует перетащить на завод мужа — будущего программиста в машиностроении. Будут работать на "Уралмаше" всей семьей.

Семейное дело

На заводе традиционно многие работают семьями. Например, чета Верхорубовых: Сергей Алексеевич и Ольга Вадимовна. Вместе росли в заводском районе, вместе учились в школе и, поженившись, вместе пошли на завод. Насчет трудоустройства даже вопроса не стояло.

— Я всю жизнь прожил в 1,5 км от этого места,— объясняет Сергей Алексеевич.— После армии, а служил я в спецназе ВДВ, сразу пошел на "Уралмаш". Тут много одноклассников было, родители работали: отец — плавильщиком, мама — чистильщицей. Они оба живы, кстати. Правда, отцу уже 84 года.

В общем, настоящая рабочая династия, коих на нынешнем "Уралмаше" осталось около десяти. Ольга Вадимовна Верхорубова тоже из старой заводской семьи. Первой здесь начала работать еще ее бабушка Евдокия Яковлевна Кульбицина, сварщица. Сама Ольга Вадимовна пошла по административной службе, она гордится своей работой.

— Помню, с 1991 года было плохо с продуктами и с зарплатами, так я договаривалась с директорами магазинов. Мы везли продукты в цех, продавали рабочим, причем деньги можно было отдать потом, после зарплаты. Директора на это шли, а людям было большое подспорье,— вспоминает Ольга Вадимовна.

Сейчас, конечно, у профсоюзников не так много возможностей помочь людям, как раньше. Зато действует программа добровольного медицинского страхования. А в особо сложных жизненных ситуациях, когда, например, работнику или его близким  необходимо дорогостоящее лечение, подключается  Газпромбанк.

— Если кто-то из работников цеха нуждается в санаторно-курортном лечении,— рассказывает Ольга Вадимовна Верхорубова,— он приходит ко мне. Завод по этой программе может оплатить человеку до 80 процентов стоимости путевки в один из уральских санаториев.

Сергей Верхорубов работает непосредственно на производстве. Он единственный мастер участка ионного азотирования. По всему корпусу стоит здоровый рабочий шум, а тут, за железным заборчиком, все спокойно и тихо. Из оборудования — две светло-серые импортные установки космического вида.

Сергей Алексеевич подводит к смотровому окошку в крышке одной из них, и зрелище открывается потрясающее. Какая-то металлическая деталь, кажется зубчатый вал, окруженная фиолетовым сиянием. Это светится газ, доведенный мощными магнитами до состояния плазмы. Так за трое суток поверхностный слой металла насыщают азотом для большей твердости поверхности.

— Все приходят и просят показать, потому что металл такого цвета вы больше нигде не увидите,— признается Сергей Верхорубов.— При термической обработке он бывает от соломенного цвета до малинового. Но таким — никогда.

Мастер иногда фотографирует детали в процессе обработки, настолько они красивы. Одно такое фото даже висит на стене в цеховой конторе.

— Везет мне на участки маленькие и единственные на заводе,— улыбается в седые усы щеточкой Сергей Алексеевич.— Раньше пружинщиком был, теперь термистом. По этим специальностям нигде не готовят, и одним днем им не научишься. Все время учиться надо. И сейчас домой приходишь и сразу в интернет. Смотришь, что с этой маркой стали можно делать, что с той, какую температуру давать, какую силу тока.

Но, конечно, не все свободное время уходит на самообразование. Помимо фотографии любит работать по дереву. Мужик рукастый, дом на даче полностью сам срубил. И резные наличники вырезал.

— А еще я на досуге книжки читаю,— признается мастер.— Про спецназ. Спецназовцы ведь бывшими не бывают.

Спортмастер

Павел Кудряшев в армии служил разведчиком морской пехоты. Да, серьезных мужчин на "Уралмаше" подбирают. Никакой проторенной дороги перед Павлом никогда не было. С детства парень серьезно увлекался футболом, выступал за юниорский "Уралмаш" (ныне "Урал"), но получил серьезную травму колена. Потом поступал в лесотехнический институт и не доучился. После армии работал в кинотеатре, затем строил дороги. Там же, на дорожных работах, и дослужился до мастера. И на завод его позвали два года назад уже мастером, в цех резки и обработки фасонного и листового проката.

Тут-то неожиданно и пригодился Павлу футбольный опыт и титул кандидата в мастера спорта, потому что в цехе он довольно быстро сделался физоргом. Ну и, конечно, вратарем местной команды в футболке с 13-м номером.

Кстати, у футболистов цеха N 48/18 — особая форма. Оранжевые футболки и черные шорты.

— У нас начальник цеха хороший,— говорит Павел.— Я сказал ему, что форма нужна, он ответил: делайте, оплатим. Пошел в магазин, купил, отдал в полиграфическую фирму для печати. Мне ребята иногда говорят, что футбол здесь начался с моим приходом.

Но, несмотря на красивую форму, первых мест газорезчики пока не заработали. Последний внутризаводской чемпионат по мини-футболу закончился буквально две недели назад. Играли 10 команд: разные цеха, техническая дирекция, инженеры-конструкторы, служба главного инженера. Инженеры в футболе стабильно одни из самых сильных.

— Там есть ребята, с которыми я когда-то играл в одной юношеской команде,— объясняет Павел.— Но и мы теперь сможем больше тренироваться. Наш начальник цеха обещал выделить небольшую сумму, чтобы мы сняли школьное поле или что-то вроде того для тренировок.

Впрочем, есть ведь и другие виды спорта. Во время разговора в контору мастеров участка входит молодой бригадир. "Вот лыжник наш, Леха",— объясняет Павел. Сам он кроме футбола тоже занимается лыжами и биатлоном. Многое работники занимаются бегом.

— У нас тут любой спорт есть, кроме хоккея. Хотя новый заводской менеджер по спорту как раз хоккеист, так что скоро у нас и хоккейная команда будет, — шутит Павел.

Дом для рабочего

Виктор Зайцев, в отличие от большинства уралмашевцев, родился не в Екатеринбурге и даже не в России, а в казахском городе Рудном. Это в Кустанайской области, всего в 500 км на юг. Наверное, именно поэтому руководство "Уралмаша" обратило внимание на тамошних квалифицированных рабочих. Так или иначе, Виктора вместе с несколькими земляками в 2000 году позвали работать в Екатеринбург.

Завод помог получить гражданство. Правда, только самому Виктору. Жене Светлане пришлось хлопотать самостоятельно. Сняли дом в 50 км от города. В общем, как-то обжились. Главное же, станок Виктору достался удивительный. Он вообще-то по специальности строгальщик высшего пятого разряда. Но в Рудном строгальный станок был самый заурядный.

— А тут я даже испугался сначала. Думал, не бывает ни таких станков 12-метровых, ни таких деталей. На моем, например, можно обрабатывать детали для огромных карьерных экскаваторов,— нахваливает строгальный станок Виктор. Могучая машина явно вызывает у рабочего восхищение.

Родился старший сын Глеб, и все шло вроде ничего, но в 2008 году дела на заводе пошли неважно, заказов на предприятии было немного. Но Виктор не хотел уходить с завода. Прежде всего из-за своего станка — где еще такой дадут. Ну и просто оттого, что привык к какой-то стабильности. Оказалось, что Виктор остался на заводе не зря. В 2012 году его неожиданно вызвали в дирекцию по персоналу.

— Меня спросили, хотел бы я жить в Екатеринбурге? Конечно, хотел бы, какие вопросы, у нас там ни больниц, ни детских садиков, четыре года в электричке катались, пока машину не купили,— вспоминает Виктор.— Потом долго ходил слух, что мне квартиру дадут. Думали, однокомнатную. А когда трехкомнатную дали, я аж переспросил. Просто не поверил сначала.

Оказалось, что основной акционер "Уралмаша" Газпромбанк действительно вознамерился наградить рабочих жильем. "Трешки" в шикарном новом доме тогда дали троим. Так, на два этажа выше от Виктора живет его знакомый слесарь-сборщик Сергей Михайлович. В семье Виктора Зайцева до сих пор обсуждают, почему недвижимость досталась именно ему.

— Наверное, потому что ты в программе "Наставник" участвовал,— предполагает жена Светлана.

Дом оказался бизнес-класса. В общем, новоселье справили. Кстати, в 2013-м Газпромбанк дал уралмашевцам еще 18 квартир. На этот раз — в честь 80-летия предприятия.

Конечно, теперь завод не строит жилье кварталами. И вообще самостоятельно домов не строит. Но если даже в наши рыночные времена рабочий парень может получить от завода квартиру, значит, не так уж все плохо в нашей промышленности.