Премьера кино
Фото: filmz.ru
Фото: imdb.com
Фото: imdb.com
Джим Джармуш снял фильм, вдохновленный памфлетами Марка Твена и еще разными неведомыми нам силами и стихиями. Однако, начиная с названия и кончая смысловым итогом, в вампирской элегии "Выживут только любовники" почти зеркальное отражение нынешней социокультурной ситуации увидел АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Джармуш, умевший придать замысловатость даже своим ранним жизнеподобным киноисториям, не говоря уже о метафизическом "Мертвеце" и проникнутом аллегориями "Пути самурая", в своем первом и, скорее всего, последнем вампирском опыте остается прост как правда. Если не сказать примитивен, несмотря на россыпь известных и менее известных публике имен из истории мировой культуры. В сущности, эта культура, по Джармушу, в основном создана и хранима, проносима через века вампирами. Такими, как Ева (Тильда Суинтон) и Адам (Том Хиддлстон): о них и пойдет речь. Несмотря на видимую разницу в возрасте (Ева выглядит значительно старше), они образуют превосходную пару: их гармоничный черно-белый контраст подчеркивает дизайнерская униформа, которую каждый носит с незапамятных времен. Столь же долго Адам и Ева хранят любовь, уже давно лишенную плотской страсти, перешедшую в супружескую дружбу и духовное единение. Как только он впадает в суицидную депрессию, она напоминает ему о радостях жизни: в конце концов можно наслаждаться природой, играть в шахматы и... танцевать! Мир кружится вокруг них и вместе с ними, подобно Земле вокруг Солнца или старой виниловой пластинке под гипнотическую музыку созданной Джармушем группы SQURL и голландского лютниста Йозефа ван Виссема.
Не беда, что герои могут оказаться раскиданы по разным концам света (один в Детройте, другая в Танжере): всегда к их услугам не только скайп, но и салон первого класса межконтинентального лайнера, взлетающего и приземляющегося посреди вампирской ночи, так что воссоединиться им ничего не стоит. Но прежде всего их связывает общее славное прошлое, высокий культурный код. Черный романтик Адам был некогда приятелем Байрона и Шуберта, даже написал и подарил последнему адажио для струнного квинтета, известного с тех пор под его именем. А Ева испокон веков дружит с Китом Марло, настоящим автором "Гамлета", продолжающим жизнь в Танжере в вампирской ипостаси (в этой роли — Джон Херт). Не менее важны духовные скрепы, тянущиеся из сравнительно молодого ХХ века, но тоже уже кажущиеся античными. Адам еще не успел растерять своих поклонников как рок-звезда, но чувствует, что его время уходит, а чудесные гитары прошлого столетия воспринимаются как раритеты. Гитарная дека (не отсюда ли слово декаданс?) своей причудливо божественной формой напоминает ему поп-артовский унитаз, а его подруга Ева умеет, едва коснувшись пальцами, определить дату производства любого, самого редкого инструмента. Она дарит любимому драгоценную лютню, а сама коллекционирует и даже таскает с собой через океан в чемоданчике древние книги на всех языках.
Адам и Ева — отъявленные снобы, отгородившиеся от вульгарного современного общества: один — в готическом детройтском особняке, другая — в экзотическом пейзаже Танжера, города гашиша и беженцев-интеллектуалов. Их обоих, а его особенно, достали расплодившиеся зомби, которые не только управляют этим миром, но и навязывают ему свои пошлые вкусы. Эти недоумки обязательно за что-то воюют — то за нефть, то за воду. Однако прогресс имеет и положительные стороны: уже не надо, как это было принято в XV веке, впиваться в шею первому встречному, а свежую кровь, причем отменную — резус-отрицательную первой группы, можно худо-бедно приобретать у дружественных врачей, все же такой анонимный способ пропитания как-то гуманнее. Одна беда: кровь стала портиться, всюду проникли грязь и зараза, а дурная кровь не утоляет вампирской жажды. Смотри Адам с Евой передачи российского телевидения, возможно, они бы поняли, что в этой порче виноваты геи и либералы, но и без этого источника информации они достаточно критически относятся и к Лондону, и к Лос-Анджелесу, который называют "зомби-центром".
Первая невиртуальная встреча героев происходит в его детройтском жилище, которое они покидают совсем ненадолго, но и этого оказывается достаточно, чтобы пронаблюдать упадок и запустение, царящие в покинутом городе, где некогда зарождалась автомобильная цивилизация и где теперь даже роскошный театр превращен в автостоянку. С грустью Адам проезжает мимо дома Джека Уайта: еще одно напоминание о расцвете и закате андерграунда. Роковой ошибкой оказывается другой выход героев из убежища — в местный ночной клуб. Его провоцирует внезапно являющаяся в доме сестра Евы — Эйва (Миа Васиковска), тоже вампирша со стажем, но без затей, с острыми зубками и неутоленным аппетитом (ее прообраз — Лилит, первая жена Адама). Уже эта ночная прогулка не обходится без жертв, но она оказывается лишь прелюдией саркастического финала, который ставит крест на той иллюзии, которая питала любовников в духовном смысле столь же насыщенно, сколь в физическом — кровь.
Это иллюзия внутренней эмиграции, поэтом которой всегда был Джармуш. Его героям тесно в театре социальных ролей, и они бегут из него, предпочитая участь изгоев и маргиналов. В новой картине изгойство доведено до крайней точки. Адам и Ева — последние обитатели планеты Джармуша, пусть и со странностями, но сохранившие человеческий облик в царстве безликих зомби. Однако недаром говорили классики материализма, что нельзя жить в обществе и быть свободным от него. Кормиться эстетским высокомерием можно лишь при наличии доступных запасов более низменного пропитания. Когда же оно иссякает, героям ничего не остается как в буквальном смысле прильнуть к истокам, то есть слиться с презренным народом. И тогда уже не столь важно, кто кого использует в жизненно важных целях; так или иначе происходит кровосмешение социально чуждых организмов. Это можно назвать и экономическим кризисом, и кровопусканием, и комедией эпохи тотальной демократии, и гражданской войной — кому как больше нравится.