Выйти из танцполья

В конкурсе Каннского фестиваля показали фильм Кена Лоуча "Танцзал Джимми" (Jimmy`s Hall), посвященный одному из лидеров ирландской Компартии. Михаил Трофименков считает, что в ряду остальных байопиков этого года он очень выделяется.

Живой символ британского социального кино, живой классик и — что встречается гораздо реже — живой троцкист, 77-летний Кен Лоуч участвует в каннском конкурсе в 13-й и, возможно, последний раз. Продюсер Ребекка О`Брайен сообщила, что "Танцзал Джимми" — 22 мая его показали в Канне, уже увенчавшем режиссера тремя Гран-при жюри и золотом за "Ветер, что качает вереск" (2006),— прощальный поклон блистательного режиссера. Фильм только на первый взгляд вписывается в ряд премьер, принесших 67-му Канну репутацию "Жизни замечательных людей": биография известного одним ирландцам Джеймса Гролтона этот ряд разрывает.

В Канне один байопик сменяет другой: "Принцесса Монако" Оливье Даана, "Сен-Лоран" Бертрана Бонелло, "Мистер Тернер" Майка Ли — кстати, соратника Лоуча по социальному реализму. Все эти фильмы, условно говоря, плюс-минус "гламур". Кино о носителях, проводниках красоты. Иногда красота растет из житейского сора, как в случае с Уильямом Тернером — краснорожей скотиной и тончайшим живописцем. Иногда — это касается Грейс Келли — превращает голливудскую звезду в "икону", и тогда уже неважно, насколько хороша она была как актриса.

Джимми Гролтон, единственный ирландец, высланный со своей родины за всю ее независимую историю, тоже погорел на красоте. Тормознутая, но верная своим сынам Мать-Ирландия с недавних пор — но, безусловно, уже до скончания времен — сокрушается по этому поводу. Дансинг, построенный им на родительской земле в деревеньке Эффринагх, что в шести милях от Каррика-на-Шенноне — ирландская топография сама по себе как-то абсурдно поэтична — навлек на него гнев католического клира.

Гролтона, хотя он даже в храмах не танцевал, в 1932 году объявили с амвонов буквально антихристом, а его детище — логовищем беззакония: церковь как раз развернула кампанию по борьбе с джазом. Дело дошло до стрельбы на танцах, потом здание пытались подорвать, а на Рождество сожгли дотла. В феврале 1933 года правительство Имона Де Валера объявило Гролтона "нежелательным иностранцем" (в 1909-м он получил гражданство США) и предписало выслать его. Ирландца голыми руками не возьмешь: Гролтон ушел в бега, но 10 августа попался в доме укрывавших его друзей. Через три дня в порту Корка он навсегда распрощался с "зеленым островом".

Маленькая деталь, многое объясняющая про ирландскую церковь. В том же августе 1933 года генерал О'Даффи, юный командующий Ирландской республиканской армией (ИРА) во время войны (1918-1921) за независимость, а затем палач былых товарищей во время гражданской войны (1922-1923), лидер фашистской "Ассоциации товарищей по оружию", повел своих "синерубашечников" "маршем на Дублин". Ремейк "марша на Рим" чернорубашечников Муссолини сорвался, но с тех пор священники Ирландии — в знак солидарности с фашистами — подпоясывали сутаны синими поясами.

Однако история эта отнюдь не о "красоте" и злобных пуританах. Джимми был коммунистом. Не просто коммунистом, а одним из лидеров "Группы революционных рабочих" — прообраза Компартии Ирландии, созданной в июне 1933 года. А в его дансинге не только танцевали — там еще шли политические дебаты, курсы бокса, ирландского и английского языков, агрономии, права. Не факт, что не стрелкового дела. Гролтон состоял и в ИРА, на время легализованной Де Валера, и вместе с ее бойцами явочным порядком возвращал несчастных соотечественников в дома, откуда они были выселены за неуплату: на дворе стояла безжалостная Великая депрессия.

Гролтона, хотя он даже в храмах не танцевал, в 1932 году объявили с амвонов буквально антихристом, а его детище — логовищем беззакония

Байопик о лидере Компартии, участвующий в каннском конкурсе,— это казус. Биографии коминтерновцев первого призыва, вождей всемирной гражданской войны 1918-1939 годов между "красным" и "черным" интернационалами, безумно киногеничны, как киногенична и сама эпоха "красных фронтовиков" Тельмана, баварских и венгерских Советов, Шанхайской Коммуны и войны в Испании, Народных фронтов и процесса "поджигателей Рейхстага". Снимай — не хочу.

Однако, фильмов о них — раз-два и обчелся. Нет, кино о них, конечно, снимали в странах соцлагеря, но здесь речь идет о кино Запада, полевевшем после 1968 года. Даже в 1970-х годах оно предпочитало анархистов: Сакко и Ванцетти, испанца Буэнавентуру Дуррути, фолк-барда Джо Хилла, расстрелянного в 1915 году по лживому обвинению в убийстве,— рыцарей "прямого действия", разумеется, куда более романтичных, чем секретари исполкома Коминтерна, бессонными ночами опровергавшие уклонистов и оппортунистов.

Исключения можно пересчитать по пальцам руки. Самое громкое из них — "Красные" (1981) Уоррена Битти ("Оскар" за лучшую режиссуру) об основателе Компартии США Джоне Риде. Впечатление от сильнейшего эпоса несколько портил сам Битти в главной роли. Для легендарного "Дон-Жуана" Голливуда Рид был не только и не столько революционером, сколько богемным поэтом, героем сложного романа с раскрепощенной Луизой Брайант (его соперником выступал сам Юджин О'Нил), ну а революционная Россия, где 32-летний революционер умер от тифа в 1920-м,— Диким Востоком.

В 1977 году "Золотого леопарда" Локарнского фестиваля удостоился фильм Лино Дель Фра "Антонио Грамши: Тюремные дни", а в 1986-м Барбара Зукова получила каннскую награду за главную роль в "Розе Люксембург" Маргарет фон Тротта — картины об основателях итальянской и германской компартий соответственно.

Предпочтение, которое кино оказало именно им, не объяснить лишь трагическими судьбами: Грамши умер в 1937 году, изможденный десятилетним заключением, а Люксембург вместе с Карлом Либкнехтом была зверски убита в 1919-м контрреволюционными офицерами. Люксембург помог ее пол: политическая активность предстала вариантом пионерского феминизма. Ну да она и была, как любая марксистка начала ХХ века, феминисткой по определению. Но, что самое главное: и Грамши, и Люксембург были крупнейшими левыми философами, "еретиками", чьи тюремные сочинения в 1970-х годах стали теоретической опорой "еврокоммунистам" и "неомарксистам", дистанцировавшимся от кремлевской ортодоксии. То же диссидентство Троцкого дало ему право на фильм великого Джозефа Лоузи "Убийство Троцкого" (1972).

"Сталинисты" Эрнст Тельман, Долорес Ибаррури, Георгий Димитров "новым левым" были не милы: слишком прямолинейны, слишком люди действия, чуждые сомнениям. Исключительность фильма Лоуча в том, что жизнь его героя — истинно ирландская, прямая, как полет стрелы. Не жизнь, а баллада.

Байопик о лидере Компартии, участвующий в каннском конкурсе,— это казус

В 14 лет он бросил школу: семья бедствовала. Разругавшись с местными работодателями, подался в Дублин, завербовался в армию. Отказался драить пуговицы и чистить лосины офицеру — загремел на 84 дня "на хлеб и воду". Не образумился: отказался служить в Индии, столь же униженной, как родная Ирландия,— отправился на год в тюрьму. Отсидев, дезертировал, мыкался в доках Ливерпуля и на шахтах Уэллса, эмигрировал в США. Сколачивал профсоюзы, собирал деньги на дело ирландской революции, а в июне 1921 года вернулся на пылающую родину. Тогда-то — 31 декабря 1921 года — он впервые открыл танцзал, восстановленный на собственные сбережения и пожертвования односельчан, на месте старого, сожженного англичанами. Но уже в мае 1922-го зал разгромили "фристейтеры" О'Даффи — Гролтон, чудом избежав ареста и расстрела, вернулся в Штаты.

Повторно он вернулся в 1932 году. Умер брат Чарли — надо было позаботиться о своих стариках. А тут еще на парламентских выборах победил Де Валера: Гролтону показалось, что Ирландия вздохнет свободно после контрреволюционного десятилетия. Опять не сложилось. Умрет он в 1945 году в Нью-Йорке, до конца жизни оставшись активистом.

Именно упрямая цельность Гролтона и восхищает Лоуча. Он испытывает ностальгию по "жесткой и красноречивой" риторике марксистов старого закала, по образной прямоте пролетариев, скидывавших с трибуны классовых оппонентов. Речи Гролтона перед разоренными фермерами сродни стилистике самого Лоуча. Он единственный, кто еще несет знамя политического кино 1970-х: притом, что в те годы сам он политическим режиссером в строгом смысле слова не был.

Лоуч твердо знает, за кого он и за кого должны быть зрители: на его счету документальные фильмы о забастовочных битвах 1980-х и "Духе 45-го года" (2013), когда в Англии — чем черт не шутит — социализм казался близким и реальным. Он снимал кино о войнах в Ольстере, Испании и Никарагуа, о калифорнийских профсоюзах, о гражданской распре в Ирландии. Могло показаться — особенно после его трущобной комедии "Доля ангелов" (2012),— что он устал, поддался искушению "розового реализма". Но попрощаться с режиссурой он решил фильмом о коммунисте.