Контракт "Газпрома" и китайской CNPC позволяет считать "китайский разворот" России официально оформленным. Но понимать его как возможность выбирать между торговыми партнерами на Западе и Востоке — значит поддаваться иллюзии.
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Про "эпохальное событие", каким стало, по выражению президента РФ Владимира Путина, подписание 21 мая договора купли-продажи природного газа между "Газпромом" и китайской CNPC, известно до обидного мало. Официально доступная информация ограничивается рядом эпитетов: "очень большой", "самый большой", "еще больше", употребляемых в контексте срока поставок (30 лет), объема (до 38 млрд кубометров в год), предполагаемой суммарной стоимости (около $400 млрд) и объема инвестиций ("только с российской стороны примерно $55 млрд"). О цене газа по этим данным нельзя сказать ничего определенного: со слов президента известно, что она привязана к цене нефти и нефтепродуктов и "удовлетворяет обе стороны", но, как заметил "Коммерсанту FM" пресс-секретарь председателя правления "Газпрома" Сергей Куприянов, "попытки рассчитать цену, не зная всех факторов, приведут к фиаско".
Подобные попытки, разумеется, предпринял не только каждый первый отраслевой аналитик, но и масса простых граждан, и главным результатом их расчетов стали сомнения в том, что же, собственно, за событие произошло: не то эпохальный триумф, как их уверяют, не то ровно наоборот. Потому что прямые подсчеты дают цену $350 за 1 тыс. кубометров, и это совсем не впечатляет (и, по некоторым оценкам, ставит проект на грань рентабельности), попытки учесть возможный график поставок — цену куда более приемлемую, к примеру $395 (подсчеты "ВТБ Капитала"), а попытки воспользоваться утечками про суммарный объем поставок за все время действия контракта (источник "Ведомостей" называет 1,032 трлн куб. м) — $387, что в точности совпадает со средней ценой по европейским контрактам "Газпрома", согласно отчету компании за 2013 год. А сопутствующие события — подписание правительственного меморандума о предоставлении налоговых преференций (в частности, обнуление НДПИ на газ), без которого, по новостям из Шанхая, контракта могло и не быть, и заявления о возможном участии Китая в приватизации "Роснефти" — говорят в пользу того, что выигрыш невысок. По расчетам Sberbank CIB, "с учетом стоимости освоения новых месторождений и стоимости будущего газопровода чистая дисконтированная стоимость газовых поставок в Китай, вероятно, будет отрицательной".
Министр экономического развития Алексей Улюкаев уверяет, что поставки в рамках контракта "безусловно" рентабельны, но все же ни предполагаемая цена, ни объем поставок не дают оснований думать, будто при случае китайский рынок сможет полностью заменить европейский. Арифметика простая: не считая сжиженного природного газа (СПГ), в 2013 году "Газпром" продал в дальнее зарубежье 161,5 млрд кубометров — в четыре с лишним раза больше, чем собирается продавать в Китай. Причем продавать с Чаяндинского и Ковыктинского месторождений, для которых китайский рынок — единственный вариант экспорта. Здесь, конечно, можно заметить, что у "Газпрома" есть другая голубая мечта — западный маршрут, проект "Алтай", который откроет возможность продавать в Китай газ с тех ямальских месторождений, откуда он сейчас идет в Европу. И более того, "Газпром" после подписания эпохального контракта обещал вернуться к проработке этого маршрута. Но, по оценке аналитического центра при правительстве РФ и Института энергетических исследований РАН ("Прогноз развития энергетики мира и России до 2040 года"), и этот проект, случись вдруг энергетические санкции ЕС, не позволит компенсировать потери.
Что можно компенсировать с помощью китайских контрактов (в предположении, что они принесут чистую прибыль), так это сравнительно небольшое сокращение экспорта в Европу, весьма чувствительного не только и не столько к политическим обстоятельствам, сколько к цене. В 2012 году, например, поставки сокращались до 151 млрд кубометров, а их рост в 2013 году сопровождался падением средневзвешенной цены на 3,7%. Но и такая компенсация возможна не раньше 2022-2024 года — сперва надо построить и вывести затем на полную мощность хотя бы один газопровод. После этого Россия сможет занять примерно 6% китайского газового рынка (прогноз на 2025 год), но ее "рыночная сила даже не приблизится к тем значениям, которые уже достигнуты на рынках Европы" (22-30%, цитата по прогнозу аналитического центра при правительстве РФ).
Практическое значение этих подсчетов российские чиновники уже могли на себе почувствовать. "Наши китайские друзья — сложные, тяжелые переговорщики",— сказал после переговоров Путин. С такими "друзьями" просто необходимо иметь запасной вариант, и это касается не только газовых контрактов. Если же, прорубая окно в Азию, замуровать окно в Европу, можно обнаружить, что в новое окно видно вовсе не восход, а Великую китайскую стену.