Специальная студия "Коммерсантъ FM" на ПМЭФ продолжает свою работу. Заместитель министра финансов России Алексей Моисеев ответил на вопросы обозревателей радио новостей Олега Богданова и Константина Эггерта.
Фото: Сергей Киселев, Коммерсантъ / купить фото
О.Б.: Общая атмосфера на форуме, с вашей точки зрения, в этом году как-то отличается от того, что было раньше?
А.М.: На мой взгляд, немного отличается. Во-первых, самое главное отличие — дождь то начинается, то снова заканчивается. Это вносит определенную живость в передвижение людей между павильонами, в то время как в прошлом году было жарко, и все неспешно прогуливались, поэтому в этом смысле атмосфера выглядит более деловой. Но если говорить серьезно, то, во всяком случае, я могу судить по своему расписанию, оно существенно более заполнено, чем было в прошлом. Объем встреч, которые я назначил, существенно выше, то есть я вижу, что именно деловая часть более насыщена. Для меня, во всяком случае.
О.Б.: С чьей стороны активность интенсивнее? Со стороны внутренних инвесторов?
А.М.: Нет, в основном, это международные компании, инвесторы, которые заявили о желании встретиться и обсудить какие-то свои вопросы.
О.Б.: Алексей Владимирович, какой главный вопрос они задают сейчас? Что их интересует?
А.М.: Сложно сказать. Их пока всего парочка была, потому что форум только начался. Я смог бы более репрезентативно ответить вам в пятницу вечером, когда это будет уже подходить к концу. А так, по первому опыту, интересует несколько вопросов. Во-первых, это экономическая политика. Дискуссии о ней идут достаточно широко, и люди хотят понять, какие в итоге решения будут приниматься, и как мы будем их реализовывать. Во-вторых, это наши новые инициативы, связанные, в том числе, с регулированием платежных систем. В-третьих, это вопрос, связанный с реформами финансовых рынков, вопрос, связанный с реформой накопительной части пенсионной системы.
О.Б.: Кстати, о пенсиях. Очень много спекуляций ходит о том, что будет замораживаться передача накопительной части в негосударственные фонды. Что можно окончательно сказать по этому вопросу, чтобы не было этих спекуляций?
А.М.: Окончательную бумажку получил только профессор Преображенский в какой-то момент, когда его достали проверяющие. Но что касается нас, то наша позиция, безусловно, что все эти спекуляции, как вы правильно сказали, — именно спекуляции. Никаких причин и даже поводов для того, чтобы не перевести положенные Пенсионным фондом деньги в следующем году, мы не видим. Мы абсолютно уверены, что система заработала, система работает нормально. Я утром говорил, что два фонда получили регистрацию, а потом прочитал пресс-релиз Центрального банка, что, оказывается, шесть фондов уже зарегистрировались как акционерные общества. Около 20 находятся в процессе регистрации. Даже полгода не прошло, сейчас мы уже находимся в ситуации, когда практически половина из ресурсов, которые находятся в пенсионных накоплениях, которые находятся под управлением негосударственных пенсионных фондов, скорее всего, будет запущена в систему гарантированных пенсионных накоплений. Я говорю "скорее всего", потому что есть еще вторая стадия этого механизма. Центральный банк должен проверить их финансовую состоятельность.
О.Б.: Кстати, Центральный банк сейчас выполняет широкие функции по надзору, по контролю над рынком. Успевают они со всем справиться? Это, конечно, не ваш вопрос, но как вам кажется?
А.М.: Это мой вопрос в том смысле, что мы взаимодействуем с ними постоянно. Мы видим, конечно, высокий уровень профессионализма, как и обычно. Мы видим, что Банк России находится с нами на очень высоком уровне кооперации. Были опасения, что, поскольку ЦБ не является частью правительства, то будут сложности с точки зрения организации кооперации.
О.Б.: Он независимый все-таки.
А.М.: Да, независимый, но контакты будут очень хорошие. У нас полное взаимопонимание по большому кругу вопросов. Если его не возникает, мы встречаемся сразу и договариваемся, приходим к компромиссам. Наверное, вы видите, что прошлый год и этот год ознаменовались принятием и разработкой законов, которые много лет не могли сделать: это и закон о финансовых рынках, это и омбудсмены, это секторизация, это и залоговые и все эти специальные счета и так далее. Там большой-большой список других вещей, которые не могли бы быть реализованы, если бы мы с ЦБ не работали бы эффективно и кооперативно.
О.Б.: Позиция по оценке общей макроэкономической ситуации. Есть позиции ЦБ, Министерства экономического развития. Ваша позиция в Минфине к кому ближе?
А.М.: Понятно, конечно, что мы находимся здесь в ситуации, когда есть утвержденный правительством прогноз. Понятно, что мы действуем в рамках этого прогноза, и все, что мы говорим, — это может быть лишь какая-то дополнительная экспертная оценка на фоне уже утвержденных прогнозов.
О.Б.: Рецессия техническая?
А.М.: Рецессия техническая уже есть. Говорить об этом уже в контексте, я думаю, будет бессмысленно, но мы понимаем, что это происходит сейчас. Это вызвано целым рядом факторов как одноразовых, так и более системных.
О.Б.: Больше внешних или внутренних все-таки факторов?
А.М.: И внешние, и внутренние. Понятно, что нам сильно навредила ситуация со спросом на не нефтяные сырьевые товары. Было существенное падение цен, которое для многих российских предприятий привело к тому, что цены упали ниже их себестоимости.
О.Б.: Металлургия, прежде всего, да?
А.М.: Да, конечно. Многие из них проводят очень агрессивные программы по повышению своей эффективности, но в ситуации, когда одновременно ухудшился доступ капитала на рынок, то доступ к финансовым ресурсам для проведения модернизации сократился, и при этом резко и быстро упали цены. Ожидать в такой ситуации, что компании смогут быстро модернизироваться, тоже неправильно. Понятно, что сокращение производства там тоже пошло. Плюс, конечно, мы говорим о том, что негативный фактор, с точки зрения потребительского спроса, связан с испарением фактора потребительского кредита.
О.Б.: Это курсовая ситуация повлияла?
А.М.: Нет, там ситуация именно внутренней динамики.
О.Б.: Циклическая такая штука, наверное?
А.М.: Да, совершенно точно. Это был молодой растущий рынок, сейчас он уже не такой. Он находится в состоянии, как называют маркетологи, насыщения. Соответственно, он не может поставить этот дополнительный потребительский спрос, который он поставлял в предыдущие годы. Плюс, конечно, мы видим сейчас уже признаки перегрева на этом рынке. Таким образом, мы совместно, опять же, с Банком России приняли ряд нормативов, которые этот рынок тормозят. Это тоже было осознанное движение с нашей стороны, но понятно, что оно повлияло в данной ситуации на темпы экономического роста. Плюс другие факторы, связанные с тем, что предыдущая модель экономического роста исчерпана, и для того, чтобы нам снова расти быстро, нам надо расти на других основах, на основах не задействования старых ресурсов, а повышения производительности, повышения эффективности экономики.
О.Б.: Быстро — это сколько? Процент? Два? Три?
А.М.: Это сложный вопрос.
О.Б.: То есть 7% у китайцев — медленно, да?
А.М.: Да, совершенно точно. Просто у китайцев колоссальные ресурсы рабочей силы, у китайцев очень низкий, по сравнению с нами, уровень стоимости этой рабочей силы. Мы — страна, которая находится, в отличие от Китая, на среднем уровне экономического развития. Более того, я бы даже сказал, что Китай сейчас сталкивается с проблемой, когда их рабочая сила становится дорогой по сравнению с Индонезией, Вьетнамом и другими странами, и уж подавно говорить о нас. То есть надо понять, что мы — страна со средним уровнем экономического развития, мы — страна, которая уже прошла догоняющий этап своего развития в предыдущие десятилетия. Сейчас у нас развитие за счет эффективности, которое, наверное, не может быть слишком быстрым. Поэтому, конечно, 7%, я думаю, нам больше не видать.
О.Б.: Алексей Владимирович, как вы оцениваете динамику процентных ставок в России? Она должна быть ниже? Как Минфин будет себя вести на аукционах? Понятно, что Минфин жесткую позицию здесь занимает, но динамика ставок, тренд здесь какой?
А.М.: Мы традиционно проводим консервативную политику, с точки зрения наших размещений. Мы считаем, что проблемы, в отличие от многих других казначейств, которые вынуждены облигации по любой цене для того, чтобы заткнуть кассовый разрыв, у нас нет. Поэтому мы можем и должны держать кривую доходности. Понятно, что ситуация, когда ключевая ставка выросла на 200 базисных пунктов, наша доходность не могла не вырасти. Но, тем не менее, вопрос о том, насколько это был серьезный рост. Мы считаем, что наша политика такая, она приносит плоды. Последние два размещения прошли очень хорошо, мы считаем, мы удачно вернулись на рынок. Доходности снизились где-то на 20 базисных пунктов. Поскольку Банк России активно проводит политику по сдерживанию инфляции, мы видим в наших прогнозах серьезное снижение уровня инфляции ближе к середине или ко второй половине года. Конечно, мы ожидаем, что тогда, особенно в длинном конце кривой, доходности будут снижаться довольно агрессивно.