Будущее в прошедшем

Венецианская архитектурная биеннале продлится до 25 ноября. Бывший комиссар Российского павильона побывал на биеннале после того, как окончились все официальные мероприятия

В японском павильоне на Венецианской биеннале рассказана ужасная история. Была страна Япония, и после катастрофы Хиросимы-Нагасаки, после американской оккупации и советской аннексии Сахалина и Курильских островов эта страна решила обновиться. Сначала у нее не очень шло, но к началу 70-х годов дело как-то удалось поставить, и было 20 лет устойчивого роста. Начался строительный бум, и вся Япония покрылась бетонными коробочками. Японские архитекторы стали самыми модными в мире, старые японские города с домиками из бамбуковых палочек и рисовой бумажки ушли в прошлое вместе с цветастыми кимоно, белолицыми куклами и грустными комиксами. Япония стала похожа на Америку, и даже лучше, и все это росло и росло, а потом взяло и рухнуло в кризисе 90-х годов. Строительный бум кончился, все разорились, бетонные коробочки пошли под снос, потом наступили природные катастрофы, которые воспринимаются как кара судьбы. В экспозиции представлена Япония, которую мы потеряли,— смесь из горделивых проектов, строительного мусора, оставшегося от сносов и катастроф, и кое-где — остатки рисовой бумажки, то ли от домиков, то ли от грустных комиксов. История про крах идеи будущего, крах замысла о том, что прогресс и модернизация по европейскому пути способны вылечить страну после катастрофы Второй мировой.

Ужасная история рассказана и во французском павильоне. Там, в центре экспозиции, показывают фильм Жака Тати "Мой дядюшка", а вокруг него — проектные материалы к той прекрасной модернистской вилле с гаражной автоматической дверью-гильотиной и двумя страшными глазами на фасаде, вокруг которой происходит все действие фильма. Там, если кто помнит этот фильм, контрапунктом к рекламным видам этой виллы идут кадры старого города с рынком, кабачком, дворником, странными лестницами, скрипящими дверьми и окнами. И этот город постепенно сносят, чтобы построить вместо него прекрасные светлые районы панельного жилья. А в других залах появляются собственно сами эти районы, гигантские бетонные коробки, в которых люди чувствуют себя как муравьи на кафельном полу, остро ощущая неполноценность собственной непрямоугольности. И слезно жалуются — там, на экранах, интервью с жителями, и какая-то бабушка повторяет: "Я 50 лет живу в этом доме и так никогда, никогда я не смогла к нему привыкнуть. Такой большой, такой страшный, такой уродливый!" Это сильная история, когда человек за всю жизнь так и не смог привыкнуть к жизни, и всю дорогу у него ощущение, что он попал куда-то не туда. Спасибо, господа архитекторы.

В предшествующие 15 лет венецианский Арсенал был главным помещением биеннале — все национальные павильоны вместе представляли примерно половину выставки в Арсенале. Это очень масштабная вещь, но Рем Колхас, нынешний куратор, такой великий архитектор и мыслитель, что счел более для себя уместным вообще ее не делать. Будда же вообще молчит, а самое великое — это ничто, вот и тут ничего нет. Он хотел закрыть Арсенал.

Но итальянское министерство культуры и Венеция, которые все ж таки содержат это выставочное учреждение и еще и билеты туда продают, с этим не согласились. И вместо этого развернули экспозицию про судьбу модернизма в Италии, и это тоже жуткая история. Потому что с одной стороны там горделивые проекты и фотографии 60-х, когда создавались гигантские спальные районы из прекрасных бетонных коробочек, а с другой — их нынешний трущобный вид, с бесконечными объявлениями "Продается, продается, продается". И никто не берет. Вы же и не знаете, что в Италии есть эти квадратные километры панельного кошмара, они как-то спрятались, никому не нужны, и только если въезжать или выезжать в Милан на поезде, то с некоторым удивлением обнаруживаешь, что первые минут 20 едешь через какую-то откровенную дрянь, а потом уже Италия. Как проедешь — она забывается как страшный сон. Вот и стоит, забытая.

Причем это не только история 60-х — 70-х годов. Отдельный зал там посвящен истории острова Маддалена, где Сильвио Берлускони проводил саммит G8 в 2009 году. По дворцу, построенному для саммита, ходит архитектор, его проектировавший, Стефано Боэри, и горько причитает — там совсем, совсем пусто, там все закрыто, людей туда не пускают, никого нет, никому это не нужно, все ветшает и разваливается. И правда немного похоже на Кносский дворец Минотавра, который разрушился 36 веков назад. А на Маддалене — шесть лет.

На самом деле такие ужасные истории — в каждой стране. Рем Колхас предложил тему "Впитывая современность. 1914-2014", а современность, открывшаяся Первой мировой войной, оказалась довольно-таки токсичной. Это история про то, как архитекторы, утверждая современность, отравили мир продуктами своего творческого горения. И в этом смысле биеннале страшно интересна — это история про то, как замотать факт провала путем его показа.

Лучше всех это удалось Рему Колхасу. Он сделал всего одну экспозицию в главном павильоне биеннале — зато какую! Она называется "Elements". Вы можете узнать там, какие в архитектуре бывают окна, лестницы, полы, потолки, балконы, душевые кабины, дверные ручки, писсуары и, шире, толчки — все-все-все. Энтузиазм архитекторов по этому поводу огромен — можно подумать, что все это время они буквально изнывали без словарика, даже не большого словаря, а именно разговорника на сто слов. Какая глубина! Какая широта охвата! Новый Витрувий, восклицают люди, никогда не читавшие старого. Мне лично эта выставка кажется совершенно бездарной, примечательной разве тем, что человек очень решительно настаивает на своей бездарности: "Да, мне совершенно нечего сказать! У меня нет никакой идеи. Архитектура — это пол, потолок, стены, крыша, окна, комнаты, коридоры, лестницы, лифты, дыр-дыр-дыр, быр-быр-быр". Вот оно, слово истины, сказанное великим архитектором. Знаете, что такое настоящая поэзия? Стихи? Это буквы алфавита плюс знаки препинания. Также в поэзии важны кегель, шрифт, интерлиньяж, абзац, интервал. Теперь разберем поэзию, написанную шрифтом Times 12 кегля. И т.д. вплоть до 18 кегля. Но я понимаю, почему господам архитекторам нравится. Это идеальный ответ на вопрос о провале. "Скажите, как вышло, что вот женщина всю жизнь прожила в своем доме и всю жизнь его боится?"

"Да-да-да, это очень интересно. Надо исследовать проблему с самого начала. Может, писсуар беспокоит? Нет? Переходим к умывальнику — как? Тоже нет? И лестница нет? А дверная ручка? Может, балкон? Потолок?"

Да не потолок ее беспокоит — она из-за вас жизнью ошиблась. И если сама выставка Колхаса как-то кошмарно бездарна, то замысел биеннале — поразителен. Модернизация вообще процесс травматический, а применительно к архитектуре — это история про сами травматики, про то, как расшивали орнаментами железобетонные балки, расчленяли города на бетонные прямоугольники — жуть чего наделали. В принципе биеннале могла бы стать перформансом в парадигме Достоевского. Это должно было быть публичное покаяние архитекторов, они должны были бы выйти на улицу Гарибальди между Арсеналом и садами Джардини, упасть на колени и поцеловать землю, которую они так бездарно изгадили, и покаяться. Но это вряд ли получится, и сколько бы архитектурные критики на манер Сонечки Мармеладовой ни призывали зодчих принять страдание и очистить душу, толку никакого не будет.

Лучше составлять каталоги. Колхас составил каталог дверных ручек. В австрийском павильоне показали каталог всех зданий парламентов. Кстати, на редкость бездарная архитектура эти парламенты, ни одного приличного парламента со времен House of Parliament в Лондоне. Может, не случайно? Может, демократия виновата? Американцы тоже составили каталог всех построек, которые в рассматриваемый период американские архитекторы построили за рубежом. Впечатляюще много и на редкость бездарно — оказывается, это они не только у нас проект башен Эрика ван Эгерата в Сити превратили в унылую нудятину, это они так по всему миру делают, и все пародии на авторскую архитектуру в Эмиратах, в Гонконге, в Китае — то, про что гиды повсюду говорят: "Это тоже у нас построили небоскреб, не знаю кто",— это все американская продукция. Может, виновата Америка?

Изучив архивариуса Коробейникова, Остап Бендер в известном романе пришел к выводу, что "старик — типичная сволочь". Не то чтобы приятные девушки и молодые люди, сидящие в павильонах Австрии и Америки, производили такое же впечатление, но что-то от архивариусов в них есть. Не демократия, не Америка, не экономика, не общество — архитекторы, в безумной гордыне решившие изменить законы мироздания, заставить двигаться недвижимое, превратить дом в машину для жилья и улететь на ней в даль светлую. Это гигантская выставка про то, как ушла в прошлое идея будущего, и главный вопрос, который тут возникает: что нам теперь делать с землей, оставшейся без него? Русский павильон, который в России все дружно ругали до того момента, пока он не получил специальный приз биеннале, и стали хвалить после этого, отвечает на этот вопрос с поразительной лихостью. Там, напомню, идеи, которые советская и постсоветская архитектура произвела в течение столетия, представлены в виде фейковых фирм, которые норовят их продать кому-нибудь и сегодня. Хотите — построим вам пятиэтажки, хотите — мавзолей, хотите — копию Военторга. Нечего мучиться с тем, что мы наделали в прошлом. Это можно просто продать. Очень современная позиция, вполне соответствующая реалиям сегодняшней России — в этом смысле прекрасный павильон, веселый, стебный. И действительно ведь, покупают же!

Знаете, примерно раз в минуту в интернете появляется запись о том, что цены на недвижимость обязательно упадут. Некоторые думают, что это чисто экономические страхи. Ничего подобного! Это — ужас будущего, ушедшего в прошлое. Экзистенциальный ужас.

Венеция, до 25 ноября