Аптечный ниндзя

Премьера кино

Завтра в прокат выходит "Любовь по рецепту и без" (Better Living Through Chemistry) — русское название картины заставляет заподозрить тут какую-то кулинарную мелодраму, но на самом деле это старающаяся быть черной комедия о том, как сильнодействующие медикаменты способны улучшить человеческую жизнь. Зловещая тень фармацевтического лобби, нависшая над фильмом, померещилась ЛИДИИ МАСЛОВОЙ.

Вопреки нашим романтично настроенным прокатчикам (которые, конечно, не могли согласиться на более деловитый вариант названия — "Химия и жизнь" или "Химия в быту"), режиссерский дебют Джеффа Мура и Дэвида Позаментира совсем не о любви, а о мужском самоутверждении, в котором существенную роль играет секс, причем не столько его физиологическая, сколько социально-психологическая составляющая. В начале фильма у героя Сэма Рокуэлла она стремится к нулю, если не считать того, что его затрахал деспотичный тесть (Кен Ховард), передавший ему управление аптекой, но оставивший на вывеске свою ненавистную фамилию. Жена аптекаря (Мишель Монахан) больше интересуется своим велосипедом и заставляет мужа участвовать в местных гонках, на которых он неизменно приходит последним, в то время как супруге уже некуда складывать призы. В довершение унылой картины семейной жизни проблемный 12-летний сын (Харрисон Хольцер) ведет себя крайне странно, например, мажет кабинки в школьной раздевалке экскрементами, так что психологи начинают подумывать о медикаментозном лечении. Все изменяется, когда среди заказчиков аптеки заводится роковая женщина в кружевном нижнем белье (Оливия Уайлд), постепенно подталкивающая героя к мысли, что, перед тем как бежать с ней в Катманду, он должен отравить ее богатого мужа (Рей Лиотта). Но главное, femme fatale открывает фармацевту волшебный мир стимуляторов: коктейль из оксиконтина, адерола и других "колес" обеспечивает ему победу на очередном велопробеге, последующий триумфальный секс с потрясенной женой и, как следствие, дикий подскок самооценки. Однако даже вырвавшийся из-под каблука и наконец ощутивший себя мужиком жлобоватый аптекарь особого сочувствия и симпатии не вызывает, а на человека больше похож становится не тогда, когда осваивает Камасутру с роковой блондинкой, а когда решает поговорить по душам с сыном. Тот показывает свой спрятанный под кроватью инструмент самоутверждения — набор нунчаков и сюрикенов, и на волне внезапно достигнутой душевной близости отец и сын решают поиграть в ниндзя на ночных улицах своего городишки — к утреннему шоку аборигенов, никогда не сталкивавшихся с вандализмом, этим прекрасным средством от неврозов.

Хотя "Любовь по рецепту" — фильм прежде всего о мужских неврозах, тем не менее повествование закадровым голосом ведет почему-то Джейн Фонда, которая в финале лично заходит в пресловутую аптеку. На Джейн Фонду, пусть уже и не молодую, всегда приятно посмотреть, но трудно сказать, какой смысл авторы вкладывали в ее присутствие, кроме сугубо декоративного. Осмотрев аптечные полки, она с царственным видом произносит: "У вас самая впечатляющая коллекция гелей для душа, которую я когда-либо видела" — и в общем да, весь этот фильм скорее похож на сладкий гель для душа с немного развратным запахом, чем на те адские коктейли из стимуляторов, которые смешивает герой. Авторы стараются попасть в ту же нишу, что и "Красота по-американски" (American Beauty), но мировоззренческой злости им хватает, лишь чтобы заполнить маленький ее фрагментик, хотя атмосфера американской субурбии и воссоздана довольно похоже на оскароносную драму Сэма Мендеса. Однако Джеффу Муру и Дэвиду Позаментиру не достает мужества признать, что человек лишь игрушка в руках судьбы (как это полагается в настоящих "нуарах"), хаотично мечущийся по жизни, как пустой целлофановый пакет на ветру в "Красоте по-американски". Вроде бы запустив героя по наклонной наркоманской и криминальной плоскости к верной гибели, авторы "Любви по рецепту" пугаются собственной смелости, сглаживают все острые углы и в итоге выруливают почти к соцреалистическому постулату, что даже самый маленький человек в конечном счете кузнец своего счастья — точнее, в данном случае его провизор.