Валютные волны

В июле нынешнего года исполняется 70 лет так называемым Бреттон-Вудским соглашениям, которые создали послевоенную валютную систему, а также МВФ и Всемирный банк. Ведущие развивающиеся страны отпраздновали юбилей созданием альтернативы этим организациям. При этом с валютной системой в мире все до сих пор неясно.

Сергей Минаев

На прошлой неделе лидеры стран БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, ЮАР) объявили о создании фонда развития в $50 млрд, а также валютного фонда в $100 млрд для помощи странам-участникам в случае кризиса. При этом не скрывалось, что нововведения являются альтернативой Бреттон-Вудским институтам (Всемирному банку и МВФ), и это особенно символично в момент юбилея их создания.

В июле 1944 года в курортном городке Бреттон-Вудс в американском штате Нью-Гемпшир, собрались 790 делегатов из разных стран (в том числе из СССР) и договорились создать мировую валютную систему, при которой все валюты должны по фиксированному курсу обмениваться на американские доллары, а доллары по фиксированному курсу — на золото. Для того чтобы поддерживать существование этой системы, был создан своеобразный фонд взаимопомощи — МВФ. Главным акционером фонда стали США, но в его формировании участвовали и другие страны, в частности CCCP (который впоследствии от участия отказался).

Главной темой на конференции стало золото. После Второй мировой войны все были уверены, что мировая торговля должна, как и много веков до этого, продолжаться исключительно за золото. Поскольку страна, импортирующая товары, не хочет расставаться с золотом, а страна-экспортер, наоборот, с удовольствием золото приобретает. Правда, непосредственно перед войной мировая торговля фактически прекратилась: любой товар стал считаться стратегическим, и никто не хотел усиливать потенциальных противников за счет экспорта.

О роли золота в послевоенной торговле много размышлял знаменитый британский экономист Джон Кейнс (который был вдохновителем Бреттон-Вудской конференции и представлял на ней Великобританию), еще в ноябре 1941 году написавший основополагающую работу "Предложения о Международном валютном союзе", в которой рассуждал, как после окончания войны Британия могла бы получать от США финансовую помощь. "Было бы ошибкой,— писал Кейнс,— выступить по своей инициативе с просьбой о прямой финансовой помощи со стороны США в форме подарка, займа или добровольного перераспределения золотых резервов в нашу пользу... Было бы ошибкой обратиться к США с призывами о солидарности с Британией, не упомянув обо всем остальном мире... Если мы хотим вызвать интерес и энтузиазм американцев, мы должны выйти с амбициозным планом международного масштаба, способным принести выгоду и другим странам, не только нам".

Кейнс подробно проанализировал возможные варианты такого плана: "Многие страны, в том числе и наша, после войны будут сталкиваться с трудностями в оплате импорта... Попытки сбалансировать внешнюю торговлю путем искусственного увеличения экспорта и запрета любого импорта, не являющегося жизненно необходимым, лишь усугубят финансовые проблемы всех остальных... Есть способы повлиять на такое положение дел... Например, США могли бы временно раздать часть своих золотых запасов другим странам... Но если бы проблемы взаимной торговли стали решаться путем международного перераспределения американского золота, то как раз наша страна вряд ли могла бы претендовать на свою порцию этого золота. Во-первых, потому, что мы уже и так много получили в последнее время от США по ленд-лизу, а во-вторых — потому, что члены Британского содружества — крупнейшие в мире производители золота, и многие считают, справедливо или нет, что Великобритания может в любой момент объявить все добываемое золото своим".

После Второй мировой войны все были уверены, что мировая торговля должна, как и много веков до этого, продолжаться исключительно за золото

Кейнс разъяснил и различные методы решения проблемы нехватки золота: "В последнее время высказывались мнения, что мы должны после войны в основном полагаться на ограничение или запрет импорта как главный метод сохранения равновесия во внешней торговле. Когда Банк Англии чувствует, что наши запасы золота и американских долларов падают до опасно низкого уровня, он, вместо того чтобы повысить процентную ставку, привлекая иностранный капитал, или ограничить внутренний кредит с целью вызвать дефляцию доходов или провести девальвацию курса национальной валюты для стимулирования экспорта, просто обращается в Министерство внешней торговли с просьбой сократить импорт еще на 28 млн фунтов или еще на 50 млн фунтов, или еще на 100 млн фунтов. Это, по-видимому, наихудший метод из всех возможных: он не оказывает прямого воздействия на причины, которые породили опасную ситуацию, а значит, не позволяет надеяться на снятие введенных ограничений импорта впоследствии".

В итоге после войны была создана система, при которой вся внешняя торговля в мире велась за доллары, то есть за золото. В долларе было зафиксировано определенное количество золота, на которое он обменивался по первому требованию, а курсы всех валют в мире были зафиксированы по отношению к доллару. Курс советского рубля тоже был зафиксирован по отношению к доллару (а кроме того, было объявлено, что он имеет определенное золотое содержание). Однако долларовое и золотое содержание советской валюты было определено не каким-то международным соглашением, а решением партии и правительства, остававшимся непонятным для обычных граждан. Да и сами советские власти, по-видимому, считали, что советский экспорт нужен не для того, чтобы получить иностранное золото (в СССР и колымского золота было предостаточно), а затем, чтобы получить западные товары, аналогов которых на советском рынке не было.

Когда у какой-либо страны возникали экономические проблемы, тут же начинались разговоры о девальвации национальной валюты по отношению к доллару. Во-первых, так можно было сохранить собственное золото от утекания за границу из-за импорта. (Предполагалось, что иностранцы не будут продавать товары в страну, которая после девальвации дает за них меньше золота.) А во-вторых, побудить экспортеров зарабатывать побольше иностранного золота, продавая товары не собственным согражданам, а иностранцам, поскольку из-за девальвации иностранные валюты относительно подорожали.

Такое, например, случилось в 1956 году. Курс британского фунта с 1949 года был зафиксирован на уровне $2,8 за фунт. После того как в июле 1956 года Египет национализировал Всеобщую компанию Суэцкого канала, Израиль, Франция и Великобритания решили провести военную операцию, чтобы вернуть компанию владельцам. В октябре начались боевые действия. Канал, важнейший путь транспортировки ближневосточной нефти, был закрыт. В декабре Великобритания, а затем Франция и Израиль, подчиняясь резолюции ООН о прекращении огня, вывели свои войска из зоны боевых действий. Все это время британские власти рассматривали возможность девальвировать фунт: для поддержания курса необходимы были резервы долларов и золота в размере $2 млрд, а на боевые действия уходило много денег. (К тому же британцы ждали подорожания импортной нефти из-за закрытия канала.) К девальвации подталкивали и валютные спекулянты, которые развернули собственную войну против фунта, скупая в месяц до $300 млн из британских резервов как раз в расчете нажиться на грядущем его удешевлении по отношению к доллару. Девальвации удалось избежать только потому, что МВФ дал Великобритании кредит $1,3 млрд, а война закончилась.

В 1967 году девальвация фунта все-таки состоялась — в связи с арабо-израильской войной и повторным закрытием Суэцкого канала. Спекулянты вновь решили, что из-за закрытия канала нефть подорожает и это заставит Британию тратить больше долларов на ее покупку. А шейхи из арабских нефтедобывающих стран стали переводить накопленные ими в Британии средства из фунтов в доллары как более надежную валюту. Эти доллары перемещались из британских банков в швейцарские и американские. Для поддержания курса фунта Банк Англии тратил до $500 млн в день.

В итоге 19 ноября 1967 года премьер Гарольд Вильсон объявил о девальвации, сославшись на издержки боевых действий на Ближнем Востоке, закрытие Суэцкого канала и невозможность получить значительные долгосрочные кредиты за рубежом. Курс фунта снизился с $2,8 до $2,4. Премьер объяснил британцам, что подешевевший на 14% фунт не делает их на 14% беднее: Британия получит возможность продавать больше товаров за границу.

В середине 1970-х годов система, построенная на торговле исключительно за золото, рухнула. После войны символом этой системы, руководимой МВФ, была постоянная цена золота $35 за тройскую унцию, которую США ввели еще в 1934 году. В 1975 году МВФ отменил официальную цену золота, которая к тому времени составляла $42 за тройскую унцию: рыночная цена уже достигла $200. Со своей стороны, США в 1974 году отменили обмен долларов на золото по фиксированной цене, зато разрешили своим гражданам продавать и покупать золото. Золото стало обычным товаром, доступным не только целым странам, но и частным лицам, но по всевозрастающей рыночной цене.

В феврале 1973 года американцы собирались девальвировать доллар на 10% по отношению к золоту и хотели убедить японцев ревальвировать иену на 10%, чтобы уменьшить грандиозный профицит внешнеторгового баланса Японии. В Токио замминистра финансов США Пол Волкер убеждал министра финансов Киити Аити согласиться на эту валютную операцию. Тот отказался, предложив взамен ввести свободно плавающий курс иены: "А если валютный рынок поднимет курс иены на 20%, тут уж ничего не поделаешь". Пол Волкер согласился и вылетел в Европу. Там он поговорил с немецким министром финансов Гельмутом Шмидтом, попросив его убедить французского министра финансов Валери Жискара д'Эстена. Затем слетал в Лондон, заручился поддержкой британцев и провел переговоры с Жискаром д'Эстеном. В итоге европейцы согласились, и доллар был девальвирован на 10%. Однако ведущие индустриальные страны не решились на совместную золотую интервенцию на рынке, поскольку золото очень подорожало, что, по выражению Пола Волкера, "выбило психологическую почву из-под ног доллара", и в марте 1973 года пришлось ввести свободноплавающий курс всех ведущих мировых валют.

После создания евро на мировом валютном рынке сложилась парадоксальная ситуация: сам по себе курс евро является плавающим и подвержен значительным колебаниям. А курс виртуально существующих валют стран еврозоны является фиксированным — и страны от этого страдают. Иными словами, вновь приобрела актуальность, казалось бы, уже забытая тема фиксированных и плавающих валютных курсов в современной глобальной экономике. Парадоксальным подтверждением актуальности этой темы стало то обстоятельство, что в 2011 году Швейцария зафиксировала курс своего франка по отношению к евро под тем предлогом, что из-за тяжелейших проблем еврозоны плавающий курс евро постоянно падает, а плавающий курс швейцарского франка постоянно растет и швейцарские производители из-за такой ситуации становятся совершенно неконкурентоспособны на европейском рынке.

Между тем профессор Калифорнийского университета Эдвард Роуз опубликовал в 2011 году оказавшееся весьма своевременным специальное исследование о сравнительных преимуществах плавающего и фиксированного курсов национальных валют: "Обменный курс валюты является важной ценой активов, может быть, самой важной ценой активов. При этом цена определяется по желанию правительств и центральных банков. Никому никогда в голову не пришло бы привязать цену облигаций какой-нибудь корпорации или цену государственных облигаций к какому-то ориентиру с ограниченным коридором колебаний. Напротив, некоторые правительства (например, Дании или Гонконга) выбрали вариант с фиксированным курсом своих валют. А некоторые — со свободным курсом (Канада, Новая Зеландия). Ряд стран изменили свое отношение к этому вопросу и изменили валютный режим (Таиланд в июле 1997 года, Аргентина в январе 2002 года). Официальные власти в любой стране своей валютной политикой дают понять, что их очень заботит вопрос о фиксированном или плавающем курсе национальной валюты. И важно понять, чем они при этом руководствуются и каковы могут быть последствия".

Режим валютного курса в значительной степени определяется финансовой политикой страны и в значительной степени сам определяет эту политику

Политика фиксированного валютного курса, по мнению Роуза, более понятна для банкиров и ученых, все знают, что делает центральный банк — поддерживает этот курс. Плавающий валютный курс является менее определенным понятием, потому что роль центрального банка в этом случае неясна. Поэтому можно отойти от понятия "режим валютного курса" и заменить его понятием "цели денежной политики". В некоторых странах вроде Новой Зеландии, Чили или Швеции, которые придерживаются режима плавающего валютного курса, центральные банки имеют весьма определенные плановые ориентиры по сдерживанию инфляции. А Центральный банк Нигерии, например, имеет ориентиры не по сдерживанию инфляции, а по сдерживанию роста денежной массы. Наконец, Банк Японии вообще не имеет определенных ориентиров. Так что если страны с фиксированным валютным курсом приблизительно одинаковы, то страны с плавающим валютным курсом весьма разнятся между собой.

Рассматривая различные варианты валютных курсов, Роуз останавливается на еврозоне: "Важно понимать, что ныне существующая система в еврозоне является ярко выраженным случаем фиксированных валютных курсов: все страны, вступающие в еврозону должны в течение как минимум двух лет до вступления зафиксировать курсы своих валют по отношению к евро. В то же время ярко выраженным случаем свободно плавающего курса является система, принятая в Великобритании, где Центральный банк сосредоточен только на достижении ориентира по сдерживанию инфляции и ни при каких условиях не прибегает к валютным интервенциям для воздействия на курс фунта". В этом отношении выход из зоны евро был бы для любой страны просто отказом от фиксированного курса и переходом к плавающему.

Какой режим лучше для экономического развития страны, сказать трудно — если бы страны знали ответ на этот вопрос, все они избрали бы этот режим. Но совершенно очевидно, что режим валютного курса в значительной степени определяется финансовой политикой страны и в значительной степени сам определяет эту политику. В этом отношении евро является особым случаем: сама по себе европейская валюта является без сомнения плавающей — как американский доллар или японская иена, потому что, как замечает Роуз, для самых богатых стран в современных условиях типичен не фиксированный, а плавающий курс. Но для ее существования нужна согласованная финансовая политика, так как евро является плодом взаимной фиксации курсов стран еврозоны.

По словам Роуза, "важность системы валютного курса заключается не в последнюю очередь в том, что рынок валют является самым оживленным из всех финансовых рынков. К началу 2011 года оборот мирового валютного рынка составлял $4 трлн в день, а совокупный оборот 12 крупнейших фондовых бирж в мире, управляемых объединенной американо- европейской компанией NYSE Euronext, составляет всего $75 млрд в день".

Созданная в Бреттон-Вудсе валютная система фиксированных курсов на основе золотого стандарта обеспечила динамичное развитие мировой экономики, но просуществовала на протяжении жизни всего одного поколения, а после уже никто на самом деле не знал, что делать с валютами.