Мы наш, мы новый банк построим

Рождение нового миропорядка или корректировка старого? Зачем лидеры БРИКС собирались в Форталезе

Игорь Варламов, корр. ИТАР-ТАСС в Бразилии,— специально для "Огонька"

Опытные дипломаты, опровергая расхожее мнение о профессиональном умении, много наговорив, не сказать ничего, порой выдают формулировки, в которых, что называется, ни убавить, ни прибавить. Так, бразильский шерпа БРИКС Жозе Алфреду Граса Лима, комментируя повестку VI саммита БРИКС в Форталезе, заявил: сегодня было бы, возможно, преувеличением, но отнюдь не абсурдом говорить о рождении новой международной финансовой системы, сравнимой с той, что была создана в Бреттон-Вудсе в 1944 году и в основе своей сохранилась сегодня.

"А Форталеза — это где? Что это за город?" — спрашивали меня многие российские друзья накануне состоявшегося 15-16 июля саммита группы БРИКС, в которую входят Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР. Для россиян Форталеза — это такая же экзотика, как для бразильцев наша Уфа (где, кстати, на будущий год состоится очередной, VII саммит БРИКС).

Форталезу можно смело назвать бразильской северо-восточной глубинкой, хоть и находится город на самом краю национальной территории, на ее Атлантическом побережье. При этом в социально-экономическом, политическом и даже туристическом измерении Форталеза — вовсе не глухомань. Речь идет об административном центре штата Сеара, пятом по численности населения городе в Бразилии. В Форталезе проживают 3,6 млн человек, что позволяет ей фигурировать в первой сотне крупнейших городов планеты, пусть даже и ближе к концу этого списка.

У бразильских туристов Форталеза считается одним из мест, обязательных для посещения наряду с Рио-де-Жанейро и федеральной столицей — Бразилиа. Общенациональной достопримечательностью считается самый большой в мире тобоган, возведенный в аквапарке в окрестностях Форталезы. Мало кто из гостей может устоять перед тем, чтобы или опробовать, или хотя бы осмотреть это внушительное сооружение под красноречивым названием "Сумасшедший".

Впрочем, аквапарк с тобоганом для участников саммита наверняка "остался за кадром". Большинство из тех, кто входил в многочисленные делегации пяти стран, успели ознакомиться разве что с суперсовременным Центром конгрессов, где проходили рабочие заседания, да еще с международным аэропортом, который в год обслуживает 6 млн пассажиров.

Почему столько внимания уделяется описанию бразильского города? Причина проста — вполне вероятно, что именно благодаря июльскому саммиту БРИКС Фоталеза войдет в историю и впоследствии для всякого мало-мальски сведущего в международных делах человека встанет в один ряд с Веной, Ялтой, уже упомянутым Бреттон-Вудсом или Хельсинки, где принимались решения, во многом определившие глобальный ход событий.

Из должников в кредиторы

Напомню о фактической стороне дела. На саммите в Форталезе лидеры пяти стран утвердили Договор о создании Пула условных валютных резервов стран БРИКС, а также соглашение о создании Нового банка развития стран БРИКС.

Договор о резервном пуле предполагает оказание странами — членами БРИКС взаимной финансовой поддержки в случае, если кто-нибудь из них столкнется со сложностями с платежным балансом страны, что может выражаться в резком снижении курса национальной валюты, нехватке краткосрочной ликвидности и других финансовых проблемах. Первоначальный объем Пула валютных резервов составит 100 млрд долларов, из них доля России — 18 млрд долларов. Пул называется условным, так как резервные активы стран-участниц задействуются только после того, как Постоянный комитет пула из представителей всех пяти стран даст "добро" на удовлетворение заявки о помощи. Важно, что, в принципе, резервный пул БРИКС не исключает возможность присоединения в будущем к этой инициативе и других стран.

Учрежденный на саммите банк назвали без затей — Новый банк развития. О том, почему создание банка стало одной из центральных мировых финансовых новостей, легко догадаться, если принять во внимание масштабы проекта. Страны БРИКС договорились, что объем разрешенного капитала банка может достигать 100 млрд долларов, распределенный капитал — 50 млрд долларов, оплаченный — 10 млрд долларов (оплаченный "по требованию" — 40 млрд долларов). Для формирования оплаченного капитала каждая из пяти стран группы внесет по 2 млрд долларов в течение 7 лет. При этом существует принципиальная договоренность, что банк открыт для принятия новых членов, но доля стран БРИКС в капитале не будет опускаться ниже 55 процентов. Банк будет заниматься инфраструктурными проектами в первую очередь на территории стран БРИКС. Точно известно, что первым председателем банка БРИКС станет представитель Индии, а штаб-квартира будет располагаться в Шанхае.

Не надо быть экспертом по мировым финансовым институтам, чтобы увидеть, что Новый банк развития и Пул условных валютных резервов по своим функциям и назначению зеркально соответствуют Всемирному банку и Международному валютному фонду. "Учреждение банка и пула стало ответом на застопорившуюся реформу МВФ и ВБ",— без обиняков заявил автору этих строк уже упоминавшийся бразильский шерпа БРИКС Граса Лима. Кстати, реформа, основные параметры которой были обговорены в рамках "группы двадцати", застряла на одобрении в Конгрессе США, где не хотят учитывать изменения, происходящие в мире. Если когда-то многие участники БРИКС выступали в роли получателей средств МВФ и ВБ и вынуждены были подстраиваться под весьма жесткие условия кредиторов, то теперь они сами выступают в роли доноров международных финансовых институтов и потому с полным основанием требуют большего влияния при принятии решений.

Создание банка и резервного пула оживленно обсуждали южноамериканские участники встречи в формате аутрич (работа без жесткой повестки.— "О"). Эту встречу лидеры пяти стран БРИКС провели уже в Бразилиа, перебравшись туда 16 июля из Форталезы. На аутрич в федеральную столицу Бразилии приехали главы государств и правительств 11 стран региона, входящих в Союз южноамериканских наций. Столь большой региональный интерес к саммиту сам по себе свидетельствует о весе БРИКС в мировой экономике и важной роли группы пяти стран в целом в международной политике. В самом деле, каждый из пяти членов группы представляет собой своеобразный естественный полюс экономического и культурного притяжения для окружающих стран и народов.

Конечно же у приехавших в Бразилиа южноамериканских лидеров на первом плане были прагматические соображения, которыми руководствуются все политики в мире. Инфраструктура и инвестиции — вот слова, которые чаще всего слышались в кулуарах встречи, проходившей во дворце Итамарати.

Побег из холодильника

По оценкам лауреата Нобелевской премии в области экономики Джозефа Стиглица, сейчас во всем мире, в первую очередь в развивающихся странах, потребность в инвестициях составляет около 2 трлн долларов в год. Между тем существующие инвестиционные институты (банки и фонды) могут предложить на неспекулятивных условиях не более 4 процентов от этой гигантской суммы. Естественно, появление нового крупного международного инвестиционного банка — это событие номер один в мировых финансах. Тем более если инвестиционный потенциал банка создан странами, на которые приходится 42 процента населения планеты, четверть территории ее суши и 25 процентов мировой экономики. Не забудем, что в прошлом десятилетии страны БРИКС обеспечили более трети прироста мирового ВВП. А после кризиса, когда экономики наиболее развитых стран западного блока потеряли динамику, на страны БРИКС приходится уже более половины всего глобального роста товаров и услуг.

Собственно говоря, именно критерием скорости экономического роста руководствовался Джим О`Нил (тогдашний главный экономист банка Goldman Sachs), предложив в далеком уже 2001 году термин БРИК. Конечно же он не предполагал тогда, что к БРИК со временем добавится С в виде ЮАР, темпы роста перестанут быть формальным определяющим критерием для членства в группе, а сама группа не только оформится организационно, но и превратится в важнейший фактор глобального баланса сил в сфере как экономики, так и политики.

Кстати, о растущей важности политической повестки дня свидетельствует принятая на саммите Форталезская декларация. В ее более чем 70 статьях идет речь о наиболее горячих проблемах международной жизни, включая события на Украине и Ближнем Востоке. По словам Владимира Путина, Форталезская декларация БРИКС — "это очень важный документ, который говорит о согласовании наших позиций, в том числе и в сфере международных отношений".

У абсолютного большинства экспертов сегодня нет сомнений, что масштаб принятых в Форталезе решений по своим последствиям для мировой экономики и финансов носит экстраординарный характер. "Банк БРИКС имеет потенциал, способный изменить весь расклад в игре на мировой финансовой сцене",— сказал в интервью Би-би-си директор вашингтонского Центра экономических и политических исследований Марк Вейсброт. По его мнению, "резервный пул, если у его создателей все получится, может привести к огромным изменениям, так что за помощью к нему будут обращаться даже европейские страны".

Последнее не кажется преувеличением, если принять во внимание то, что международные резервы Китая достигают 3 трлн долларов, причем Пекин ищет способы наиболее выгодно ими распорядиться. По словам известного экономиста Дж. Стиглица, китайцы рассматривают сегодня традиционные вложения в долговые обязательства США как "хранение замороженного мяса в холодильнике, у которого отключили электроэнергию".

При этом не следует скидывать со счетов и инвестиционный потенциал, и опыт других членов БРИКС. Мало кто знает, например, что бразильский государственный Национальный банк социально-экономического развития сегодня по всем основным показателям превосходит Всемирный банк и инвестирует в инфраструктурные проекты не только в Бразилии, но и в других странах Латинской Америки.

"Очень важно понимать, что БРИКС — это не объединение развивающихся экономик, которым следует подстраиваться под уже установленный порядок. Напротив, группа БРИКС возникла с требованием реформы международных финансовых институтов",— подчеркивает руководитель находящегося в Рио-де-Жанейро Института изучения стран БРИКС Паулу Эстевис.

Ряд экспертов, например парламентский советник правящей бразильской Партии трудящихся Марселу Зелу, видят в Новом банке и резервном пуле не только консолидацию БРИКС, но и появление "инструмента противодействия традиционным центрам финансовой гегемонии".

Не случайно руководитель пресс-службы Госдепартамента США Джен Псаки в отличие от независимых экспертов предпочла "напустить туману", комментируя итоги саммита в Форталезе. "Нет подробностей, что конкретно будет находиться в центре внимания этого планируемого банка развития",— сказала она. Официальный представитель внешнеполитического ведомства США отметила, что ей, в частности, "не ясно", будут ли у банка БРИКС налажены "какие бы то ни было отношения с уже существующими международными финансовыми институтами". "Поэтому мы подождем, посмотрим, какие еще появятся детали",— подытожила она. На вопрос, считает ли Вашингтон, что появление банка развития БРИКС может затронуть интересы США, она ответила: "Нам сложно строить догадки или беспокоиться по этому поводу в данный конкретный момент, поскольку мы не знаем целей, задач и средств управления (банком)".

Вообще планы БРИКС вызвали если не переполох, то достаточно нервную реакцию политических кругов на Западе. В журнале "Форейн полиси" выступил с интервью известный оппонент России Збигнев Бжезинский, который начал описывать будущее мироустройство по изобретенной им формуле 2+ (то есть США с Китаем и плюс "все остальные").

В политике редко случаются совпадения. Вот тому еще один пример. Первым важным зарубежным гостем в Бразилиа после окончания саммита БРИКС и двусторонних программ его лидеров оказался председатель Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу. "Это абсурд, что у нас до сих пор нет соглашения о свободной торговле с Бразилией",— бодро начал он общение. Однако потом признал, что приоритетом для ЕС сейчас стало заключение торгового соглашения с США. Более того, такое соглашение, скорее всего, негативно скажется на бразильских поставках говядины в Европу. При этом двусторонний торговый диалог ЕС — США, по сути дела, выламывается из контекста многосторонних переговоров в рамках МВФ, в которых заинтересована Бразилия.

Бразильская логика

На этом фоне взаимодействие Бразилии с другими странами БРИКС смотрится как концептуальный шаг вперед.

И здесь мы подходим к очень важной проблеме. Результаты саммита в Форталезе вызвали у многих завышенные ожидания. Начали раздаваться голоса "новых изоляционистов": дескать, с потенциалом пяти мировых экономик мы вовсе обойдемся без Запада.

А вот бразильцы считают, что БРИКС не должен формироваться как инструмент конфронтационного позиционирования. Президент страны Дилма Руссефф прямо заявила, что традиционные формат и алгоритм взаимодействия с МВФ в ВБ надо сохранять и даже развивать, несмотря на имеющиеся трудности. В самом деле, зачем же сжигать мосты и рушить старое здание, когда вместо нового у тебя пока лишь расчищенная стройплощадка? Напомню, что капитал Нового банка, который живет еще лишь на бумаге, будет формироваться в течение 7 лет.

Да, действительно, есть основания надеяться, что в итоге мы сможем получить альтернативную систему международных финансов без привязки к доллару. Сегодня никого (кроме Вашингтона, пожалуй) не устраивает ситуация, когда от скорости работы печатного станка в США зависит здоровье международных финансовых рынков и мировой инвестиционный климат. Однако пока страны БРИКС даже при создании новых финансовых институтов вынуждены оперировать ресурсами, номинированными все в тех же долларах. И чтобы Новый банк заработал, предстоит приложить не только ресурсы, но и немалую политическую волю.

Неверно представлять отношения внутри БРИКС в виде эдакой партнерской идиллии. Во-первых, у нас немало пересекающихся интересов, которые надо согласовывать, причем делать это нередко на компромиссной основе. (Достаточно вспомнить, сколько в России написано и наговорено по поводу перспектив активизации разносторонних связей с соседним Китаем.) С той же Бразилией нам предстоит огромная работа по укреплению и наращиванию партнерских отношений. По итогам этого года российско-бразильский товарооборот, как надеются в нашем торгпредстве, может выйти на уровень 6,5 млрд долларов. Для сравнения: с Китаем у бразильцев годовая торговля вплотную подошла к 90 млрд долларов.

Не надо сбрасывать со счетов и объективные трудности, связанные с географией. К примеру, сегодня между Бразилией и Россией нет прямого воздушного сообщения, хотя пожелание установить его прозвучало с нашей стороны на самом высоком уровне. Пока же дело ограничилось серией чартерных рейсов "Трансаэро", которые не получили продолжения. Это означает только одно — пока летать нашим авиакомпаниям в Бразилию невыгодно. А без устойчивого воздушного сообщения гуманитарные связи развиваются очень трудно.

Комментируя итоги саммита в Форталезе, Владимир Путин заметил, что теперь группа БРИКС "зажила полной жизнью". Все так, конечно. Но страны БРИКС собирались всего в шестой раз. Речь идет о "полной жизни" очень молодого организма. Пока даже неясна в деталях повестка дня развития БРИКС. Каков будет подход (и будет ли он общим?) к таким классическим проблемам международного развития, как сохранение окружающей среды, инклюзивность социальных процессов, борьба с бедностью, соблюдение прав человека и т.д.?

Объединение таких непохожих по многим параметрам стран, как Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР, доказало жизнеспособность и продемонстрировало огромный потенциал. Теперь его участникам предстоит дать ответ на самый важный вопрос. БРИКС — это еще один, пусть и важный, элемент сложившейся системы международных отношений с ее нестабильностью, множащимися кризисами и угрозами, или мы имеем дело с зачатком нового миропорядка, прихода которого с надеждой ждут все те, кому не довелось попасть в пресловутый "золотой миллиард" основных выгодоприобретателей старой системы?