Продав сделавшую его миллиардером компанию, Михаил Николаев затеял в Краснодарском крае девелоперский проект. Но так увлекся агробизнесом, что через 10 лет не построил и не продал ни одного дома, зато научился делать вино, выращивать овощи и производить сыры. В течение дня, проведенного с ним и его сыновьями, корреспондент "Денег" Анна Гольдберг наблюдала, какие коррективы в это аристократическое времяпровождение вносят санкции.
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
8:10
Озеро в винодельческом хозяйстве "Лефкадия" между ухоженными виноградниками и ровными аллеями из платанов — сказочной красоты. Здесь даже не вспоминаешь о том, что находишься на территории нищего, разрушенного и затопляемого Крымского района. Набережная оборудована несколько громоздкой, но из хороших материалов беседкой, под ней — барная стойка и лежаки, есть душевые и раздевалки. К причалу пришвартованы катер и несколько гидроциклов, на берегу свалены в кучу доски для серфинга.
Посторонним к озеру нельзя, и даже тех, кто приобретает в хозяйстве услуги, обозначенные в прейскуранте как "романтический ужин на берегу", предупреждают, что купание в озере запрещено.
Сам владелец хозяйства Михаил Николаев, конечно, купается. Вместе со средним сыном, управляющим партнером семейного предприятия "Николаев и сыновья" Михаилом Николаевым-младшим, и еще тремя сотрудниками владелец угодий предпринимает утренний забег к озеру и заплыв. Николаевы плывут первые — энергично, саженками, сотрудники временами отстают. Хозяева наезжают не так часто — проводят в "Лефкадии" от силы неделю в месяц, и полной слаженности в спортивной команде нет.
8:50
По дороге от озера Николаевы указывают мне на разные точки пейзажа: здесь есть соляной источник и грязи, и при них будет построена клиника естественного оздоровления, а тут у нас будет гольф, здесь — коттеджный поселок, а там — детский сад. В общей сложности Николаевым принадлежит 9 тыс. гектаров, размахнуться есть где. Эти земли Михаил-старший купил в 2004 году примерно за $15 млн.
— Ехал сюда как инвестор проекта Chateau le Grand Vostock, соседнего с "Лефкадией" винодельческого хозяйства, но в итоге решил организовать свое. Потому что на месте я понял, что хочу реализовать не просто винодельческий проект, а предложить новое качество жизни. Собрать на этих землях людей, которые будут заниматься виноделием сами и жить в комфорте. Но для этого нужно построить инфраструктуру.
Дело затянулось. Приглашенные из Франции специалисты заверили Николаева, что он приобрел уникальный терруар, и винодел на несколько лет вытеснил в нем девелопера. Почти 100 гектаров земли засадили 23 сортами винограда, какие-то пришлось выкорчевывать, заменять. Построили современную винодельню, начали производство, продажи.
— Вообще-то продажи домов мы собирались начать еще в прошлом году,— говорит Николаев.— Но пока отложили. Клиника нужна, детский сад... Много чего еще. Главное — вино затягивает.
Начинается сбор винограда, и Николаевы останавливаются, чтобы понаблюдать за работой.
— Хелло, Майк! — кричит ему человек с бульдозера, орудующий на соседнем поле.
— Хай, Джуниор! — орет Николаев-младший.— Этот парень из Флориды. Шейпер в третьем поколении. Делает нам террасный виноградник. Джуниор в своем деле лучший, поэтому он здесь.
Остаток пути мы говорили о самом важном из "лучших в профессии", консультирующих "страну Лефкадию". Это, конечно, Патрик Леон, энолог-легенда из Франции, создатель двух культовых вин Нового света. Он работал в знаменитом Шато Мутон-Ротшильд, с Алексисом Лишиным — человеком, который "открыл Америке винную Францию, а Франции — божоле". В одном из интервью его спросили, почему он согласился работать с "Лефкадией", и он сказал о прекрасном терруаре, высоко оценил масштаб затеи и страсть владельца. Оценивая финансовые перспективы, многоопытный Патрик Леон рассказал анекдот о том, что виноделие может сделать человека миллионером, если до того он был миллиардером.
10:20
Завтрак накрыт в Винном доме — это стоящий на холме большой белый особняк с красной крышей и мраморным внутренним двориком с фонтаном и площадкой в английском стиле, откуда открывается панорамный вид на все хозяйство.
— Это уже довольно известное место в Краснодарском крае,— рассказывает Николаев-младший.— Наш музей вина — он единственный в России. А еще здесь проводят выездные регистрации и свадебные банкеты.
На столе все домашнее: йогурт, омлет и свежий сыр рикотта, ажурные блинчики с джемом из местной дыни "Арамис", известной своей сладкой оранжевой мякотью. Сервировка достойна лучших ресторанов, блюда разносят согласно этикету. Повар, Жан-Клод Фюжье, завтракает с нами, называет Николаева своим другом, а рассказывая о новом ресторане, который вот-вот откроется под его руководством здесь же, в Винном доме, часто использует слова "пассьон" (страсть), "амур" (любовь), "фамий" (семья) и "энержи" (энергия).
Николаев хорошо говорит по-французски — выучил еще в юности (окончил Институт им. Мориса Тереза). Поработал переводчиком, редактором в агентстве печати "Новости", затем, в 1992 году,— первый банк, "Юнибест". Этот банк не пережил кризиса 1998-го, зато помог Николаеву основать страховую компанию "Наста" и Роспромбанк. В 2007 году "Насту" он продал за $465 млн, большую долю в Роспромбанке — тоже (сумма сделки не раскрывается). Остались кое-какие проекты в сфере IT, недвижимость в Латвии, но основным своим делом Николаев считает "Лефкадию".
Жан-Клод — шеф-повар московского ресторана "Кумир", принадлежавшего в начале нулевых Николаеву. Ресторан просуществовал два года, сначала — под покровительством обладателя трех мишленовских звезд Мишеля Труагро, потом — под руководством Жан-Клода.
По словам Жан-Клода, ресторан был очень высокого уровня. Но московская публика не поняла его голубых лангустинов и шалонскую утку, и "Кумир" закрылся.
11:00
Гостиница, в которой останавливаются Николаевы, когда приезжают в "Лефкадию", и их офис находятся в ближайшем к хозяйству селе Молдаванское, и здесь уже Крымский район как таковой, без гламура.
Пока Николаевы переодеваются, беседую с жителями. Приезжих не любят — перегородили озеро, привезли иностранцев, местным (если и нанимают на сбор винограда или овощей) платят мало. "Ты, дочка, думаешь, они ресторан строят? — говорит старушка.— Сауну для чиновников!" "А вино у них никакущее! — запальчиво кричит явно сведущий в вопросах мужичок.— Вон в том дворе Николай полтора литра такого наливает — этим не снилось! Сто рублей всего". Я уже начинаю волноваться за своих новых знакомых, но дядька успокаивает меня, что вообще к "барину" относятся неплохо: "Нормальный мужик, простой, хоть и в очках, не подожгут, не боись".
В кабинете Николаева много антикварной мебели, картин, коллекция вина, но на окнах — советского вида бордовые портьеры. Сам хозяин от интерьера не в восторге.
Под впечатлением уличных бесед спрашиваю об отношениях с местными жителями, и Николаев-младший рассказывает что-то прямо противоположное. Что взяли на работу большое количество молодых специалистов, выпускников местных аграрных и политехнических институтов. Что уехали якобы двое, их переманили. Многие работают, женятся, рожают детей.
— Мы оплатили многим языковые курсы. Не все говорят хорошо, но все стараются. Есть особые молодцы,— горд Николаев-джуниор.
Сын увлечен бизнесом явно не меньше, чем отец. В "Лефкадию" носитель полного отцовского имени приехал после того, как окончил факультет гуманитарных наук Университета Пенсильвании в США, а затем еще год занимался собственными стартапами. Отец явно доволен, хотя и на старшего сына Кирилла не в претензии за то, что тот избрал другой путь. Пока не приехал Михаил-младший, Кирилл занимался проектом "Чистая еда", в рамках которого "Лефкадия" поставляла свои фермерские продукты в московские магазины и рестораны, но потом интереснее ему стали другие московские дела.
Сейчас у Николаевых встреча — приехали представители "Ростелекома". Они хотят обсудить возможность проведения в "Лефкадию" оптоволокна, и нужно решить тонкий вопрос о том, кто возьмет на себя большую часть затрат. Похоже, Николаевым удается убедить партнеров в том, что 70% должно быть на "Ростелекоме".
13:00
Винодельня расположена под офисным зданием и является предметом особой гордости хозяев. Следуя советам великого Патрика Леона, они потратили на нее более $15 млн.
Вдоль стен расположен огромный по российским меркам парк бочек, который для "Лефкадии" изготовляют во Франции из дуба — как русского, так и французского, на стеллажах бутылки — их Николаевы тоже импортируют.
— Пробовали заказывать их в Гусь-Хрустальном, но ничего не вышло. Не могут пока наши добиться абсолютно ровной поверхности внутренней стенки горлышка, с буграми делают. А в этом случае пробка неправильно входит, и вино не дышит,— объясняет Николаев-младший.
Вооружившись пипеткой, он благоговейно берет пробы из бочек, которые аккуратно прокручиваются на специальных колесных механизмах, чтобы "вино лишний раз не волновать".
— Лаборатория такого уровня только у нас, соседи привозят к нам свое вино на анализы,— объясняет юноша.
Пока этот проект не стал рентабельным, есть проблемы с себестоимостью. Несмотря на то что вина производят в два раза больше, чем в обычных шато (180 тыс. бутылок красного, белого и розового вина и еще 25 тыс. бутылок шампанского), этого для большого бизнеса все равно недостаточно.
Кроме того, Михаил честно признается, что даже то, что производят сейчас, продать полностью не удается. Вино есть уже и в "Азбуке вкуса, и в "Глобус Гурмэ", и в винотеке GrandCru, но нужно работать дальше.
— Винодельня начнет себя окупать, когда мы существенно увеличим производство. Помимо этой, экспериментальной, построим новую винодельню, более крупную. Тогда мы сможем увеличить механизацию процесса, и это снизит себестоимость и повысит рентабельность.
15:30
За обедом (очередной шедевр Жан-Клода) младший сын Николаева, 13-летний Алексей, изображает сомелье. "Рекомендую наше фирменное розовое "Фламинго": урожай 2012 года сорта гренаш, тонкий ягодный букет и ненавязчивая леденцовость". Отсмеявшись и закончив с десертом, Николаевы отправляются на сыродельню. Управляющий этим направлением бизнеса Филипп Колесников встречает их готовыми отчетами: латтерии за неделю — под 100 килограмм, камамбера — 65, еще 45 рикотты, по 20 кило капретто и раклета, в общей сложности 250 килограммов сыров 15 видов.
— С введением санкций у нашей сыродельни открываются новые перспективы. Спрос на наши сыры и так всегда превышал предложение, и все четыре года сыродельня была очень прибыльной. Сейчас начали появляться новые запросы на большие объемы,— рассказывает Николаев.
Николаев-младший осторожен в оценках: сейчас задача — найти качественное сырье для увеличения производства.
— Пока мы используем только свое,— объясняет он.— У нас 37 коров айширской породы и 50 коз с молодняком. Уже решили, что купим 400 коров монбельярской породы, это для наших сыров идеально. Но нужно ведь время.
У него в руках палочка сыродела, или, как он называет его сам, "сырный штопор", которым проверяют консистенцию сыров. Вот козий бюш, который в "Лефкадии" хотят переименовать в простое "полено", лежит только неделю, а нужно две. А камамбер пролежал 11 дней и уже готов.
В Краснодаре Николаев организовал специальное производство, выпускающее стальные чаны для сыроварни. С гордостью рассказывает, что несколько партий купили немцы.
— Вот видите эти поля подсолнечника? — спрашивает Николаев, когда мы отъезжаем от сыродельни.— Это чтобы делать подсолнечное масло холодного отжима, которого в России пока нет, хотя все уже давным-давно знают, что горячий отжим лишает масло всех полезных элементов.
16:20
Возле новой теплицы с помидорами Николаевы устраивают полевой штаб: решают с агрономами и строителями, где будут строить еще одну. Рабочих вариантов два, один удобен с точки зрения логистики, второй — с точки зрения близости электроподстанции, которую, правда, еще тоже предстоит построить.
— На овощи сейчас спрос будет такой же, как и на сыры, нужно готовиться заранее. Да и просто жаль, что земли простаивают. Сейчас мы запросто собираем с наших полей по тонне помидоров в день, а можем еще в два раза больше,— уверен Николаев-младший.
По его словам, биоовощи "Лефкадии" — помидоры, огурцы, кабачки, дыни — продаются хорошо, но есть свои трудности. Например, отсутствие единого стандарта приема биопродукции. Московские магазины часто отбраковывают до четверти партии только за размер овощей.
19:30
Ужин переносится на озеро, где на фоне заката — настоящий пир из фруктов, сыра и нескольких сортов вина. "Красного,— уточняет 13-летний Алексей,— потому что похолодало". И бежит к катеру — показать, какие новые кульбиты разучил на водных лыжах. Николаев рассказывает, что жена его Марина тоже иногда приезжает с дочерью, но редко. Дочери Ольге исполнилось 18, она учится в Лондоне, а жена, раньше работавшая в компаниях Николаева, сейчас среди прочего занимается благотворительностью: курирует премию "Кумир" для деятелей кино и телевидения.
Два Михаила, отец и сын, затеивают свой бесконечный, похоже, спор о бизнесе. Сын выступает с позиций более прагматичных, отец же не сдерживает фантазий, готов экспериментировать. Сын полагает, что акцент нужно делать на моносортовых винах, они более понятные и окупаемые, отец выступает за ассамбляжные, интересные. В сырах сын хочет полностью уйти в плесень — это самое рентабельное, отец выступает за разнообразие.
"В моносортовых у нас огромные перспективы,— убеждает младший Михаил.— Сейчас уже понятно, что лучше всего себя показали сорта шардоне, совиньон, вионье и пино-нуар. Но по-настоящему лицом нового и качественного российского вина может стать французское каберне, которое получается на российской земле совсем другим.
Старший на бизнес-перспективы смотрит заметно спокойнее. "С точки зрения бизнеса этот проект еще не выстрелил, но мы планомерно идем по намеченному плану,— говорит Николаев.— Зато уже сколько результатов. Мы делаем одни из лучших российских вин, за нашими сырами — очередь, мы не добавляем в наши овощи ни грамма химикатов. На собственной земле выпускать продукт, за который можно ручаться своим именем,— разве не достойная цель?