В московском кинотеатре "Горизонт" состоялась премьера фильма "Реквием по мечте" молодого американского режиссера Даррена Аронофски. Доброй половиной своих многочисленных наград картина обязана актрисе Элен Берстин, которая также номинировалась на "Оскар" за лучшую женскую роль, что нечасто случается с актрисами из "независимого" кино.
Берстин (Ellen Burstyn) играет самую пожилую и самую жалкую из четырех жертв наркомании, которым посвящен "Реквием..." (Requiem for a Dream), одинокую еврейскую вдову, поначалу не имеющую особенных пристрастий, кроме кофе и гамбургеров. Ее сын-наркоман появляется иногда только для того, чтобы продать старый телевизор и раздобыть очередную дозу для себя, своего друга и любимой девушки. Мать исправно выкупает телевизор обратно, потому что он ей необходим: у нее идея фикс — поучаствовать в телешоу, причем непременно в том красном платье, которое так нравилось ее покойному мужу. Поскольку платье на нее больше не налезает, она начинает принимать для похудения метаамфетамины, на которые быстро подсаживается и заканчивает свои дни в психиатрической лечебнице. Это основная история, по отношению к которой более тривиальные, но не менее плачевные истории трех молодых наркоманов играют вспомогательную роль.
"Реквием...", который начинается весело и легкомысленно, почти как комедия, имеет репутацию одного из самых тяжелых фильмов прошлого года. У него были большие проблемы с выходом на американские экраны: никак не могли установить, какую прокатную классификацию ему присвоить, и в итоге решили не пускать детей до 17 даже в сопровождении родителей. Предлогом послужили некоторые эротические сцены, но оценить их откровенность довольно трудно, учитывая манеру Аронофски (Darren Aronofsky), который любит очень быстрый монтаж и шинкует изображение мелко-мелко, как электрическая овощерезка. Большинство фильмов содержат 600-700 монтажных склеек, между тем в "Реквиеме..." их около 2 тыс. Немножко все это отдает клипмейкерством, но, по крайней мере, оправдано определенной целью: режиссер пытается передать, как меняется ощущение времени под воздействием наркотиков.
Во многом ему это удается, и если "Реквием..." и заслуживает цензурных ограничений, то не за эротику и не за отталкивающие физиологические подробности, а за то, что уж больно эффектно и энергично расписывает наркоманию. Хотя Аронофски показывает, насколько ужасен будет финал, но при этом он создает специфический, странный мир, в который все равно тянет заглянуть. Главное свойство этого мира в том, что ты перестаешь верить собственному восприятию. Поэтому страшные сцены, от которых, говорят, особо впечатлительных американских зрителей тошнило (например, игла входит в огромную дырку на синей распухшей руке одного из героев), не так уж и пугают: может, это всего лишь глюк...
"Реквием...", в сущности, не представляет собой ничего особенного ни по форме, ни по содержанию, зато в нем есть какая-то приятная противоречивость: он одновременно предостерегает против опасности и подталкивает к ней. Понимание, что наркомания в медицинском смысле является лишь частным случаем общечеловеческой склонности подсаживаться на что-либо, не бог весть какое открытие, но без него не достичь эффекта всеобщей обреченности, которого тщетно добивался Стивен Содерберг (Steven Soderbergh) в своем "Трафике" (Traffic). Пессимизм Аронофски глубже, потому что он не столько социальный, сколько философский: "Реальность для большинства людей состоит в том, что они проводят жизнь в погоне за мечтами, которые никогда не будут реализованы. И то, на что по-настоящему подсаживаются персонажи "Реквиема...",— это не таблетки или героин, а надежда. Надежда, что они смогут отключиться от повседневности, устроить себе небольшие химические каникулы, за которые не придется расплачиваться. Они сами выкапывают яму в собственной жизни и потом пытаются заполнить ее, но она становится все больше и больше, пока совсем не поглотит их".
ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА