Вооружен и очень серьезен

В прокат выходит «Ровер» — участник Каннского фестиваля, второй полный метр австралийца Дэвида Мишо, прославившегося своим дебютом «По волчьим законам», выигравшим «Сандэнс»-2010. Нарядная антиутопия, в которой злющий Гай Пирс и заторможенный Роберт Паттинсон ездят по австралийской пустыне в поисках подлецов, укравших у Пирса автомобиль

Через десять лет после некоего коллапса Австралия превратилась в пыльную дыру, населенную суровыми небритыми мужчинами, карликами и китайцами. У всех плохое настроение и заряжены пистолеты. Вокруг разруха, общественный порядок мимоходом контролируют люди в форме, занятые в основном заполнением протоколов. Деньги все еще в ходу (предпочтение отдается американским долларам), энергетические запасы, судя по всему, в норме, недостатка нет ни в еде, ни в бензине, ни в боеприпасах, ни в средствах передвижения. Автомойки, впрочем, коллапса не пережили.

Посреди этой немытой постапокалиптической пустыни Эрик (Гай Пирс), человек особенно серьезной наружности, заходит в бар и неспешно потягивает виски, пока трое суетливых отморозков, бросив на обочине свой внедорожник, не угонят его потрепанную машину. Эрик придет в бешенство — одержимый жаждой мести, он сядет за руль вражеского автомобиля и устремится за похитителями, по пути подобрав истекающего кровью брата одного из них (Роберт Паттинсон). Он идет напролом, оставляя на пути горы трупов — свою развалюху он вернет во что бы то ни стало.

Фабула, отчасти позаимствованная из романа Ричарда Старка "Охотник", брутальный эстетизм, вдохновленный его канонической экранизацией "В упор" Джона Бурмана, открыточные виды австралийских пустошей, отсылающие к "Безумному Максу". "Ровер" собран аккуратно, с любовью. И герой под стать: суров, непреклонен, имени не называет и стрелок первоклассный,— такие были в почете у Серджо Леоне. Его кодекс чести — отсутствие кодекса чести: с одинаковым равнодушием он вышибет мозги карлику, бросит на верную смерть ни в чем не повинную женщину-врача или расскажет полицейскому неприятный случай из своего прошлого. Впрочем, Эрик может и прослезиться при случае — все-таки есть у него душа, а значит, не быть ему одиноким воином дорог: человек тянется к человеку, и подобранный с улицы то ли заложник, то ли проводник медленно, но верно станет ему напарником и братом. Паттинсон мямлит, шепелявит, чешется, подергивается и страшно переигрывает, старательно изображая юродивого подростка; Пирс, человек-скала, хмурит бровь и объясняет, что расплата за убийство — думать о мертвых.

Этот химический процесс братания и комические детали, робко прорывающиеся наружу в отдельных сценах (невероятно смешная автомобильная погоня, интересное применение песни Кери Хилсон "Pretty Girl Rock"), как ни странно,— лучшее, что есть в "Ровере". Австралиец Дэвид Мишо четыре года подряд проходил по разряду "многообещающих" после того, как на "Сандэнсе" победил его занятный, но сильно перехваленный дебют "По волчьим законам", едкий экскурс в жизнь мельбурнского криминалитета. "Законы" держались главным образом на здоровом цинизме и мрачноватом чувстве юмора автора: криминальный клан был представлен галереей цирковых безумцев в диапазоне от удолбанного Бена Мендельсона до Джеки Уивер в розовом платье, изображающей эдакую мамашу Баркер под маской сахарной бабуси. Уже тогда Мишо больше интересовали характеры и нагнетание саспенса, чем собственно сюжет, заметно пострадавший от такого пренебрежения. Но хоть "По волчьим законам" и отличался поверхностностью, он работал: мастерски прописанные персонажи и злоупотребление жестокостью отправляли зрителя прямиком в безумный, предельно необаятельный преступный мир, где нет ничего, кроме тотального, безысходного зла.

В "Ровере" Мишо еще раз доказывает, что он блестяще владеет саспенсом, лихо обращается с насилием и имеет пунктик насчет фриков и психопатов. Но теперь он объявляет конец иронии — по факту мы получаем не бадди-муви, а притчу; не циничный комедийный боевик, а политическое высказывание. Важнее всего оказывается нагнетение сумрачной постапокалиптической фактуры и попытка выступить с нравоучительным докладом в формате антиутопии: оказывается, дело в том, что богатая природными ресурсами Австралия стала страной третьего мира, на которой сильные мира сего зарабатывают деньги, в то время как она погружается в социально-экономический мрак. Олигархи гребут миллиарды, а африканские страны прозябают в нищете. Увы, догадаться до этого самому не представляется возможным, ровно как и разобраться в деталях истории,— сюжет по-прежнему кажется австралийцу настолько вторичной вещью по сравнению, например, с атмосферой, что провалы в мотивациях героев или раздражающую недосказанность он пытается оправдать общим минимализмом повествования. Что за коллапс? Зачем отморозки угнали тачку, когда у них была своя? Откуда в Австралии столько китайцев? В чем вообще проблема? Мишо отказывается объяснять, щедро украшает свой фильм гротескными деталями и живописными пейзажами, не замечая, что в результате у него получается симпатичная поделка, заполненная многозначительной пустотой. Впрочем, может, оно и к лучшему — за весь фильм он возьмется объяснить только один момент: на кой черт Эрику сдалась эта конкретная машина? Ответ прозвучит как панчлайн, мгновенно превращающий все предыдущие полтора часа в циничный и плохой анекдот. Ей-богу, лучше бы помолчал.