«Система международного права перестала действовать»

О поведении европейских лидеров и судьбе "Мистралей": "Риторика Олланда вторична. Сам Олланд, как правило, не выступает с громкими антироссийскими инициативами, не говорит, что настаивает на санкциях в условиях, когда в ЕС идут дебаты по поводу того, применять санкции или нет, Олланд дистанцируется. Он не хочет вступать в конфликт ни со своими немецкими коллегами, ни с американскими союзниками, но при этом он не является активным носителем идеи санкций. Насколько мне известно, Франция не настаивала на принятии последнего пакета санкций.

Что касается "Мистралей". Поставка первого "Мистраля" задержана — такая формулировка принята французским правительством. Логика этого решения следующая: Франция хочет посмотреть результаты перемирия. Если перемирие даст определенные результаты, то она вернется к поставке, потому что, конечно, сейчас эта поставка нужна больше французам, чем нам. "Мистрали" превратились в символ. Будет поставка — это значит, что между Россией и Европой не все растоптано. Как говорит Сергей Лавров, точка невозврата в отношениях с Евросоюзом не пройдена. Откажутся от поставок — это будет еще один элемент этой самой точки невозврата".

О том, можно ли назвать нынешние отношения России и Запада холодной войной: "Мне кажется, что есть элементы сходства между ситуацией 50-х, 60-х и 80-х годов и нынешней. Я думаю, что элементы холодной войны уже есть. В частности, когда НАТО заявляет, что она будет располагать базы на территории государств, имеющих общую границу с Россией, я считаю, что это элемент холодной войны. А что же это еще? С другой стороны, во-первых, мы вступаем в холодную войну с Соединенными Штатами Америки, потому что США прервали все контакты с нами, никаких переговоров не ведется, только по договору о ракетах средней дальности действия. Все делегации заморожены. Я не знаю, что здесь делает их посольство. По атмосфере у нас с Соединенными Штатами, она сейчас такая, какая была во времена кризиса в начале 80-х годов, когда Рейган объявил Советский Союз империей зла. С Европой, на мой взгляд, мы еще не перешли к фазе холодной войны, потому что еще сохраняется большой объем торговли, сохраняются большие группы людей в Европе, которые зависят от этой торговли. В Германии 350 тыс. рабочих мест, которые зависят от торговли с Россией".

О термине "националпредатели" и расколе в российском обществе: "Я не очень люблю такие окончательные формулировки, потому что если это так, то с ними же надо что-то делать. Предателей судят. Но здесь речь идет все же о политической дискуссии. Мне больше нравится термин, который, мне кажется, Вяземский использовал в своей поэзии. Он назвал это либеральным холопством. Это люди, которые на переломе эпох утратили свою идентичность. Это, наверное, не только их вина, потому что распалось большое государство, перестала существовать определенная идеология, распалась определенная модель.

Более того, по пути СССР, на основе этой модели был выстроен не только Советский Союз, но очень многие другие государства, тот же Китай. Нельзя сказать, что это была безумная модель, которой никто не следовал. Система ценностей распалась. Что на это место пришло? Пришло полное признание того, что либеральная экономика, западная демократия — это все правильно. И получилось, что вместо собственной политической идентичности мы приобрели западную политическую идентичность, но в России. Какое-то количество людей тут же с восторгом восприняли это неоамериканскую идентичность. Сейчас они с этой неоамериканской идентичностью выходят к населению, а население, широкие слои, их не воспринимает.

Мне кажется, можно критиковать собственную страну и нужно ее критиковать. Но для этого нужно иметь очень четкие моральные ориентиры. Когда ты своей стране не прощаешь то, что ты с восторгом почему-то воспринимаешь от другой, когда у тебя Америка всегда права, или ты ее никогда не осуждаешь, а свою страну осуждаешь за малейшее несоответствие этим критериям — вот здесь я чувствую лицемерие и фальшь. Если вы хотите осуждать свою страну, то стойте тогда на такой этическо-моральной позиции, чтобы вас не могли обвинить в том, что вы предатель и отстаиваете интересы другого государства, живя и зарабатывая деньги в России".

О чемпионате мира по футболу в России: "Я не думаю, что нас лишат права проведения чемпионата, потому что даже в годы холодной войны такие решения не принимались на уровне международных организаций. Например, Олимпиада в Москве. США бойкотировали, но Олимпиада прошла. Я слышал, что FIFA совершенно не собирается это делать. Спорт находится над политикой. Что значит отнимать? Катар всеми правдами и правдами, чтобы никого не обижать, добился чемпионата мира 2022 года. В Катаре есть закон, по которому за гомосексуализм — пять лет тюрьмы. И как, отнимать или не отнимать? Нам все уши прожужжали во время нашей Олимпиады, какое чудовищное у нас преследование. А как быть с Катаром? Ведь, получается, это противоречит высоким принципам, Декларации прав человека противоречит? Противоречит. Входит в категорию сексуальной дискриминации. Значит, надо у Катара тоже отнимать. Тогда где мы будем проводить чемпионаты мира? В Швейцарии? Если разбираться, в США тоже много чего происходит. Там детей убивают, американцы ведут агрессию в ряде государств. Если мы будем следовать этому принципу, то мы будем наказывать не столько государство, сколько народы".

О перспективах "Южного потока": "Мы обсуждали с французской делегацией в Госдуме, как обеспечить 100-процентную гарантию поставок нашего газа на Запад. Я думаю, построив "Южный поток". А Украина пусть решит, она хочет быть стабильной или не стабильной, конфликтной или не конфликтной. Европа пока с такой трактовкой не согласна, но все умные люди там понимают, что это единственный вариант. Украина еще долго будет стабилизироваться, а "Южный поток" обеспечит на 100% гарантию поставок. Я думаю, что эту мысль нам надо всячески доводить до наших европейских коллег".

О политике Обамы: "На встрече Большой восьмерки Путин не поддался на коллективное давление со стороны других участников. Эта встреча показала, что разногласия по вопросу Сирии очень серьезные. После этого Обама, как мне кажется, воспринял немного лично то, что весь мир начал аплодировать Путину за то, что он добился химического разоружения Сирии, но предотвратил американские ракетно-бомбовые удары по этой стране. Ведь Обама же уже решился на эту меру. Я не берусь судить, лично ему хотелось это делать или не хотелось. Я не берусь судить, что он говорил Мишель Обаме поздно ночью, когда он не мог заснуть, принимая это решение.

Меня интересуют не его личные глубокие переживания, а то, что мы видим на поверхности, заявленная политика. А заявленная политика состояла в том, что он хотел иметь, как минимум, еще две страны, которые вместе с ним, с США пойдут на войну, то есть коалицию из трех стран: США, Великобритания и Франция. Но английский парламент, проголосовав против участия в этой войне, сбил Обаме всю игру. Он остался с одной Францией. То есть получалось так: два государства-изгоя собираются начать войну, которую никто не поддерживает, которая, конечно, не пройдет через Совет безопасности. Обама, на мой взгляд, испугался и обратился в американский Конгресс. Чем дольше шла дискуссия в Конгрессе, тем больше становилось ясно, что Конгресс может завалить эту инициативу Обамы. Путин пришел как спаситель.

Ведь кто такой Обама? Мы в России это недооцениваем. Обаму избирали как президента земного шара. Был плохой президент земного шара Джордж Буш. Он наделал дел, наврал насчет Ирака, потом опять стал прикладываться к бутылке, путал Австрию и Австралию. И вот, наконец, смотрите, какого человека мы вам даем: миротворец, отец — мусульманин, мать — американка. Барак! Хуссейн! Обама! Суахили, арабский мир, Соединенные Штаты — все. Он сейчас объединит весь мир вокруг миротворческих Соединенных Штатов, и наступит, наконец, прекрасный мир, который нам обещают американцы при своем лидерстве. А что получилось? Получилось, что президента земного шара стал обходить президент не земного шара — Российской Федерации. И вот уже журнал Foreign Policy публикует опросы американских экспертов, которые ставят Путина на первое место по влиянию, Forbes публикует, европейские газеты. Как, вы думаете, президент земного шара может к этому относиться? С большой досадой.

Появился личный элемент ревности к политическим успехам Путина. Я думаю, этот замес негативного эмоционального фона отношений с руководителем России, и, с другой стороны, упорное нежелание России давать добро на те американские действия, которые мы считаем абсолютно неверными, создал тот потенциал конфликта, который продемонстрировал себя по Сирии, а по Украине уже расцвел махровым цветом, все вышло наружу. По сути дела, что мы сказали американцам? Мы сказали им следующее: мы были против смены режимов и в далеких странах. Мы всегда против этого выступали. Но здесь это у нас рядом. У нас с Украиной граница — 2-2,5 тыс. км. И вы считаете, что можете менять режим, помогать государственному перевороту, назначать премьер-министра?"

О роли США в ситуации на Украине: "В военном перевороте на Украине не было потребности. США помогали там политически. Они же сразу признали новое правительство. Они же нашли господина Яценюка. Виктория Нуланд уже все тогда решила. И даже не госсекретарь решал, а замгоссекретаря решал, кто будет премьер-министром на Украине. Вот уровень Яценюка. Кроме того, Штаты оказали влияние на европейцев, чтобы они не особо там, как сейчас принято говорить, заморачивались юридическими аспектами этой новой власти, а просто дали добро. А потом пошла уже и финансовая поддержка, особенно по военной линии".

О пропаганде в Европе: "Я приезжаю в Париж, и что я слышу от своих французских коллег? Они говорят: "У нас появилась своя "Правда". Это газета Le Mond". Это такая железобетонная пропаганда, что французские политологи перестали ее читать. То же самое и в Соединенных Штатах. Уважаемая The New York Times. Тот объем лжи, который она вылила по поводу того, что происходит на Украине, абсолютно чудовищен".

О точке зрения США на мир: "Посмотрите, кого выставил Госдепартамент США, чтобы объяснять необъяснимые позиции. Он выставил двух девушек, которые сейчас поражают весь мир глубиной суждений и знанием предмета. Это что, от недостатка кадров? Но я знаю американских дипломатов, это весьма квалифицированные люди. Или это специально? Нельзя объяснить необъяснимое, и тогда вы выставляете человека, который, широко хлопая ресницами, говорит: "В любом случае Россия хуже, чем Соединенные Штаты. В любом случае мы считаем, что русские не правы. В любом случае мы считаем, что нельзя сравнивать действия США и России". Там сидят американские журналисты и, по-моему, тоже пребывают в состоянии некоторой прострации. Профессионал не может выходить с такими брифингами. Позиция США на уровне принципов международного права незащищаемая. Поэтому ее и не защищают, ее просто декларируют".

О ситуации на Украине: "Я полагаю, что все-таки речь идет о том, чтобы Донбасс получил тот статус в составе Украины, который будет устраивать ее жителей. На самом деле изначально речь шла именно об этом. Если бы Киев весной этого года не послал войска, вместо того, чтобы послать переговорщиков, если бы у власти были не Яценюк и Турчинов, а люди более вдумчивые и менее настроенные на конфликт с Россией и на подавление инакомыслия любой ценой, то ведь требования востока Украины еще в феврале-марте до захвата зданий, до того, как люди начали вооружаться, были достаточно умеренные. Я был на съезде депутатов всех уровней юго-востока Украины, где были представители и Запорожья, и Николаева, и Крыма, тогда еще входившего в состав Украины, и Луганска, и Харькова, и так далее. 4,5 тыс. человек. Ни одного слова не было произнесено на этом съезде об отколе от Украины. Не был произнесен ни разу термин "федерализация" и "регионализация".

О чем говорили? О том, что для этих регионов должен быть особый статус русского языка. Он должен быть гарантирован как основной язык. О том, что эти регионы, производящие львиную долю бюджета Украины, имеют право от этой доли получать несколько больше, чем они получали до сих пор. Говорилось о том, что Киев должен относиться с уважением к их позиции, к их требованиям, а не называть их в ответ сепаратистами. Но сразу после этого съезда, я лично это свидетельствую, и пусть кто-нибудь из нынешних властей Украины предъявит распечатку выступлений на этом съезде, где депутаты этих регионов, то есть люди, облеченные некими полномочиями и облеченные некой ответственностью за этот регион, где бы они говорили о сепаратизме или даже о федерализации. Этого не было. Но сразу после того, как прошел этот форум, несколько его организаторов, люди, которые возглавляли в то время эти регионы, были обвинены как раз в сепаратизме. И, скажем, на Добкина, бывшего харьковского губернатора, было заведено уголовное дело по статье "сепаратизм", он даже находился под домашним арестом. Вот такой был ответ".

"Ведь это не ополченцы пришли в Киев с оружием в руках. Потому что говорят о каком-то терроризме. А где акты террора? Мы помним, что такое терроризм. У нас взрывали "Националь", у нас захватывали "Дубровку". Вот это акты террора. Когда люди выезжают со своей территории и начинают терроризировать население в Пятигорске, в Ставрополе, в Москве, взрывать самолеты — вот это акты террора. Хоть один акт террора осуществили ополченцы? Ни одного. Они действуют на своей территории, поддержанные значительной частью населения, может быть, не всем, но значительной частью населения. И никакого террора там не было. Наоборот, они отпускали украинских военных, которые оказывались в "котлах".

О том, кому выгоден конфликт на востоке Украины: "Теперь что касается, кому это выгодно. Я считаю, что этот конфликт выгоден узкой группе стран. Я не исключаю, что эта группа стран сыграла достаточно большую роль в подталкивании украинского руководства к такой непримиримой позиции, к боевым действиям, к тому, чтобы нанести поражение ополченцам, и чтобы это было воспринято как политическое поражение России, естественно".

О позиции Росии и США по вопросам Сирии и Ливии: "Я думаю, что в Соединенных Штатах на определенном этапе, причем еще до Украины, а именно по вопросу о Сирии, пришли к выводу, что им с нынешней Россией не по пути. Вспомните, как Барак Обама оказывал давление на Владимира Путина на заседании Большой восьмерки в Лох-Эрне в Северной Ирландии при поддержке всех своих союзников по этой организации. И как Путин выдержал это давление и отказался дать добро на военную операцию в Сирии, которая была бы освещена как минимум авторитетом всей Большой восьмерки. А это означает, на самом деле, что это авторитет Совбеза безопасности ООН, потому что совпадают страны, которые входили в Большую восьмерку и Совбез".

"Ливия была пределом. После Ливии Россия сказала: "Все, мы больше свое добро на эти операции по смене режимов, в том числе через большую кровь, не даем". И думаю, что вот тогда началось большое размежевание. Финальное".