Из районов боев в тыловой Днепропетровск продолжают привозить тела погибших солдат. Сотни из них не опознаны — их хоронят без имени. Специальный корреспондент "Ъ" ИЛЬЯ БАРАБАНОВ наблюдал, как горожане прощаются с теми, чьи имена неизвестны. Среди них, по словам чиновников и судмедэкспертов, могли оказаться и российские граждане.
Священники разных конфессий отпели и опознанных, и неопознанных погибших
Фото: Сергей Киселев, Коммерсантъ / купить фото
Вчера в Днепропетровске прощались с 21 военным, их имена так и не установили. На площадь перед зданием Театра оперы и балета на проспекте Карла Маркса привезли гробы, накрыли их украинскими флагами.
— Военнослужащие, которые дежурят сейчас у гробов, только два дня назад вернулись с фронта и все видели своими глазами, мы находились в зоне боев два с половиной месяца, стояли под Мариуполем,— сказал собравшимся подполковник Национальной гвардии Денис Шлега.— Мы очень хотим, чтобы неизвестные солдаты обрели в итоге свои имена, чтобы им были поставлены памятники, чтобы их помнили в частях, где они служили, и в школах, в которых они учились.
После службы, которую вместе отслужили священники разных конфессий, процессия отправилась на Краснопольское кладбище на выезде из Днепропетровска в сторону Кривого Рога. Здесь под захоронения неопознанных военных выделен отдельный участок: 74 человека уже похоронили, в субботу попрощаются еще с 21 погибшим. Судя по количеству вырытых, но пока пустых могил, кладбище — где на табличках лишь реестровый номер, присваиваемый каждому умершему, и одинаковая надпись "Временно не установленный защитник Украины" — готово принять до 500 человек.
Через дорогу несколько могил тех, кто погиб, но был опознан. На могиле бойца батальона территориальной обороны Олега Эйсманта, погибшего в Мариуполе 9 мая, уже поставили каменное надгробие. На других могилах пока простые деревянные кресты с прикрепленными фотографиями. Самый молодой здесь — боец батальона "Днепр" Вячеслав Морозюк, весной ему исполнилось 20 лет, а в начале августа он погиб. А "днепровец" Сергей Андреев был убит 3 октября, уже после подписания минских соглашений и наступления относительного перемирия. Мимо могил идет священник, останавливается у одного из крестов.
— Дмитрий Пелипенко был моим другом,— рассказывает протоиерей Александр.— Они выходили из иловайского котла, когда на ехавшем перед ними БТР ранило его знакомого. Дима спрыгнул с брони, чтобы его перевязать, а потом в неразберихе — видимость плохая была, все взрывалось кругом — его сбила наша же бронемашина. Но это все равно геройская смерть, он друга спасал.
Вице-губернатор Днепропетровской области Святослав Олейник говорит, что на сегодня неизвестны имена примерно 500 погибших: "Но список может увеличиваться, потому что не все массовые захоронения найдены". В районы, контролируемые самопровозглашенными ДНР и ЛНР, забирать тела ездят гражданские волонтеры-поисковики.
— Мы забираем всех своих, но по останкам не всегда можно сразу определить, на какой стороне человек воевал,— говорит господин Олейник.— Сегодня создается единая ДНК-база на основе экспертных центров МВД, куда попадают данные по всем неопознанным телам. Возможно, через нее и родственники из России будут искать своих невернувшихся родных.
— Почему вы считаете, что среди погибших могут быть россияне?
— Мы знаем точные данные потерь по МВД и Министерству обороны. Вот сейчас вернулась по ротации 25-я бригада, в части будет поставлен мемориал 106 погибшим бойцам. Плавают цифры по добровольческим батальонам, но даже с учетом этого тел все равно больше, чем пропавших без вести с нашей стороны.
Командир полка "Днепр-1" Юрий Береза утверждает, что бойцов его подразделения в плен не берут, всего же с начала боев они потеряли 18 человек, судьба еще нескольких неизвестна. По словам господина Березы, отступая из иловайского котла, его бойцы вывезли всех своих погибших товарищей.
— Десять дней назад военная разведка сообщила, что тела многих из тех, с кем мы там столкнулись, так и лежат, никто не спешит их забирать,— уверяет Юрий Береза.— Этого я не понимаю. Вот стоят у нас кресты неизвестным героям Украины, а ведь может оказаться, что среди них есть неизвестные герои России.
Комбат сейчас баллотируется в Верховную раду по спискам "Народного фронта" Арсения Яценюка. На вопрос, зачем, господин Береза отвечает: "Верховная рада — это сейчас второй фронт".
— С другими комбатами, которые идут в депутаты, Семенченко, Билецким, Ярошем (командиры батальонов "Донбасс", "Азов" и "Правого сектора".— "Ъ"), мы объединимся. У нас одна основа, мы проливали кровь за страну. Мне хотелось бы дать шанс Порошенко. Но если Рада будет недееспособна, мы первыми прекратим ее существование.
Заведующий бюро судебно-медицинской экспертизы, расположенного в одном из корпусов 4-й городской больницы, Игорь Титорчук утверждать, что среди погибших были россияне, не берется: "Российских документов не попадалось". Накануне в морг доставили останки пяти погибших в августовских еще боях за луганский аэропорт. Рядом в морозильной камере в черных мешках лежат неопознанные погибшие — их похоронят в субботу.
— К нам поступают тела с остатками военной формы или обугленные останки без одежды. В подавляющем большинстве случаев причины смерти — взрывная травма, взаимодействие высоких температур, массированное разрушение тел в результате взрыва,— перечисляет он.
Иногда погибших удается идентифицировать по личным вещам — сохранившимся часам, крестикам, телефонам или особым приметам — татуировкам, зубным формам. По процедуре тело должно быть захоронено через десять дней после того, как оно попало к судмедэкспертам. Если есть хоть какая-то надежда, что человека удастся опознать, останки стараются задерживать. Все же взятые здесь образцы ДНК отправляются в запорожский НДКЦ, где обрабатываются и попадают в единую базу. Если родственники пропавших без вести сдадут свой анализ для ДНК в любом регионе Украины, то при их сравнении родство с высокой долей вероятности будет установлено.
— Бывают истории, когда родственники сначала опознали погибшего по татуировке, а потом засомневались и попросили провести ДНК-экспертизу,— рассказывает коллега Игоря Титорчука из Днепропетровского областного бюро судебно-медицинской экспертизы.— Мы ее провели, все совпало.
В этом же бюро проводили опознание погибших после падения Ил-76, который был сбит под Луганском 14 июня, в самолете находилось 49 человек.
— Все были опознаны, но родители продолжали верить, что дети живы. Личные вещи погибших были разворованы, и одной семье продолжали отвечать по телефону, принадлежащему их сыну, говорили: никому не верьте, там кости животных накидали, приезжайте и выкупайте,— рассказывает судмедэксперт.
В надежде найти пропавших люди до последнего не идут сдавать анализы. В Киеве на Банковой улице у администрации президента около недели назад стоял пикет родственников пропавших без вести. "Чиновники ничего не могут сказать о судьбе наших сыновей, предлагают идти сдавать анализы ДНК, но это же издевательство!" — недоумевает одна из женщин.
В одном из корпусов больницы имени Мечникова по соседству с областным бюро судебно-медицинской экспертизы развернут штаб волонтеров, которые помогают раненым, собирают деньги на лекарства, еду, одежду, дежурят у коек больных, когда об этом просят врачи. Стены волонтерского штаба увешаны объявлениями о поиске пропавших без вести. Под фотографией и именем родственники пишут: "Пропал в зоне АТО 29 августа, возможно, ранен, числится пропавшим без вести. Выходил из иловайского котла через Холодную Балку в сторону Макеевки". "Ищут до последнего,— говорит волонтер Елена.— Пойти сдавать анализ для ДНК-экспертизы — признать для себя, что человек погиб".