Неожиданное повышение Банком России на 1,5 процентного пункта, до 9,5%, стоимости рефинансирования банковской системы вряд ли заметно повлияет на инфляционные ожидания, но сильно скажется на промышленности — реальная ставка банковского процента окончательно уходит в область положительных значений. Новая жесткость кредитно-денежной политики ЦБ могла бы рассматриваться как инструмент структурных реформ при слабой способности правительства их вести в своей зоне ответственности. Впрочем, высокий уровень концентрации в экономике и общедоступность господдержки для окологосударственного бизнеса почти обесценивают непреклонность Банка России.
Глава ЦБ Эльвира Набиуллина подала заявку на участие в списке эффективных реформаторов промышленности, но поддержать ее может только правительство
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Резкое повышение ключевой ставки Банком России 31 октября (на 1,5 процентного пункта — до 9,5%) стало крайне неожиданным событием: от ЦБ ждали роста ставки в пределах 0,5-1 п.п. и увеличения гибкости в инструментах рефинансирования. Аналитики ING Eurasia и Unicredit Bank отмечают: в текущих условиях было бы логичным ждать меньшего повышательного движения ставки, снижения объема интервенций на рынке или досрочного полного отказа от них в преддверии полного перехода к таргетированию инфляции с 2015 года либо сдвига оперативного курсового коридора. Самым "большим разочарованием" оказалось отсутствие изменений в политике ЦБ относительно предоставления валютной ликвидности, отмечает Дмитрий Полевой из ING Eurasia: банки не предъявляют заметного спроса на действующие валютные репо и свопы по ставкам выше рынка. В объявленном виде решение по ставке вряд ли поддержит рубль, тогда как ослабление рубля — главный фактор высоких инфляционных ожиданий.
Видение ЦБ общей ситуации в экономике и перспектив ее роста, как минимум, не ухудшилось, и увеличение ставки, по мнению ЦБ, должно стимулировать домохозяйства увеличить норму сбережений (см. "Онлайн"). В своем заявлении регулятор также признает: "Поддержку отдельным отраслям экономики оказывают курсовая динамика и ограничения на импорт ряда продовольственных товаров". Конъюнктурные опросы (Markit и HSBC, Росстата и Высшей школы экономики, Институт экономической политики имени Гайдара (ИЭП)) о состояния промышленности в октябре все без исключения фиксируют увеличение предложения промышленностью в ответ на освободившуюся от импорта нишу внутри экономики, хотя и не видят фундаментальных факторов для разворота промышленности к росту.
В любом случае в условиях дефицита рабочей силы и при недостатке спроса, фиксируемых, например, опросом ИЭП имени Гайдара как основные проблемы для экономического роста в РФ осенью текущего года, рост ставок ЦБ вне зависимости от того, какие цели ставит перед собой регулятор, будет важным элементом структурных реформ. Резкое увеличение стоимости рефинансирования окончательно выводит реальные ставки по банковским кредитам в положительную область. Разные сектора экономики реагируют на рост стоимости денег по-разному, таким образом, демонстративную жесткость денежно-кредитной политики можно рассматривать не только как защиту курса рубля, но и как подключение ЦБ к структурным реформам, итогом которых будет сокращение занятости и выпуска на неконкурентоспособных производствах, получивших с ослаблением рубля и импортными ограничениями надежды на продление своей работы благодаря низкой (при всплеске инфляции во втором полугодии текущего года) реальной стоимости кредита. Заявления ЦБ о высоком уровне загрузки именно "конкурентоспособных", а не всех производственных мощностей при аномально высокой занятости можно считать подтверждением этой версии: ключевая ставка в 9,5% в среднесрочной перспективе ограничит инвестиции малорентабельных компаний и вызовет переток занятости в более перспективные сектора. При этом политические возможности для структурных реформ со стороны правительства невелики.
Впрочем, на пути поддержки ЦБ ставкой структурных реформ, проводимых Минэкономики и Минпромторгом, есть практически непреодолимые (силами только Банка России) препятствия. Первое — высокая концентрация промпроизводства в России: по данным Всемирного банка (ВБ), на долю 25% компаний РФ с наибольшим доходом приходится более 80% выпуска, и вход на рынки для новых компаний проблематичен — высокая стоимость денег эту проблему скорее усугубит. По сути, расчеты ВБ подтверждают, что в период экономических кризисов шансы менее конкурентоспособных крупных компаний выжить на рынке выше, чем у новых претендентов (поэтому периоды спадов в российской экономике продолжительнее, чем в других развивающихся странах). Проблема неконкурентных рынков, как и других барьеров для входа на рынок, напомним, за пределами компетенции Банка России: ей занимается правительство.
Вторую проблему иллюстрируют октябрьские опросы ИЭП: большинство компаний в период турбулентности, как и прежде, рассчитывают не на рост внутренней эффективности, а на поддержку государства. Для 47% опрошенных руководителей компаний оживить инвестиции сейчас могло бы снижение цен на оборудование (самый значимый фактор), для 46% — поддержка государства в виде "субсидий, гарантий, госучастия". Блок Минэкономики и Минфина в Белом доме вряд ли в состоянии блокировать отраслевые запросы на господдержку, аннулирующую при получении "структурные" сдвиги, которых можно было бы ожидать от решений ЦБ по стоимости рефинансирования.