«Контроль за информационной средой — это абсолютно нормально»

— У меня жена утром сказала: "Мне бы такую работу", потому что я сидел смотрел мультик, серию "Южного Парка", 15-й сезон, по-моему.

— На канале "2х2"?

— Нет, смотрел я его в интернете. Она говорит: "А что это ты смотришь мультик?". Я говорю: "Я готовлюсь к беседе с Жаровым". Это правда, я действительно готовился к беседе с вами. Такой злой, очень саркастический, как это часто бывает в "Южном Парке", рассказ о том, как корпорация Apple следит за своими клиентами, абонентами и так далее. Я ей под впечатлением от этого мультика действительно нашел клиентское соглашение, которые все, как правило, мультфильм об этом, не глядя подписывают, просто ставят галочку.

— А надо читать, безусловно.

— Как выяснилось, надо читать. А потом я еще залез на сайт технической конференции в Калифорнии, которую Wall Street Journal организовал, и прочитал: один из представителей сервиса Alibaba заявил о настойчивых требованиях влиятельных лиц из Вашингтона, не пояснялось, каких именно, ввести в отношении России технические санкции. По его словам, корпорации, называющей Россию одним из наиболее динамичных и перспективных рынков, было предложено этими самыми лицами из Вашингтона прекратить обновление программного обеспечения для российских гаджетов Apple. Кроме того, обсуждалась блокировка всех сервисов Apple на территории России на основании данных о местоположении пользователя. Я знаю, хоть вы и сказали, что работаете не в конспирологическом поле, а в реальном. Вот это конспирология или действительно возможная реальность?

— Я, на самом деле, не верю, что это соответствует действительности, потому что запрет со стороны производителя обновлять программное обеспечение компании Apple на гаджетах в Российской Федерации приведет к тому, что все население Российской Федерации, которое пользуется смартфонами, — а смартфонов у нас уже несколько десятков миллионов в стране, — перейдет на программное обеспечение компании Google, на Android, и будет жить на Android. Поэтому я не верю. На самом деле, если говорить о том, чем сейчас занимаются крупные корпорации, а это, прежде всего, Google и Apple, это накопление Big Data, так называемых больших данных, которые позволяют прогнозировать уже поведение не конкретного человека Александра Жарова или Анатолия Кузичева, а групп людей, в которые мы с вами входим, мужчин в возрасте от 35 до 55, относящихся к определенному социальному слою, с привязанностями, интересами и так далее.

— То есть чистый бизнес?

— Чистый бизнес, абсолютно. Это интересно, прежде всего, рекламодателям, глобальным компаниям, когда описывается поведение европейца, китайца, западного европейца. Это действительно крайне интересная коммерческая информация, поэтому я не верю, что Apple отсюда уйдет.

— Хорошо, тогда есть еще один формальный повод ухода Apple, а вернее, изгнания Apple. Особенностью iOS является то, что все данные она хранит в сервисе iCloud, а его серверы физически располагаются в США. Вот вам и закон о защите персональных данных.

— Давайте подождем до тех пор, пока закон вступит в силу, и я уверен, что надзирающие органы Российской Федерации и Роскомнадзор сделают все для того, чтобы выявить тех, кто закон не соблюдает. А с другой стороны, я уверен, что интернет-гиганты сделают все для того, чтобы свой бизнес в Российской Федерации сохранить. Все-таки 150 млн реальных и потенциальных абонентов — это будь здоров какие деньги.

— Да. Мы входим в финальную фазу нашей программы, поэтому несколько уточняющих вопросов по поводу того, о чем мы уже говорили. Скажем, по поводу запрета рекламы на кабельных каналах, вы сказали, что все пришли к консенсусу некоему?

— Это я слышал, что все пришли к консенсусу. Я в этих переговорах не участвовал, и в обсуждении данного законопроекта не участвовал. Но, по крайней мере, и авторы, и те люди, которые имели отношение к этому закону из профессионального сообщества, мне сказали, что есть понимание, что это не конец бизнеса для большинства значимых вещателей, а для тех маленьких телеканалов, которые зарабатывали деньги на рекламе, платили операторам связи, кабельным операторам для того, чтобы распространяться. Это, наверное, не очень честная история, когда покупается право на доступ к абоненту, при этом с рекламодателя второго-третьего сорта собираются за это деньги. Правильно, когда абонент платит деньги, но он платит за конкретные телеканалы, которые он хочет смотреть. Прозрачная прямая история — деньги с одного конца.

— Вы, как глава своего ведомства, ожидаете сокращения количества такого рода каналов?

— Я думаю, что количество кабельных телеканалов сократится. Думаю, что сократится как раз количество нишевых каналов, которые в силу качества ли продукта, неверного ли позиционирования канала не находят массовую аудиторию. Крупные неэфирные каналы, а таких каналов имеется на данном этапе если не сотни, то десятки, совершенно точно сохранятся, поскольку их смотрят, и совершенно точно кабельные операторы будут платить для того, чтобы их купить.

— Ровно тот же вопрос, возможно, к тем же самым ровно каналам обращенный, но ожидаете ли вы сокращения количества СМИ в связи с принятием закона о 20%? Мы об этом тоже уже говорили.

— Вы знаете, есть такая русская пословица: "Свято место пусто не бывает". Большинство иностранных телеканалов, которые присутствуют у нас в эфире и в неэфирных средах — иностранные, они чаще всего являются де-факто российскими, просто зарегистрированными на офшоры. Это касается и ряда сетевых эфирных каналов. Я уверен, что они перерегистрируются в Российской Федерации, и это хорошо, поскольку общая налогооблагаемая база в Российской Федерации увеличится, и количество налогов, приходящее в нашу казну, увеличится.

Что касается чисто иностранных телеканалов, как мы с вами сказали в самом начале нашей программы, CNN мы упоминали и BBC, я думаю, что CNN и BBC — это чисто политические телеканалы, правильно? Для того чтобы сохранить свое в данном случае политическое влияние, наверное, будут пытаться искать способы вернуться в Российскую Федерацию, если это для них имеет значение. А я думаю, что имеет.

Что касается коммерческих средств массовой информации, то это, в данном случае, глянцевые журналы, прежде всего. Очевидно, что это большая аудитория, женская аудитория. Если мы говорим про глянец, и есть легитимные пути выхода через третьих лиц, когда третьи лица — российские граждане — будут отвечать за контент этих журналов. Соответственно, если законодательство Российской Федерации будет нарушаться, то они будут за него отвечать. Это не только право распространять, это и обязательство перед российскими законами. Поэтому уверен, что место тех иностранных СМИ, которые по тем или иным причинам уйдут из российской юрисдикции, будет занято российскими СМИ. Это касается глянцевых журналов, телеканалов, радиоканалов. Те, которые найдут для себя необходимым сохранить те прибыли, которые у них были, решат этот вопрос через российские юридические лица.

— Какова статистика за последние годы по поводу количества СМИ в России?

— У нас достаточно стабильная цифра, она крутится вокруг 80-85 тыс. СМИ. Ежегодно регистрируется порядка 10 тыс. СМИ, порядка 10 тыс. СМИ прекращают свое существование. Самый большой рост идет среди сетевых СМИ, интернет-СМИ, но их абсолютное количество пока все-таки не велико, порядка 2 тыс. больше всего у нас печатных СМИ, несмотря ни на что, в регионах и в муниципалитетах, по-прежнему, регистрируются газеты. В малых населенных пунктах это является значимым средством массовой информации. Количество телеканалов и радиоканалов так же стабильно, у нас около 3,5 тыс. телеканалов и приблизительно такое же количество радиоканалов. Точно так же немного из них уходит из бизнеса, точно такое же количество притекает. Поэтому это говорит о том, что рынок СМИ в Российской Федерации сбалансирован, соотношение сохраняется долгие годы одинаковым, и нет никаких оснований полагать, что оно как-то изменится.

— Хорошо, количество СМИ примерно стабильное, а вот количество предупреждений, которые ваши ведомство выносит, оно тоже стабильно или растет год от года?

— Незначительно растет. В прошлом году мы вынесли 110 предупреждений средствам массовой информации в Российской Федерации. За девять месяцев этого года — до конца сентября — было вынесено 113 предупреждений. Распределение их такое, поскольку у нас вступил закон о мате в СМИ, большинство предупреждений о мате. В прошлом году их было больше — 48, в этом году — 44. У нас значительное количество предупреждений связано с экстремизмом в 2013 году их было 23, в 2014 году уже 31. Я думаю, что это связано с большим вниманием к этой тематике.

— То есть не увеличением экстремизма, а большим вниманием?

— Большим вниманием и большей выявляемостью. 13 предупреждений были связаны в этом году с разглашением персональных данных детей в средствах массовой информации, которые пострадали в той или иной ситуации. Не всегда СМИ учитывают, что они должны получать согласие, как минимум, на распространение этих данных. У нас значительно меньше стало порнографии, пропаганды порнографии в средствах массовой информации. Если в прошлом году их было пять, то в этом году всего один.

— Кому?

— Название СМИ не вспомню, это региональное СМИ, региональная газета.

— А как выглядит пропаганда порнографии?

— Вы знаете, это чаще всего касается, опять же, небольших СМИ, которые размещают соответствующие фотографии. Просто в законе о СМИ это звучит пропаганда порнографии, не распространение, а пропаганда.

— То не пропаганда прекрасного женского тела, а именно пропаганда порнографии.

— Порнографии.

— Рынок связи и СМИ в Крыму, растет ли он, осваиваем ли мы это пространство?

— Мы это пространство, без сомнения, осваиваем. Я могу сказать, наверное, про СМИ интереснее, рынок связи стабилен. Два оператора российских туда пришло, которые оказывают услуги сотовой связи и передачи данных, то есть интернета, крупных оператора, компания "К1" и вторая компания — "ТКК", которые строят сеть, купили сеть украинских "МТС" и "Билайна". На этой структуре, которая присутствовала, поскольку эти компании, находящиеся под украинской юрисдикцией, не захотели продолжать там бизнес, они на ней работают.

Что касается средств массовой информации, когда мы получили базу данных украинских СМИ, мы выяснили, что в Крыму зарегистрировано 3 тыс. средств массовой информации. Из них 50 телеканалов, 60 радиоканалов, все остальное, представляете, печатные СМИ. Начали общаться с местными руководителями, и выяснилось, что достаточно экзотическая ситуация: под конкретные политические ситуации, акции регистрировалось СМИ, распространялось однократно и потом прекращало свое существование.

— Но регистрация оставалась?

— Да, естественно, она год действует. Таким образом, по нашему мнению, действующих СМИ на данном этапе в Крыму около 250-300. Мы зарегистрировали, то есть к нам пришли и зарегистрировались уже 68 средств массовой информации, если исходить из этой статистики — около 25--30%.

— В основном это газеты?

— Нет, вы знаете, это и телеканалы, и радиоканалы. Мы намерены в декабре месяце объявить конкурс на сети радиовещания в Крыму, и, наверное, в конце февраля этот конкурс провести. Я был в Крыму несколько раз и повстречался соответственно с местными вещателями. Мы проводили совещание с федеральными радиовещателями, и соответственно у нас есть понимание, мы попросили федеральных радиовещателей соответственно с крымскими коллегами проработать, кто будет работать здесь с сетевыми партнерами, где самостоятельно. С радио вопрос для нас понятен, мы в феврале его легитимизируем. Что касается телевещания, сейчас там вещают российские каналы. Переходный период, который определен конституционным законом, работает до конца 2015 года, и поэтому в первой декаде 2015 года мы также проведем конкурс на телевещание, тоже ситуацию легитимизируем.

Я полагаю, что крымские граждане получат российский, московский стандарт телевещания, когда будут смотреть во всех городах порядка 20 российских телеканалов. Все российские музыкальные станции будут там присутствовать, обязательно общедоступные телеканалы будут присутствовать, печатные СМИ местные будут зарегистрированы.

— А разговорные?

— Музыкально-разговорные без сомнения. Я думаю, что это вопрос, наверное, к вашим учредителям. Надо обязательно, чтобы "Коммерсантъ FM" шел на этот конкурс. Поэтому никаких сложностей мы не видим, и процесс держится постепенно, динамично, и мы укладываемся в сроки.

— Вы предлагаете использовать термин "Упорядочивание". А будет ли этот процесс "продолжаться и углубляться", говоря словами Горбачева начала 90-х?

— Вопрос, наверное, не ко мне, а к депутатскому корпусу. Большинство законов исходит оттуда. Роскомнадзор не обладает правом законодательной инициативы, мы эти законы не пишем, мы с удовольствием участвуем в обсуждении, если нас к этому обсуждению привлекают. Паче чаяния, что нам эти законы потом приходится применять. Как раз практическую составляющую этих законов мы с удовольствием обсуждаем. Но если нет — нет, но те законы, которые вступили в силу за последние два года — это закон о борьбе с детской порнографией и досудебной блокировки информации о суициде, распространении наркотиков и закон об авторских правах, который касается телевизионных и художественных фильмов. А также досудебная блокировка экстремистских материалов в интернете по решению генпрокурора и его заместителей. Наконец, последний закон о блогерах и об информационных площадках, мы по ним работаем и эффекта достигаем. Уж не нам судить, насколько хорошо, но мы, по крайней мере, стараемся делать все, от нас зависящее.

— А вы когда участвовали, если участвовали, в обсуждении этих законов? Скажем, закон о блогерах не показался вам наступлением на свободу слова?

— Дело в том, что закон о блогерах был написан достаточно широко. Мы со своей стороны, поскольку нам нужно было выпустить, подготовить более десяти подзаконных актов и наших приказов, приказов Министерства связи и массовых коммуникаций, постановление правительства начали с того, что мы пригласили все сетевое сообщество блогеров, провайдеров, хостинг, крупные информационные площадки для того, чтобы эти акты грамотно написать. Ведь очевидно, что мы, будучи чиновниками, не являемся технарями, распространение информации в Сети имеет свою специфику. Мы очень внимательно прислушивались. Я думаю, вы при случае можете поинтересоваться у этих товарищей, что было учтено. Практически все их замечания были учтены. И в результате этого, во-первых, закон о блогерах стал работать. Достаточно сказать, что на сегодняшний день мы зарегистрировали 131 блогера. Причем там к нам поступило более 800 тыс. заявок, более 500 от граждан неравнодушных, которые сказали "обратите внимание на этого блогера", и порядка 250 — 280 по заявкам самих блогеров, что говорит о том, что кто-то из сетевого сообщества заинтересован в присутствии в реестре самостоятельно.

Никаких ограничений свобод для блогеров не возникло. Они присутствуют в реестре. Механизм закона говорит о том, что если кто-то из граждан, юридических или физических лиц обнаружит то, что блогер нарушает законодательство, клевещет, распространяет нецензурную брань, он уведомляет об этом Роскомнадзор. Мы обращаемся интеллигентно, вежливо к блогеру, просим его эту информацию удалить. Если нет, тогда мы начинаем с ним иное взаимодействие. Я хочу отметить, что закон о блогерах для блогеров как раз никаких рестриктивных мер, пресекательных не предполагает. Мы не можем его выключить, заблокировать, оштрафовать и так далее. У нас, конечно, есть несколько ноу-хау, которые я сейчас разглашать не хочу, как мы будем действовать, если кто-то из блогеров будет намеренно хулиганить. Мы придумали кое-что.

— Это связано с насилием или…?

— Это никак не связано с насилием и жестокостью, это связано с определенными…

— С техническими средствами.

— И не с техническими средствами. Это связано с тем, что по нашему мнению, интернет является публичным пространством, и поведение в публичном пространстве мало чем отличается от поведения на улице. Поэтому если человек упорно продолжает ругаться или нарушать точно так же, как на улице, то можно, наверное, нам обратиться в МВД.

— Вызвать наряд полиции.

— Да, наряд полиции, обратиться в МВД, да.

— Хулиганит человек публично.

— Да, хулиганит человек публично, и можно выписать штраф за это.

— У нас же нет специального реестра симпатичных людей, если уж по аналогии с офлайн-миром. Законы, которые запрещают, как вы выразились, ругаться матом, распространять заведомо ложную информацию, и так есть.

— Это касается средств массовой информации? Пресекательные меры распространяются на средства массовой информации, сетевые средства массовой информации.

— И на людей, или нет?

— Вы имеете в виду, где — в Сети или на улице?

— Нет, в Сети, конечно. Я просто аналогию провел. И так есть блогер, предположим, он действительно матерится.

— И кого-то это беспокоит.

— Зачем нужен реестр, если для матерящегося человека и так можно вызвать наряд полиции и арестовать его и отвезти в кутузку?

— Зачем его отвозить в кутузку?

— Не в кутузку, ладно, сделать замечание, бог с ним, хорошо.

— В условиях, когда писался закон, авторы закона исходили из того, что если данного блогера читает 3 тыс. человек, то это является средством массовой информации. 3 тыс. — это та грань, после которой законодатель решил, что это уже значительное количество читателей, пользователей, которые читают данного блогера и это средство массовой информации, не СМИ, как газета, но это ресурс, который распространяет массовую информацию. Таким образом, если он затрагивает тысячи людей, ведет себя некрасиво, матерится, распространяет нецензурную лексику, люди могут обратиться, он находится в реестре. Ведь блогеры могут регистрироваться под своим именем, а могут регистрироваться под "ником". Они могут называть себя Александром Жаровым или Анатолием Кузичевым, и ничего им за это не будет. Реестр позволяет их идентифицировать как конкретного гражданина.

Поэтому если Роскомндазор или гражданин, которого оскорбляет поведение блогера, обратится в полицию, его будут просто идентифицировать — это Иван Иванович Иванов, электронная почта у него такая-то, адрес у него такой-то, будьте любезны заплатить штраф. Вот и все. Поэтому я не вижу никакого наступления на свободу слова. Ведь у СМИ есть обязанность соблюдать законодательство о СМИ, которое не позволяет им распространять ложную информацию, клеветать, распространять экстремистскую информацию, материться и так далее. За все это Роскомнадзор выписывает СМИ предупреждение. Работают целые юридические службы, которые находят путь.

— Кстати, вы на днях выписали чуть ли там не четыре десятка предупреждений, в частности "Русскому репортеру" за нецензурную брань.

— Не четыре десятка, мы за последнее время выпустили на моей памяти четыре предупреждения, в том числе "Русскому репортеру". Достаточно редкая экзотическая ситуация, когда достаточно крупное издание в печатной версии напечатало мат, почему, не знаю, прямое нарушение закона. И получило предупреждение.

— А какие последствия?

— У "Русского репортера" за последний год одно предупреждение, но это неприятно и не более того. Второе предупреждение, если в течение года появится, дает право Роскомнадзору инициировать процесс через суд об аннулировании регистрации средства массовой информации.

— Это второе в течение года?

— В течение года, да. За год предупреждение сгорает, вот и все.

— А у "Эха" сколько уже предупреждений?

— Одно.

— Пока одно?

— Да. Вы меня пугаете, говорите "пока". Я надеюсь, что оно одно, одно есть, одно и будет.

— Я тоже надеюсь, однако конспирологическая теория гласит, что одним предупреждением не ограничатся, будет второе, и что запущен процесс ликвидации этого популярного СМИ.

— Роскомнадзор в отношении "Эха Москвы" действовал абсолютно по закону. Мы не работаем в рамках конспирологических теорий, мы работаем в объективной реальности. Объективная реальность говорит о том, что в данной передаче, за которую вынесено предупреждение, упоминалось и оправдывалось действие "Правого сектора", организации, которая на территории Российской Федерации решением Генпрокуратуры признана экстремистской. Мы эту тему серьезно отслеживаем и достаточно тщательно в течение последнего полугода чистим Сеть от различных пропагандистских материалов "Правого сектора". Поэтому именно данная часть программы, которая, в том числе, присутствовала на сайте, привлекла внимание наших экспертов. Они рассмотрели ее, решили, что информация, безусловно, является экстремистской, что и стало причиной вынесения предупреждения. Я достаточно хорошо и давно знаком с Алексеем Алексеевичем Венедиктовым. Дело в том, что "Эхо Москвы" всегда работало и работает ювелирно. Их юристы очень внимательно отслеживают те материалы, которые выходят. То, что получилось, к сожалению, досадная оплошность. Но досадная оплошность, за которую "Эху" пришлось заплатить тем, что им было вынесено предупреждение.

— Понятно. И тут на днях еще одна история по поводу Плющева Саши, знаете?

— Да, но Роскомнадзор к этому не имеет никакого отношения.

— Но, тем не менее, Плющев в своем блоге допустил известный комментарий, известное высказывание, которое было сочтено оскорбительным. И, кстати, при том, что я хорошо знаю Сашу и поддерживаю его, полагаю, это была действительно совершенно неприличная запись. Хотя он за нее извинился и впоследствии удалил. Я к тому, что просто история вокруг "Эха Москвы" продолжается.

— История вокруг "Эха Москвы" продолжается. И мне неэтично и неправильно комментировать действия акционеров в данном случае. Я надеюсь, что в конце концов все каким-то образом неизбежно завершится. Как на кольце у царя Соломона было написано "Все проходит, и это пройдет". Опять же не верю в конспирологические теории, думаю, что все достаточно линейно развивается, и думаю, что данный конфликт в конце концов каким-то образом разрешится.

— Вы упомянули своих экспертов. Когда я еще работал на другой радиостанции в прошлом году, по поводу детей, которых, якобы цинично мы как-то обсуждали. Я сейчас не про известную историю о муковисцидозе, а про другую. На самом деле, все было ровно наоборот. В эфире совершенно в ироническом ключе как раз мы смеялись над теми людьми, которые могли бы говорить. И тут мы исполняли их речи, этих людей, которых мы обсуждаем, а эксперты ваши абсолютно линейно все это восприняли. И раз уж человек сказал, условно говоря, "убить", хотя он цитировал условного Гитлера, значит, он и есть виновный. Вот как работают ваши эксперты, что за институт экспертный, как это процедурно происходит?

— У нас достаточно именитые эксперты, мы работаем по различным направлениям. Если это касается, например, мата, мы работаем с Научно-исследовательским институтом русского языка Российской академии наук. Если это касается экстремизма, то мы работаем с факультетом психологии МГУ и еще рядом институтов научно-исследовательских федеральной службы безопасности, которые специализируются как раз на экстремизме. Нельзя сказать, что мы работаем с недипломированными экспертами. И в те моменты, когда средство массовой информации или сетевое издание с нами несогласно, и начинается судебный процесс, мы, безусловно, этих экспертов привлекаем для участия в судебных разбирательствах. И они свою позицию аргументируют в судах. Чаще всего выигрываем.

— А на каких вы условиях работаете с этими экспертами?

— Договорные условия.

— Есть у нас к вам ряд вопросов, которые всех ужасно волнуют. Возможно, это не совсем ваша компетенция, юрисдикция, как угодно, тем не менее, закон о защите персональных данных.

— Это прямая наша компетенция. Мы защищаем граждан и их право на защиту персональных данных.

— Тогда давайте сразу прямо с места в карьер. Какой процент иностранного бизнеса останется работать в России после принятия этого закона?

— Начнем с того, что 242-й закон о локализации серверных мощностей, на которых хранятся персональные данные наших граждан на данном этапе так, как он принят, вступает в силу в сентябре 2016 года. В настоящее время в первом чтении прошла депутатская поправка о введении его в действие с 1 января 2015 года. И пока дальнейшее обсуждение его в Государственной думе продолжается, но новые слушания не прошли. Поэтому мы исходим из реальности сегодняшнего дня — сентябрь 2016 года, как минимум, исходя из этой парадигмы, у всех компаний имеется более полутора лет для того, чтобы подготовиться к реализации этого закона. Это более чем достаточный срок для того, чтобы либо построить собственные серверные мощности в Российской Федерации, либо их арендовать.

Мы собирали в Роскомнадзоре, не скрою, ведущие компании, и российские, и иностранные, и таких гигантов, как IBM, Microsoft, Google, eBay, Spotify, самые разные компании, которые представлены в Российской Федерации. У нас есть все основания полагать, что для тех компаний, для которых работа на территории Российской Федерации является доходным бизнесом, сделают все, чтобы этот бизнес сохранить. Решить вопрос либо по аренде серверных мощностей, либо по строительству собственных. Знаю, что большинство из них этот вопрос уже практически решает, либо обсуждает подходы к нему.

— Но практически решают не в смысле сворачивания бизнеса в России?

— В смысле ведут переговоры по возможной аренде. Это же всегда тоже вопрос выгоды для компании, вопрос денег — построить собственные серверные мощности или арендовать их. Процесс изучения совершенно точно всеми игроками рынка идет, большинство крупных компаний, социальных сетей, поисковиков, Google, Facebook, Twitter, с которыми мы находимся во взаимодействии, в той или иной степени этот вопрос периодически поднимают. Очевидно, что он их тоже интересует, волнует, они его прорабатывают. И я надеюсь, что они сделают все необходимое для того, чтобы сохраниться и работать в российской юрисдикции после вступления в силу 242-го федерального закона.

— Это не имеет сейчас отношения к закону о защите персональных данных, но имеет отношение к иностранному бизнесу. CNN, который тут на днях стал заявлять, что уже прекращает свою работу в России, это каким-то образом связано с российскими законами, с неоформлением документов и так далее?

— CNN достаточно нехарактерная история. Дело в том, что CNN присутствовал в пакете "НТВ-Плюс", спутникового оператора, и спутниковый оператор "НТВ-Плюс" имел пакетную лицензию на вещание. В ней, в том числе, присутствовал телеканал CNN. В тот момент, когда более двух лет назад я возглавил Федеральную службу по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций, мы начали разбираться с иностранными вещателями. Мы обнаружили, что два иностранных телеканала — это CNN, американский канал, и ВВС, английский канал — присутствуют у ряда кабельных операторов условно легитимно. У них существовал договор у двух крупных кабельных операторов с "Газпром-Медиа", но, тем не менее, стопроцентной легитимности присутствия не было. Мы встречались несколько раз с менеджментом ВВС, и они находятся на стадии завершения оформления необходимых документов для наличия стопроцентной универсальной лицензии, что дает право на вещание в кабеле, спутнике, во всех неэфирных средах. А что касается CNN, они все время до последнего времени искали способ решения этого вопроса.

— Прошу прощения, я, наверное, не очень уловил, а какого вопроса? Условной легитимности их присутствия?

— Получения универсальной лицензии для легитимного присутствия в неэфирных средах, кабеле и спутнике, на территории Российской Федерации. Сложности были связаны с особенностями английского, что касается ВВС, и американского законодательств — передачи прав на вещание третьим лицам и так далее. После того, как был принят закон, ограничивающий наличие иностранного капитала в российских СМИ 20%, CNN на данном этапе абсолютно правильно поступил, что уведомил всех операторов связи, что они присутствуют нелегитимно.

Если они до этого полагали, что они вопрос решат в течение недели или месяца, сейчас они пришли к выводу, что им нужно более детально изучить вопрос. Они поступили абсолютно правильно, что уведомили, что пока прекращают свою деятельность. Но через какое-то время они примут одно из трех возможных решений: либо предоставят право российскому юридическому лицу, уступят ему свои авторские права и будут вещать через российское юридическое лицо, либо заключат иной договор с российским вещателем, который позволит им присутствовать легитимно на территории Российской Федерации.

Я приветствую это решение CNN, потому что очевидно, что их возвращение будет уже абсолютно легитимным. Предыдущие решения были связаны с тем, что они появились достаточно давно в России. В конце 1990-х годов еще CNN появился. И они какое-то время в эфире вещали на той частоте, на которой сейчас телеканал "Перец" присутствует, это было в начале 1990-х годов. Именно поэтому так бережно к ним и относились, это один из старейших иностранных вещателей, который в России работал. Поэтому мы приветствуем их решение по поводу завершения, скажем так, пути неопределенности и очень надеемся, что они вернутся к нам уже в легитимной плоскости и получат универсальную лицензию.

— Понятно. А вот вы только два канала иностранных упомянули, ВВС и CNN, у всех остальных все идет нормально в процедурном плане, у всех остальных иностранных вещателей никаких проблем нет больше?

— Нет, они присутствуют легитимно, у всех есть универсальная лицензия, и они вещают на территории Российской Федерации легитимно. Следует понимать, что с середины 2016 года вступает в силу федеральный закон, о котором я упомянул выше, ограничивающий 20% присутствие иностранного капитала. Уверен, что все они, по крайней мере, про большинство из них, большинство крупных иностранных средств массовой информации. Я знаю, что они ведут консультации, как минимум, со своими юристами по поводу того, как этот вопрос разрешить. И Роскомнадзор в середине 2015 года, в середине наступающего года, где-то за год до вступления в силу этого закона со всеми иностранными СМИ данные консультации со своей стороны должен провести для того, чтобы а) выяснить, намерены ли они продолжать работу в Российской Федерации или нет, и б) если да, намерены, что они намерены для этого сделать? Для меня очевидно, что для крупных иностранных СМИ — это бизнес, бизнес, приносящий ощутимые дивиденды, поэтому мы окажем всю необходимую консультативную помощь для тех, кто захочет остаться вещателями или печатными СМИ на территории РФ. Мы окажем всю необходимую консультативную и организационную помощь.

— О каких дивидендах речь? Сейчас еще ограничили возможность рекламы на кабельных каналах? Или, может, вы имеете в виду политические дивиденды, мало ли.

— Получение новостей из такой бурно развивающейся страны, как Российская Федерация, дает политические дивиденды любому мировому СМИ. Но если говорить о финансовых дивидендах, и мы говорим в данном случае о вещателях и телевизионных вещателях, для которых реклама вне эфирных средах теперь становится невозможной, то это делает более прозрачным взаимоотношения между неэфирным оператором, то есть кабельном или оператором непосредственно спутникового вещания, и вещателем. Очевидно, что кабельный оператор зарабатывает деньги, получая абонентскую плату от своих зрителей, от абонентов, по сути дела. И в том случае, если он показывает те каналы, которые востребованы зрителем, которые не существуют по рекламной модели, получая от деньги от рекламодателей, его абсолютно не волнует, смотрят его в кабеле или нет.

Кабельный оператор будет стремиться к тому, чтобы у него в пакете присутствовали только смотрибельные телеканалы, чтобы у него было большее количество абонентов. Вот из этих денег, которые он получает от своих растущих абонентов, он будет рассчитываться с вещателями. И неэфирные вещатели будут получать деньги из одного канала. Это кабельный оператор связи или оператор непосредственно спутникового телевиденья. Данный законопроект достаточно подробно обсуждался моими коллегами, которые работают в Министерстве связи с кабельными операторами. И насколько я знаю из их рассказов, консенсус был найден. Понимание того, что деньги, которые составляют абонентскую плату с одного абонента, для большинства крупных и средних кабельных операторов будет достаточно для того, чтобы свой бизнес сохранить. Далее в эту тему погружаться не могу, потому что не являюсь автором этого закона, но вот так, как я ее вижу, я вам рассказал.

— Да, спасибо за это. Сейчас уже об ощущениях, а не о процедурах. Вы наверняка и в социальных сетях, и в личном общении обращали внимание, что у многих есть такое впечатление, что идет общее ужесточение информационного пространства во всех смыслах, сужение. Вот мы упоминали с вами и закон о 20% иностранного участия в российских СМИ. Мы с вами еще не упоминали, но упомянем, конечно же, и процесс регистрации блогеров, и закон о защите персональных данных. Вот что действительно защита меня, или же у многих есть ощущение, что это ужесточение, очень сильное ужесточение и попытка контроля над информационной средой?

— Контроль за информационной средой — это абсолютно нормально. Гражданин, который потребляет информацию, и государство, которое предоставляет частоты, поскольку ограниченный частотный ресурс является государственным ресурсом, имеет право знать, что у него в данном пространстве вещается, распространяется. И потребитель информации должен знать, как он эту информацию потребляет. Еще упомянули персональные данные, он должен четко понимать, куда эти персональные данные деваются, куда они передаются и так далее. Поэтому вы говорите ужесточение, а я бы применил другой термин — упорядочивание взаимоотношений в области медиа, в области социальных медиа и в интернете в целом.

Сохранение информационного суверенитета страны — абсолютно нормальная тенденция, которая намного раньше, чем в Российской Федерации, была предпринята большинством развитых демократий, как принято говорить, и в Западной Европе, и в Соединенных Штатах Америки, и в юго-восточной Азии. То есть это абсолютно нормальная тенденция. Я вам хочу сказать, что единственный крупный телеканал, который присутствует за рубежом, Russia Today, испытывает достаточно сложные истории, когда приходит в новую страну, большое количество юридических документов необходимых, большие ограничения, вообще невозможно вещать, если ты не являешь юридическим лицом этой страны и так далее. Поэтому в Российской Федерации идет процесс приведения в соответствие законодательства с общемировыми тенденциями. А то, что мы живем в постиндустриальном информационном обществе, которое развивается крайне бурно, и то, что государство реагирует на это развитие определенными законами, которые регламентируют поведение в этой среде, мне кажется, тоже нормально.