Выходит "Третья персона" — фильм автора "Столкновения", построенный по схожему принципу переплетенных судеб, излишне мелодраматичная история людей с проблемами, затянутая до хронометража "Властелина колец"
Писатель в кризисе (Лиам Нисон) сидит в шикарной парижской гостинице, запивает антидепрессанты алкоголем и страдает над новым романом. К нему приезжает любовница (Оливия Уайлд) — немного двинутая популярная журналистка, красотка в белых платьях и кружевном белье, которая никак не может определиться, чего хочет, и потому мучает окружающих. В это время в Риме неприятный американец в хорошем костюме (Эдриен Броуди) заходит в бар с вывеской "Americano" купить "Будвайзер" и бургер, а встречает загадочную итальянку (Моран Атиас) и, сам того не заметив, уже через пятнадцать минут снимает для нее огромные суммы со своего банковского счета, чтобы заплатить бандитам, похитившим ее дочь. В это время в Нью-Йорке молодая женщина (Мила Кунис) — бедная, разведенная и измученная депрессией — пытается отсудить у своего бывшего мужа (Джеймс Франко) — популярного художника, живущего в роскошном лофте,— права на ребенка, которого она, кажется, чуть не убила. Все эти люди крайне печальны, некоторые из них время от времени слышат детские голоса, все истории так или иначе связаны с изменой — в общем, ситуация трагичная.
Десять лет назад Пол Хаггис выиграл "Оскар" за "Столкновение" — фильм, построенный по такому же принципу переплетенных между собой историй, которые сходятся и расходятся друг с другом, чтобы в конце концов слиться в более или менее единое целое. Как и в "Столкновении", это самое целое в "Третье персоне" — портрет утраты, хотя, если взглянуть на актерский состав, невольно ожидаешь чего-то вроде "Реальной любви". Как и "Столкновение", уже на уровне пересказа "Персона" напоминает сериал, в данном случае — мыльную оперу. Но если десять лет назад целью Хаггиса, кажется, было показать максимальное количество героев в максимальном количестве обстоятельств, то тут обстоятельства волнуют его гораздо меньше, чем слабо маячащий за ними какой-то скрытый глубокий вывод, банальность общечеловеческого плана, которая скрывается за многочисленными взглядами и недоговоренностями. Хаггис щедро использует сквозные мотивы — тут все построено на том, что герои: а) думают о детях; б) что-то пишут; в) на что-то смотрят. Притом буквально. В открывающем кадре Лиам Нисон долго глядит на экран монитора, затем — Эдриен Броуди смотрит на стакан лимончелло, затем Джеймс Франко — на картину, Ким Бейсингер — на фотографию собственного ребенка в айфоне, а Мария Белло — на бассейн, куда не может нырнуть. Записки, надписи и другие письмена объединяют их истории в единое целое. У всех героев какие-то неясные, до поры до времени, проблемы с детьми. Так проходят два с половиной часа — с повествованием Хаггис не торопится и зачастую ограничивается длинными планами, на которых его герои просто сидят. Или ходят. Или опять-таки смотрят или пишут. Герой Лиама Нисона пишет что-то вроде "Белый. Цвет доверия. Цвет искренности. И цвет той лжи, в которую он пытается заставить себя поверить". Откровения "Третьей персоны" немногим оригинальнее этих строк, и не надо быть гением, чтобы довольно быстро догадаться, что остальные герои фильма — выдуманные персонажи этой самой книги. Но проблема не в банальности идей, не в чрезмерной затянутости сцен, не в том, что понять, что происходит, удается только часа через полтора, и даже не в том, что все это выглядит как реклама дорогих часов. Проблема в том, что "Персона" не просто кажется спекулятивной — этим людям, у которых явно очень сложная жизнь, невозможно сопереживать. Хаггиса и самого их проблемы не трогают — люди тут не больше, чем сюжетные функции, которые он использует для того, чтобы создать свое изысканное полотно, которое в результате не работает так, как ему хотелось бы. Он может рассказывать истории — просто они не получаются у него реалистичными. Как говорит Нисону его издатель: "Первый твой роман был отличным. Второй — похуже. Теперь же твои герои — просто функции, чтобы оправдать самого себя".
В прокате с 27 ноября