В ноябре совпало сразу несколько символических дат: годовщины двух киевских майданов — "оранжевого" 2004 года и куда более неоднозначного в прошлом году, четверть века со времени падения Берлинской стены и, наконец, 25-летие событий в бывшей Чехословакии, вызвавших волну "бархатных революций" в Центральной Европе.
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ / купить фото
Сегодня Европа снова бурлит, маятник общественных настроений качается из стороны в сторону. Если в Берлине веселятся и празднуют, то в Праге показывают "красные карточки" своему и заодно германскому президентам. Украина же и вовсе стоит перед самым трудным выбором в своей постсоветской истории — не только власти, но и судьбы.
Вопрос о природе власти и ее отношениях с обществом — всегда в эпицентре любого конфликта. В сказке Андерсена крик маленького мальчика "А король-то голый!" всем открывает глаза не только на наготу власти, но и на ее коллективное лицемерие. На язык современной политики это переводится как нелегитимность. Сегодня общество может увидеть нелегитимность в неэффективности своих правителей, их лживости и надменности.
Бетонная тяжеловесность Берлинской стены — самый явный признак той самой наготы власти (не отгородишься бетоном — все сбегут), а в момент падения — яркий символ способности общества эту нелегитимность победить. Вырождение престарелых коммунистических вождей, коррумпированность, грубое искажение результатов выборов — вот менее яркие с точки зрения символики, но не менее значимые причины, по которым граждане выходили и выходят на улицы.
Мотивы протестующих не всегда бывают правильно поняты. Вот лишь некоторые мифы об уличных протестах.
Если власть и падает после таких протестов, то не улица ее роняет. На штурм дворцов мирная гражданская масса не ходит. А, если в эту массу затесываются штурмовики с оружием, такая революция уже совсем не "оранжевая".
Откуда взялись штурмовики и кто вложил в их руки оружие — вопросы закономерные, но они про другое. Улица лишь выносит вердикт о необратимой нелегитимности власти. После этого с падением старой власти раскол нередко проходит через все общество. Тогда начинается гражданская война, в которую вмешиваются внешние силы — от великих держав до экстремистов, как в Ливии, Сирии, как, увы, и на Украине.
Но вернемся к улице как "жюри присяжных", выносящему вердикт о нелегитимности власти. В верхах, услышав этот вердикт, могут своими руками убрать диктатора (Николае Чаушеску или Хосни Мубарака), могут договориться о плановой смене режима, как на круглых столах эпохи "бархатных революций" в Варшаве и Будапеште, могут задавить "присяжных" танками, как на пекинской площади Тяньаньмэнь. Наконец, властитель может просто затеряться где-то между Харьковом и Ростовом.
Утверждать, что людей на улицу выводит подспудная, а то и ломовая внешняя сила,— значит полностью отказывать гражданам в способности мыслить и чувствовать себя причастными к политической судьбе страны.
Упрекая в этом граждан других стран, поневоле придешь к неуважению собственного народа. Андерсеновскому мальчику, что, тоже Госдеп глаза открыл на наготу короля? Или наивный Андерсен просто не знал, что за морем уже существует Госдеп?