В нынешнем году Российская армия развернулась в Крыму и Арктике, "отвоевала" на сотнях учений, получила тысячи образцов новых вооружений. Курс на реформы уверенно продолжен. Внешнеполитический курс вынуждает усиливать военную мощь. Но масштабы заявленных планов и запросов военных таковы, что не понятно, что делать с ними в кризис. СССР развалился именно на этом.
Фото: Александр Скифский, Коммерсантъ
Российская армия нового облика (итог всех военных реформ последних шести лет) была впервые применена в Крыму (что после некоторой паузы признал президент РФ Владимир Путин). Это была полноценная и крупная по нынешним российским меркам военная операция, пусть и не "боевая" в полном смысле этого слова. И главным было не то, насколько "вежливыми" были те "люди", а то, как они делали свое дело. Переброска разнородных сил (спецназ, сухопутные, ВВС, ПВО, дополнительные части флота) на полуостров была проведена скрытно, быстро и четко. Уже в марте военные эксперты Запада признали, что они увидели совсем другую армию, нежели в Грузии в 2008-м — с новой техникой и экипировкой, с многочисленными персональными средствами связи (чего всегда не хватало даже в армии советской), с хорошо обученными офицерами солдатами.
Массовое поступление нового вооружения (см. "Ъ" от 20 января) и нарастающая военная активность (крупнейшие учения "Восток-2014", многочисленные внезапные проверки, развертывание группировки в Арктике) стали наиболее заметными трендами в развитии вооруженных сил в текущем году. Но год показал и другое — не такое заметное, но более важное. Похоже, борьба с "перегибами" прежнего министра Сердюкова, которого так невзлюбили многие военные, ограничилась возвращением суворовцев на парад, прапорщиков — в войска, погон — на плечи, реинкарнацией Таманской и Кантемировской дивизий и рядом подобных же громких, но чисто декоративных мер. Ведь участие суворовцев в парадах создает проблемы только суворовцам, от расположения погон на полевой форме боеспособность войск не зависит, и как будут называться таманцы и кантемировцы (бригадой или дивизией), по большому счету тоже не важно. Важно другое: если не брать во внимание "декорации", Сергей Шойгу и новый начальник Генштаба Валерий Герасимов последовательно продолжили заданный еще до них курс реформ. Это касается и выстраивания жестких финансово-ценовых отношений с промышленностью, и перевода армии на контрактную основу, и изменения структуры войск. На следующий год обещано слияние ВВС и войск воздушно-космической обороны в единые воздушно-космические силы, которое задумывали, но не осмелились провести при министре Сердюкове. И, в отличие от последнего, Сергею Шойгу никто не смеет ничего возразить.
Однако новый кризис ставит под удар все: придется и урезать военные расходы, и прочувствовать влияние санкций. Программы импортозамещения, о которых сейчас так модно рапортовать, на самом деле нереализуемы на 100% (например, в спецхимии или микроэлектронике). А значит, придется либо де-факто смириться с худшими отечественными аналогами (там, где на это можно закрыть глаза), либо получать доступ к технологиям, материалам и компонентам обходными путями (там, где снижения характеристик допустить нельзя), а это означает удорожание конечного военного продукта.
На этом фоне "крымский тренд" в отношениях с Западом (в направлении конфронтации и холодного военного противостояния с НАТО) не оставляет выбора и вновь выдвигает на первый план развитие прежде всего стратегических систем (наступательных и оборонительных). На это накладывается и традиционный "русский размах". В 2014 году Россия "задекларировала" колоссальное количество новых масштабных стратегических проектов: межконтинентальные баллистические ракеты "Ярс" и "Рубеж", тяжелая МБР "Сармат", железнодорожный комплекс МБР "Баргузин", подводные стратегические ракетоносцы "Борей" с ракетами "Булава", перспективный авиационный комплекс дальней авиации, крылатые ракеты Х-101/102, дальние морские крылатые ракеты "Циркон", две системы наземной противоракетной обороны — на базе С-500 и на базе А-135М (ПРО Москвы), широкая сеть наземных радаров обнаружения ракет типа "Воронеж", Единая космическая система обнаружения и боевого управления, новая линейка ракет-носителей — перечислить все здесь просто не хватит места. Такой размах крайне дорогих военных программ при одержимом намерении все это еще непременно серийно производить и развертывать отчетливо напоминает СССР в 1980-е годы. Но кризис 1980-х (все те же цены на нефть) и прикончил весь тот размах — вместе с СССР.