«Игрок» Руперта Уайатта — ремейк одноименного триллера 1974 года по сценарию Джеймса Тобака, одиозного оммажа Достоевскому, в котором Джеймс Каан исполнил роль университетского профессора, пристрастившегося к азартным играм. Теперь вместо Каана — осунувшийся Марк Уолберг, такой же вялый, как и сам фильм
Фото: kinopoisk.ru
Джим Беннетт (Марк Уолберг), университетский профессор из Лос-Анджелеса, когда-то давно издавший единственный, но довольно успешный роман, днем читает лекции, безуспешно пытаясь привлечь внимание студентов к Шекспиру и Камю, а по ночам ходит в подпольные казино, где феерически выигрывает, а потом неизбежно проигрывает неслыханные для человека своей профессии суммы. Любовь к картам и рулетке, а также трагическая неспособность вовремя останавливаться в конце концов приводят Беннетта к тому, что он оказывается должен больше четверти миллиона долларов разным сомнительным людям — от владельца казино (Элвин Инг) до двух бандитов (Майкл К. Уильямс и Джон Гудмен) и собственной богатой мамы (Джессика Лэнг). У Беннетта есть неделя на то, чтобы заплатить им всем,— но ни угрозы, ни побои, ни постоянное давление со всех сторон не способны стереть с его лица выражение сонной невозмутимости.
Чудесный оригинал 1974 года Джеймс Тобак написал, отчасти основываясь на романе Достоевского — не столько сюжетно, сколько, так скажем, психологически,— а отчасти на собственном опыте: был у него в жизни такой период, когда он преподавал в колледже, а по ночам проигрывался вдребезги. Того "Игрока" поставил Карел Райс, автор "Женщины французского лейтенанта", но гораздо важнее старательной режиссуры оказался исполнитель главной роли Джеймс Каан — и то, как вальяжно он вступал в противоборство с тобаковской драматургией, которая, в свою очередь, вступала в войну с самой собой: отчаянно пытаясь доказать одно, Тобак неизменно приходил к прямо противоположному выводу. Может ли киногерой с замашками мачо оказаться серьезным интеллектуалом? Портят ли человека богатство и диплом Гарварда? Джеймс Каан, находившийся тогда на пике карьеры, был источником неуемной, взрывавшей экран сексуальной энергии; пижон из богатой нью-йоркской еврейской семьи, подонок и нарцисс, ставил и проигрывался, очаровывал женщин одним своим появлением, и ясно было — этот человек не остановится.
Уолберг пытается изобразить отчаяние перед авторами, изображающими интерес к его персонажу
Сценарист "Отступников" Уильям Монаган и режиссер "Восстания планеты обезьян" Руперт Уайатт пытаются превратить все это в фильм об аддикции и отчаянии, по возможности все упростив и сделав основную ставку на Марка Уолберга — и, как и его герой, значительно от этого проиграв. Уайатту нравятся Майкл Манн, предельно доходчивая камера и возможность так же доходчиво иллюстрировать понравившуюся музыку неким видеорядом. Монагану нравится писать диалоги и удобрять сценарий фрейдистскими мотивами, предположительно основываясь на истории отношений Достоевского с юными девушками. Но ни тому ни другому не нравится добавлять истории напряжения (а оригинал сам по себе был сплошное напряжение) или задумываться над тем, что даже такие незначительные детали, как смена имени героя (у Тобака героя звали Алекс — с приветом Федору Михайловичу), его социального положения или даже места действия, не только не идут фильму на пользу, а делают его все более бессмысленным. Они ничего не пытаются сказать или доказать — и дело даже не в потерянных идеях и психотерапевтическом эффекте оригинала,— они упускают важнейший сюжетообразующий момент: зачем, собственно, их герой делает то, что он делает? Главные достоинства "Игрока" — хорошие, характерные, слегка карикатурные злодеи (отдельно хочется выделить лысого Джона Гудмена, прекрасно прописанного персонажа, которому достался отличный монолог о теории "fuck you") и общая полубезумная абсурдность происходящего. Среди всего этого ходит похудевший и изрядно помятый Марк Уолберг — который, по идее, мог бы спасти сложившуюся ситуацию каким-никаким комическим эффектом, но вместо этого выглядит так, будто и в самом деле все время хочет только спать. Сцены его лекций должны, по идее, придать его персонажу глубины, но попробуйте всерьез задуматься о том, что человек с лицом Марка Уолберга может преподавать литературу — даже Бен Аффлек в этом амплуа выглядит гораздо естественнее, просто потому что не прочь сыграть отчаяние. Уолбергу лень — текст он произносит примерно так же, как в свое время читал рэп, все его беды кажутся результатом исключительно врожденного нахальства, а во время лекции о Камю он произносит программный монолог о том, что ненавидит свою работу, потому что она заключается в попытке изобразить преподавание перед людьми, которые пытаются изобразить интерес. К этой конструкции, в общем-то, сводится и его существование во всем фильме: Уолберг пытается изобразить отчаяние перед авторами, изображающими интерес к его персонажу, при этом всем более или менее понятно, насколько это бессмысленно. "Игрок" слишком похож на своего героя — человека, которого все раздражает, потому что обстоятельства мешают ему нормально выспаться, и для того, чтобы не уснуть, он громко ставит в машине веселую музыку. Тут можно было бы начать превозносить величие Джеймса Каана, задуматься о том, что случилось с Джеймсом Тобаком, значащимся соавтором сценария и в новом фильме, но зачем это, в самом деле,— в неудачных ремейках хороших, но не слишком известных фильмов из 1970-х нет ничего криминального: своим существованием они заставляют нас вспомнить оригинал. Спасибо и на этом.