«Игра в имитацию» — излишне хрестоматийный байопик отца-основателя информатики Алана Тьюринга. Фильм, получивший восемь номинаций на "Оскар", умудрился рассказать о гениальном математике без математики
Фото: kinopoisk.ru
Британия, 1951 год. Алан Тьюринг (Бенедикт Камбербэтч), знаменитый профессор, заявил об ограблении, но когда на место прибыла полиция, так усердно отказывался помогать расследованию, что детективы арестовали его самого — по подозрению в измене родине. Теперь он сидит на допросе и настоятельно советует слушать его внимательно — сейчас он кратко перескажет всю свою жизнь.
Начало 1940-х. Алан Тьюринг, хамоватый вундеркинд 27 лет от роду, приезжает из Кембриджа на собеседование в Блетчли-парк, где с порога заявляет, что служить правительству Его Величества совсем не хочет, но эту работу все равно получит, потому что он лучший математик в мире, а еще любит решать кроссворды. От немедленного выдворения его спасет одно слово — "Энигма". Дело в том, что MI6 собирает команду из лучших лингвистов и криптографов, чтобы попытаться сломать код немецкой шифровальной машины — задача утопическая, но в случае успеха способная радикально изменить ход войны. На новом рабочем месте Тьюринг немедленно становится объектом всеобщего недовольства: в паб не ходит, начальство не слушает, вместо того чтобы помогать, сидит в углу и проектирует какую-то машину. Когда повсеместные претензии окажутся совсем невмоготу, Тьюринг напишет письмо Черчиллю, после чего будет назначен главным, заменит половину команды, построит свою машину и так далее — несложно догадаться, кто же в результате выиграл войну.
Фото: kinopoisk.ru
Что нужно для успешного байопика? Найти человека неординарной судьбы — уже полдела. В этом отношении биография Алана Тьюринга так и просилась на экран: гениальный эксцентрик, предвосхитивший эпоху компьютерных технологий; отец информатики и теории искусственного интеллекта, чьи заслуги были официально признаны только спустя полвека после смерти; герой войны, осужденный за гомосексуальность и поставленный перед выбором между тюрьмой и гормональной терапией. В конце концов, речь идет о человеке, который ходил на работу в противогазе, пристегивал кружку цепью к батарее, чтоб не украли, и так любил "Белоснежку и семь гномов", что через год принудительного лечения покончил с собой, накачав цианидом яблоко.
Что нужно для того, чтобы успешный байопик оказался по совместительству "хорошим английским фильмом"? Он должен быть добротным, опрятным и максимально нейтральным — как твидовый пиджак, в котором щеголяет весь фильм Тьюринг-Камбербэтч. Это еще называют словом "качественный": качественные актеры в качественных декорациях качественно разыгрывают качественную драму. Кира Найтли красиво охает и округляет глаза, политкорректно изображая женщину-в-команде. Марк Стронг, Мэттью Гуд и другие замечательные артисты замечательно изображают декорации. Разумеется, это бенефис Бенедикта Камбербэтча, заранее обреченный на успех. Актерский талант Камбербэтча и есть игра в имитацию: он лучше всех на свете изображает гениев, вселяя ужас тем, что под ледяной маской невменяемости в этих людях зияет бездна, притягательная и непостижимая. Страшно представить, что может сделать с такой фактурой, например, Дэвид Кроненберг — но пока нам остается смотреть, как Камбербэтч буднично разделывается с очередным великим умом поколения — будь то Шерлок Холмс, Стивен Хокинг, Джулиан Ассанж, межгалактический суперзлодей или теперь вот — Алан Тьюринг.
Актерский талант Камбербэтча и есть игра в имитацию: он лучше всех на свете изображает гениев, вселяя ужас тем, что под ледяной маской невменяемости в этих людях зияет бездна, притягательная и непостижимая
Из всех удивительных аспектов жизни Тьюринга норвежский режиссер Мортен Тильдум выбрал самый скучный и в то же время самый дидактичный — работу над "Энигмой", подробно описанную в книге Эндрю Ходжеса. Хрестоматийные байопики замечательных людей зачастую стремятся отредактировать их жизнь так, чтобы в конце можно было бы сделать какое-нибудь тяжеловесное обобщение,— Тильдум и вовсе строит кино вокруг самого бесхитростного вывода из всех возможных. "Игра в имитацию" на протяжении двух часов пытается убедить зрителя в том, что Тьюринг был гением со сложным характером. Сюда же брошена тяжелая артиллерия максимальной доходчивости: аккуратно опущен момент с польскими криптографами, немало сделавшими для расшифровки "Энигмы", до того как к работе приступил Тьюринг; все странности ученого немедленно расшифровываются флешбэками в непростое детство; судьбоносное озарение является в виде случайной реплики в баре, — после этого следует пустить слезу умиления и радостно обняться. Чего говорить — это фильм, в котором герою, прежде чем попытаться выйти из комнаты, требуется заявление: "Я ухожу!" Гомосексуальность Тьюринга целомудренно витает за кадром, ни разу не рискуя заявить о себе вплоть до сиротливой вики-сноски перед финальными титрами; почти то же самое происходит и с математикой — тут трижды повторяют один и тот же пассаж о силе воображения, по любому поводу ахают "это гениально", но не осмеливаются подпустить зрителя к науке ближе, чем на километр. "Когда вы издали эту работу, названия которой я не понимаю?" — спрашивают у Тьюринга на собеседовании. Упрекать "Игру в имитацию" в том, что она не понимает своего предмета, даже как-то неловко — не об этом же речь, в самом деле. Это ведь просто фильм о гениальном математике, вопиюще загубленном обществом, обезумевшем на фоне холодной войны,— только без математики и намеков на наличие у Тьюринга хоть какой-нибудь сексуальной ориентации. С другой стороны, Тильдум — норвежец, спрос с него невелик — его в этой истории явно не тяготят вопросы национального стыда.
Впрочем, если оставить в стороне занудство, окажется, что, как и в большинстве случаев с "качественным английскими байопиками", проблема не в манерности, натужности и показательной многозначительности, не в пижонском самолюбии и даже не в этой пропахшей нафталином благопристойности. Просто если найденный в шкафу пиджак прекрасно смотрелся на дедушке в 1951-м, это еще не значит, что в нем стоит выходить на улицу.
В прокате с 5 февраля