«Перспективного бойца видно сразу»

Промоутерская компания «Мир бокса» вышла на боксерский рынок в 2013 году и за это время, проведя целый ряд громких шоу с участием сильнейших российских бойцов и зарубежных звезд, успела превратиться в одного из мировых лидеров. О влиянии на профессиональный бокс валютного кризиса и перспективах отечественных боксеров, а также о тех, кто с ними работает, глава компании «Мир бокса», вице-президент Федерации профессионального бокса России и председатель совета директоров группы компаний МИЦ АНДРЕЙ РЯБИНСКИЙ рассказал корреспонденту “Ъ” АЛЕКСЕЮ ДОСПЕХОВУ.

— Я правильно понимаю, что организация боксерских шоу, вообще деятельность в области профессионального бокса в период валютного кризиса, девальвации рубля — сфера, скажем так, уязвимая?

— Это так, поскольку все взаиморасчеты с иностранными партнерами у нас ведутся в иностранной валюте. Соответственно, гонорары, которые мы платим боксерам, в пересчете на рубли увеличились примерно в два раза. Но ничего с этим не поделаешь. Единственное, что спасает,— это то, что масштабы этих расходов не такие большие по сравнению с нашим основным бизнесом в области недвижимости. Мы переживем.

— Но планы на 2015 год вы верстали наверняка заранее, еще до декабрьских скачков? Как-то пришлось их корректировать?

— Нет. Мы понимали, что будет кризис. Это на самом деле довольно давно было ясно.

— Тогда какие это планы?

— Мы планируем, что год пройдет, скажем так, довольно спокойно. То есть у нас не будет никаких прорывных, очень больших и дорогих мероприятий. Мы не будем выходить, например, на Владимира Кличко. Интересные бои состоятся, но очень-очень резонансные события отложим на потом. Это не только в силу кризиса, но и в силу других причин и обстоятельств. Так совпало.

— Вы недавно сказали, что хотели бы провести четыре-пять шоу в течение 2015 года. Это верные цифры?

— Да, я думаю, в районе четырех у нас и получится.

— В каждом какой-то хитовый бой?

— Ну, конечно. Как минимум один. В каждом шоу всегда есть main event, и есть бои андеркарта. Но иногда бывает так, что в рамках шоу не один бой, а два или даже три достойны быть главными, и сложно сказать, какой из них главнее.

— Да, у вас так уже было.

— Мы лучше будем делать шоу чуть реже, но зато чуть интереснее, солиднее по уровню и качеству.

— Какую-то планку по бюджету шоу, призовым фондам вы себе установили в сегодняшних непростых условиях? Ну, допустим, не больше $10 млн?

— Никаких планок мы не устанавливали. Каждая ситуация рассматривается индивидуально. Другое дело, что мы установили планку качества, порог, опускаться ниже которого не собираемся. Это все равно будут очень яркие, серьезные события. Все равно довольно резонансные.

— Когда Россия столкнулась с резким подорожанием иностранной валюты, вы были в Лас-Вегасе, где получили очень почетный приз. Человеком года в профессиональном боксе Всемирным боксерским советом (WBC) признаются, как правило, только действительно заметные персоны — в списке лауреатов Нельсон Мандела, папа римский… Вы удивились, что попали в такую компанию?

— Конечно, это для меня был сюрприз. И я, безусловно, очень благодарен Всемирному боксерскому совету за то, что заметил и отметил… Плюс само мероприятие было довольно интересным: увидел многих промоутеров, пообщался со многими из боксеров, с Маурисио Сулейманом (глава WBC.— “Ъ”). Мы, кстати, с ним дружим. Мне кажется, он близок мне по идеологии, по духу, что ли. С ним приятно вести дела. Спокойный, разумный человек, который держит слово.

— А с какой формулировкой вам вручали награду?

— По-моему, существует специальная комиссия, которая предлагает кандидатуры и голосованием определяет лауреатов… Повторю, для меня было большой неожиданностью попасть в их число.

— «Мир бокса» сейчас известный бренд. Но, по моим ощущениям, известна лишь верхушка вашей деятельности — бои звезд российского профессионального бокса Александра Поветкина, Дениса Лебедева, Григория Дрозда, Рахима Чахкиева. Ими ведь список ваших клиентов не ограничивается? Сколько боксеров у «Мира бокса»?

— Недавно их стало больше двадцати. Есть раскрученные звезды — те, кого вы уже упомянули. Есть боксеры, которые на подходе, которые подают надежды, которым предстоит себя проявить в ближайшее время. Но в любом случае все ребята очень интересные.

— Пример боксера, который должен себя проявить, приведете?

— Давайте отмечу Диму Кудряшова. Он провел великолепный бой на нашем крайнем шоу в ноябре прошлого года, на 15-й секунде нокаутом уложил своего соперника, очень серьезного боксера (кубинца Хуана Карлоса Гомеса в бою за титул WBA International в первом тяжелом весе.— “Ъ”). Этого никто не ожидал. Я думаю, что у парня огромный потенциал.

— Он будет готовиться к топовым боям, за статусные пояса?

— Кудряшов должен идти наверх. Может быть, мы дадим ему еще один или два проходных боя, но потом будем выходить на самый высокий уровень. Для меня очевидно, что перед нами будущий чемпион мира. Это просто вопрос времени, мотивации боксера и правильной подготовки. А так Кудряшов талантлив, и характер у него чемпионский.

— По какому принципу вы вообще выбираете боксеров? Кто может стать вашим клиентом?

— В конечном счете решение о том, будем или нет мы работать с боксером, я принимаю, основываясь на своих внутренних ощущениях. Другое дело, что мы получаем довольно много рекомендаций и все их принимаем во внимание. Это такой целый комплекс мероприятий по оценке перспектив боксера, и я не могу выделить какой-то один критерий. Могу только сказать, что перспективного бойца видно сразу. Вряд ли объясню почему, но видно.

— Мне лично из всех ваших кадровых решений понравилось то, что было принято в отношении Григория Дрозда. Вы рискнули заключить с ним контракт, когда казалось, что пик карьеры он давно миновал и шанс свой упустил, что амбиций у него особенных нет. Между тем вы перезапустили эту карьеру — и Дрозд стал чемпионом мира в первом тяжелом весе, победив в прекрасном бою знаменитого поляка Кшиштофа Влодарчика.

— Вот это и был тот самый случай, когда, с одной стороны, ты здорово рискуешь, а с другой — видишь в глазах боксера решительность, что-то такое, из-за чего начинаешь в него верить, понимать, что он справится со сложнейшими задачами… Боя с Влодарчиком не должно было быть. То есть Григорию по всем расчетам рано было на него выходить. Но боксер, люди из его команды меня уговаривали. Я некоторое время был против, брал паузу на размышление, но все-таки решил, что можно этот бой ему дать. Увидел глаза, мотивацию — а это, наверное, самая важная штука в спорте. Можно выпустить на ринг звезду, но если у бойца глаза пустые, он проиграет. А можно вдруг разглядеть в аутсайдере такой заряд, что его победа становится абсолютно очевидной. Это совершенно ощущенческие вещи. Вот был в январе бой за титул чемпиона мира WBC в супертяжелом весе между Бермейном Стиверном и Деонтеем Уайлдером. Все эксперты в один голос говорили, что Стиверн победит. Я был чуть ли не единственным, кто настаивал на том, что Уайлдер отнимет у него титул,— для меня никаких других вариантов не существовало. И Уайлдер уверенно выиграл, несмотря на то что по ходу поединка повредил руку.

— В прошлом году вы подписали контракт с полусредневесом Русланом Проводниковым — одним из ярчайших наших боксеров, который, казалось, сделал выбор в пользу Америки…

— Давайте сразу уточню: мы не подписывали с Проводниковым контракт, он не наш боксер. Мы договорились, что Руслан проведет бой в Москве, потому что у него было такое желание, а у нас было желание, чтобы он выступил перед родной публикой. С тех пор мы отлично общаемся, находимся в приятельских отношениях, но «Мир спорта» не выполняет в отношении Проводникова промоутерских функций.

— Он, кажется, готов с вами сотрудничать и дальше?

— Наверное. Мы не обсуждали всерьез эту тему, потому что я не вижу никакого смысла сейчас делать это. На мой взгляд, ближайшее будущее Проводникова связано все же с Америкой. Он по идее в основном должен боксировать там.

— Как и полутяжеловес Сергей Ковалев, которого целый ряд организаций после победы над легендарным Бернардом Хопкинсом признал лучшим боксером 2014 года?

— Сергей Ковалев может боксировать где угодно. Он уникальный. Настоящий самородок.

— Я к тому, не появилось ли у вас желания и с ним завязать рабочие отношения?

— А какой смысл? Ковалев — уже звезда, вокруг него огромное количество менеджеров и промоутеров. У него все получается — и слава богу. У нас же задача — не зарабатывать на боксерах деньги, зарабатываем мы в другой сфере. У нас задача — делать чемпионов для страны. Мне интереснее брать начинающих ребят и создавать из них звезд. А брать звезду и просто быть рядом мне не так интересно.

— С немцем Мануэлем Чарром проясните ситуацию. Он ваш клиент?

— Да. Чарр — единственный не русскоязычный боксер, с которым мы работаем.

— А почему вдруг он?

— Он очень хотел быть нашим клиентом. И нам было нужно сотрудничество с ним.

— Но по своему уровню Чарр все же едва ли отвечает вашим принципам. Эпатажный боец, отличный шоумен, однако разве можно про него сказать, что он претендент на титулы?

— Вы правильно сказали: Чарр — эпатажный и яркий боец. Уже здорово. А что касается его спортивного уровня, здесь все зависит от него самого, от того, как он будет развиваться. Потенциал у Чарра есть.

— Кандидатуры других зарубежных боксеров вы не рассматриваете?

— В 2015 году точно нет — не до этого. А вообще подумаем.

— Какие планы на сезон у ведущих российских боксеров? Начнем, если не возражаете, с Александра Поветкина — в конце концов супертяжелый вес...

— Саша Поветкин — это символ, за него болеет вся страна. Он очень хороший человек, сразу вызывает симпатию. Достаточно пять минут с ним пообщаться — и превратитесь в его болельщика… Задача Поветкина — в спокойном режиме повышать уровень сложности соперников с тем, чтобы постепенно выйти на уровень таких бойцов, как тот же Уайлдер, Брайант Дженнингс ну и со временем Владимир Кличко.

— То есть о реванше вы думаете?

— В принципе идея проведения матча-реванша Поветкина с Кличко, конечно, захватывающая. Другое дело, его не стоит устраивать в ближайшее время. Но я уверен, что Саша может набрать такую форму, что составит серьезную конкуренцию Володе. Он может его победить.

— Но — не завтра, так?

— Да, через какое-то время. Поветкин — правильный, умный боксер. Есть вещи, которых, когда состоялся его поединок с Кличко (в Москве в октябре 2013 года.— “Ъ”), ему не хватало. Теперь недостатки немножко подрихтовали. Есть вещи, которые еще надо менять, и процесс идет. Так или иначе у Поветкина отличный потенциал. И у него просто львиное сердце. Он ничего не боится, вообще ничего. Это большой плюс, это вызывает уважение.

— Переходим в другую категорию: к двум чемпионам мира — WBC и WBA в первом тяжелом весе — Григорию Дрозду и Денису Лебедеву.

— Первоначально мы хотели сделать для Григория промежуточный бой весной, в марте. Затем отказались от этой идеи и сконцентрировались на реванше против Влодарчика. Мы по контракту обязаны его провести. Сейчас ведем переговоры, планируем, что бой состоится в мае. В моем понимании это снова будет высококлассное, рафинированное зрелище для тех любителей, кто разбирается в боксе. Не рубка, а технически грамотный, интеллектуальный, эстетичный бокс. Дрозд и Влодарчик — это шикарная техника, шикарное движение, шикарные скорости плюс голова на плечах. Это — встреча двух не просто разноплановых, а способных меняться в течение одного раунда противников.

— А Денис Лебедев?

— Денису, показавшему в последних боях мужской характер, стойкость, надо защищать свое звание. Будет это добровольная защита или обязательная, не знаю — надо быть готовым к любому сопернику. Лебедев сейчас тренируется в Америке. Он в хорошей форме. Не сомневаюсь, что интерес к его боям в России по-прежнему велик.

— Рахим Чахкиев уже на ближних подступах к титулам в этой категории. Для него чемпионский матч не планируется?

— Рахим — волевой, настойчивый боксер. Его сегодняшняя задача — подчищать некоторые пробелы, которые у него имеются, становиться все лучше и лучше. И, конечно, набивать боевой опыт. У него было немало боев в прошлом году. В этом мы постараемся ставить его еще чаще. Чахкиеву нужно расти… Диму Кудряшова я вам уже прорекламировал. Он, надеюсь, очень быстро пойдет наверх по рейтинговой лестнице и очень быстро завоюет любовь публики. Кудряшов — ярко выраженный нокаутер с прекрасным ударом. Такие боксеры всегда нравятся людям.

Это, подчеркну, лишь часть наших боксеров, те, кто уже в элите. Но и для остальных у нас разработаны своего рода линии развития — своя для каждого. И мы внимательно следим, как спортсмены по этим маршрутам продвигаются.

— Вот вы сказали, что Лебедев уехал тренироваться в США, хотя еще относительно недавно предпочитал Россию. Это вы определяете, где готовиться боксерам, или у них есть определенная свобода действий?

— Определенная свобода, безусловно, есть. Спортсмены такого уровня должны ее чувствовать. Поэтому, как правило, по таким вопросам, как подготовка, мы садимся и договариваемся. Я спрашиваю Лебедева: «Какие у тебя мысли?» Он говорит: «Хочу поехать в Америку».

— Он сам этот вариант предложил?

— Да. А, например, Поветкина категорически устраивает только Россия.

— При этом он явно изменился в последнее время в лучшую сторону благодаря работе с Иваном Кирпой. Нового тренера вы ему предложили?

— Здесь тоже была рекомендация. Мы вместе все обсуждали и вместе, коллегиально принимали решение. Я обладаю полномочиями сказать: «Так не будет, а будет вот так», но пользуюсь ими в крайнем случае. Спортсмена нужно слушать, нужно понимать, как ему удобнее и комфортнее.

— Сборы, тренеров оплачивает «Мир бокса»? Это дорого стоит?

— Недешево. Цифры называть не буду. Во-первых, это наша профессиональная кухня, а во-вторых, они очень разнятся. Можно готовиться в России, можно — в Америке. Есть периоды подготовки, которые связаны с горами,— надо ехать куда-то. Кто-то едет в Киргизию, кто-то — в Казахстан, кто-то — в Армению. А кто-то вообще любит готовиться в Таиланде.

— Вернемся к Поветкину. Вы сказали, да это, собственно, и было очевидно, что к Кличко он будет готов далеко не сразу. Так вот, вы не жалеете, что устроили ему встречу с украинцем — слишком преждевременную, похоже,— осенью 2013 года?

— Нет, не жалею. Для Саши тот матч был мощнейшим мотивационным толчком. Он после него тут же начал анализировать, что происходит, начал делать какие-то полезные выводы. Бой для него был хорошим стимулом к тому, чтобы понять — необходимо совершенствоваться, меняться. Это — с точки зрения боксера. А с точки зрения промоутерской компании ситуация в тот момент достигла точки невозврата: либо я брал все в свои руки и устраивал бой в Москве, либо Кличко провели бы его в Германии. Чтобы не отдать матч, надо было банально задавить их деньгами.

— Многие полагают, что вы передавили. Та сумма — $23 млн призовых, если не ошибаюсь,— вас не преследует?

— Я уже неоднократно отвечал на этот вопрос. Отвечу еще раз: нет, не передавили. Мы анализировали ситуацию. Если бы эти деньги были меньше, то при выигрыше нами тендера бой, скорее всего, не состоялся бы.

— То есть Кличко нашел бы повод уклониться от него?

— Думаю, что да. Нам было мало выиграть. Нам нужно было выиграть с подавляющим перевесом. И нужно было реально заинтересовать бойцов, чтобы они не срывали бой, а, по сути, принимали участие в процессе. А еще нужно ведь было сделать из него сенсацию, прогреметь: для моей компании это был один из первых поединков, который она организовала. И еще не забывайте, что такие ожидаемые события — они стоят больших денег. Ну или посмотрите на футбол. Там $23 млн — это вообще не сумма. Короче говоря, принимая во внимание все факторы, я убежден, что мое решение было правильным.

— Но оно, по-моему, до сих пор сказывается на вашем имидже. Вы же наверняка читали, что сказал менеджер Уайлдера Шелли Финкель, когда у него поинтересовались, будет ли он пытаться выйти поскорее на Кличко: «Зачем, если можно перед этим поехать в Россию и заработать $10 млн на бое с Поветкиным?»

— Неплохо сначала было бы спросить меня о том, можно или нет… Ну Финкель — свободный человек, может давать любые комментарии. Никаких проблем. Меня это не обижает, не задевает. Но все должны знать, что переговоров с ним мы не вели и не ведем.

— Хочу задать вам неприятный вопрос. У вас замечательные шоу. Но в прошлогоднем, в рамках которого дрался Проводников, меня резануло участие актера Микки Рурка, который провел, мягко говоря, странный бой, на бой-то не слишком похожий. Этот было как-то по-русски в самом плохом смысле слова — серьезный спорт превращать в цирк. Зачем такие эксперименты?

— Ну давайте остановимся на том, что мы немножко похулиганили — и все. Иногда имеем право похулиганить.

— Но вы довольны эффектом?

— Не могу сказать, что полностью доволен. Я доволен только тем, что это прозвучало громко. Любой пиар — хорошо. Чем больше говорят, тем лучше. А говорили, кстати, по-разному. Я знаю очень много людей, которые радовались: «О, круто вышло!»

— А многие говорили: как можно было называть боем клоунаду, когда пожилой актер бьет парня, который на боксера не очень-то похож, который с удовольствием падает при первой возможности и про которого потом пишут, что он вообще бомж?

— Насчет бездомный или нет — это дурацкий разговор. Как идет организация боя? Вы смотрите на портале BoxRec, что за боец, которого предлагают, есть ли у него послужной список, рекорд. Если есть рекорд, есть данные о нем, то это значит, что он профессиональный боксер. Вы правда будете проверять, где он живет? Вот я знаю, что Шейн Мосли, один из гениев бокса, сейчас беден настолько, что у него проблемы с жильем. Но это же не значит, что Мосли плохой боксер. Поэтому я спокойно отношусь к этим сообщениям в прессе: раскопали и раскопали, черт с ним. К тому же шоу-составляющую никто не отменял. Это что, был бой за титул чемпиона мира? Или на него кто-то ставил гигантские деньги?

— Но вы все-таки не очень довольны…

— Я недоволен с той точки зрения, что мы все-таки отошли от спортивного характера мероприятия чересчур далеко. Повторять таких штучек мы не будем. Но интертейнмент — в виде, например, выступления музыкальных групп — присутствовать обязан. Для того чтобы шоу во всех отношениях получилось качественным. В случае с Рурком мы немножко перебрали с развлекательным элементом. Выводы сделаны.

— Активно в промоутерский бизнес вы вовлечены около двух лет. За это время ваши представления о том, насколько Россия подходящая для него площадка, претерпели трансформацию. Ко всем ли сложностям вы были готовы?

— Да не испытали мы каких-то особенных сложностей. Это такой же бизнес, как любой другой. Если заниматься им тщательно, вникать во все детали, то все будет в порядке. Наш основной бизнес на порядок сложнее. Там и управляешь большим количеством людей, и суммы принципиально другие, и цена ошибки… Единственное, это само название профессии — промоутер — меня несколько коробит в последнее время. Ее репутация испорчена множеством людей, которые на самом деле являются обычными аферистами. В том числе и известными людьми из-за рубежа. И я не хочу иметь с этим ничего общего. У меня совершенно другая история.

— Это вы не Дона Кинга имеете в виду, с которым судились после срыва из-за допинга боя Гильермо Джонса с Лебедевым? Выяснилось, что можно же с ним бороться…

— Со всеми ними можно бороться, всех можно побеждать. Ничего страшного нет… Но я хотел бы поговорить о другом — о том, в каком положении находился наш профессиональный бокс, когда появилась моя компания.

— В каком? Что, все было плохо?

— Профессиональный бокс в стране был в упадке. Была угроза, что он прекратит свое существование в России. Мы рисковали увидеть, как все наши боксеры, переходя в профессионалы, будут вынуждены уезжать за рубеж, чтобы развиваться. Серьезной альтернативы этому не было.

— Был, например, Владимир Хрюнов, который устраивал шоу в Москве и устраивает сейчас…

— Володя Хрюнов — по-своему хороший человек. Но это совсем простенький-простенький уровень…

— Но он же и чемпионов делал. По ценности некоторых поясов возникали вопросы, но титул есть титул…

— Не знаю, для кого-то, наверное, это так... Но наша задача заключалась в том, чтобы комплексно решать вопрос с профессиональным боксом, чтобы сохранить его для России. Чтобы спортсмены, переходя из любительского бокса, понимали: будет не как с Володей — взлет на год-два, а потом ты видишь, что тебя обманули, а будет некая длительная взаимовыгодная история. История, в которой к тебе относятся с уважением, тебя защищают, о тебе заботятся, тебе создают все необходимые условия.

— И в которой ты участвуешь в реально крутых шоу.

— Конечно. Добились ли мы своих целей? Ну вы же не будет спорить с тем, что по размаху мы уже одна из самых крупных компаний в мире, большая сила. И не будете спорить с тем, что раньше из России в Америку, в Европу уезжало очень много хороших боксеров, которые теперь благодаря нам не уезжают. Наверное, для престижа страны лучше, чтобы они оставались здесь, чтобы защищали цвета нашего флага.

— Ваши шоу роскошно показывают по телевидению — так роскошно и полно, как, может быть, не показывают никакие больше спортивные мероприятия. Откуда вдруг, скажем, у ВГТРК, «России 2», такая любовь именно к боксу? Или это вы оплачиваете трансляции?

— Нет, мы трансляции не оплачиваем. Наоборот, платит канал. Другое дело, что мы, например, оплачиваем услуги классного режиссера, который выстраивает шоу таким образом, чтобы оно эффектно смотрелось, который взаимодействует с телеканалом, правильно расставляя для него акценты — где, как лучше снимать. В этом году будем стараться сделать еще лучше, еще необычнее.

— Вы, может быть, проводили какие-то исследования по поводу того, как ваша деятельность повлияла на рост интереса к боксу в России?

— У нас есть два критерия. Первый — это билеты на шоу. Так вот, у нас всегда полный зал. Второй критерий — аудитория, наблюдавшая за ним по телевидению. Эта цифра тоже постоянно растет.

— С чем можно сравнить рейтинги?

— С биатлоном, с матчами футбольной сборной России — не проходными, а важными, с принципиальными хоккейными играми. Бой Поветкина с Кличко шел по «Первому каналу». У него вообще были рейтинги запредельные — такие же, как у проекта «Голос»… Или вот бой Лебедева с Джонсом. Нам телевизионщики после него звонили, признавались, что не ожидали, что рейтинги будут таким высокими.

— Вы все время упорно подчеркиваете, что бокс для вас — это не коммерческая история, а социальный проект. Неужели вы не задумываетесь над тем, чтобы показатели, о которых упомянули, раз они такие высокие, конвертировать в доходы? Да они просто обязаны в них конвертироваться!

— Наверное, спустя какое-то время они будут конвертироваться в деньги. Просто это никогда не было целью. Если конвертируются — прекрасно, будем очень рады.

— Другие компании проявляют заинтересованность в том, чтобы выступить вашими партнерами в качестве спонсоров?

— Разумеется. Таких предложений немало. Есть от зарубежных компаний, но в основном от наших.

— С «Роснефтью», которая участвовала в финансировании шоу с боем Кличко и Поветкина, хотя прежде в сфере профессионального бокса не была замечена, вы все еще дружите?

— Да. Мы действительно начали сотрудничество на бое Кличко с Поветкиным, а после этого как-то пошло-поехало, уже само собой. Они очень помогают нашим спортсменам — Саше, Денису, Грише. Мы это ценим. Дело не только в деньгах, а и в человеческих отношениях. У «Роснефти» те же желания, что и у нас. Для них бокс — тоже не коммерческая история, а возможность поддержать что-то хорошее.

— Вы изучаете ситуацию на зарубежных боксерских рынках — на американском, к примеру? У меня есть чувство, что там небольшая стагнация, что ли...

— Стагнация? Возможно. И на этом фоне мы немножко наделали шороху своим появлением… Прорывных событий и правда в той же Америке давно не было. Хотя если промоутер Боб Арум сумеет устроить бой Мэнни Пакьяо с Флойдом Мейуэзером — такое событие, событие, которое будет смотреть весь мир,— состоится.

— А у вас нет цели выйти на лидирующие позиции в мире в целом?

— Ну мы так или иначе уже среди лидеров. Обычно следующая цель в таких случаях — пытаться монополизировать рынок. Вот ее у нас нет. У нас есть цель — быть крупной компанией, дружить с другими компаниями, вменяемыми и разумными, и устраивать с ними что-то совместное и качественное.

— В России вы уже не чувствуете конкуренции?

— Нет, даже близко. Не о чем говорить. Есть мы — и где-то там далеко все остальные. Я не хочу никого обидеть, упаси бог. Просто у каждого свой масштаб, комфортный для него. Для нас комфортный масштаб — большой.

— Вы проводите шоу исключительно в Москве. Не собираетесь попробовать вывезти супербокс за ее пределы?

— Мы задумываемся над этим. Более того, ведем сейчас переговоры с несколькими городами. Но с какими — это пока секрет. Ближе к весне будет понятно, что из этой затеи получается.