Дженнифер Псаки сменит Госдеп на Белый дом. Бывший представитель внешнеполитического ведомства США, хорошо известная россиянам своими яркими заявлениями, теперь станет директором по коммуникациям администрации Барака Обамы. Ведущий "Коммерсантъ FM" Максим Митченков обсудил тему с Андреем Бильжо − художником, писателем и ресторатором, а по образованию — психиатром.
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ / купить фото
На новую должность Дженнифер Псаки заступит с апреля. При этом она уже предупредила президента, что в июле готовится родить ребенка, на что Обама пообещал ей гибкий график. Раньше Псаки работала с Обамой в качестве пресс-секретаря на его обеих президентских компаниях с 2008 года.
— Доброе утро, Андрей Георгиевич!
— Доброе утро, Максим, доброе утро, дорогие радиослушатели. Бывший посол США в России Майкл Макфол пошутил в связи с назначением Псаки: "Думаю, кремлевские тролли и там тебя достанут". Ну, пускай уж Псаки родит ребенка, я желаю ей хорошей беременности без токсикоза, нормальных родов. Вообще на самом деле скажу, честно говоря, Максим, мне Псаки жалко.
— Поясните.
— Я поясню почему: такое пристальное внимание СМИ и каждое ее появление, ответы на ее вопросы, ее оговорки и так далее, и даже когда она появилась на пресс-конференции в одном сапоге — написали, что она в одном сапоге, она была обута в специальную ортопедическую обувь.
Мне напоминает это, в нашем классе был такой Саша Сацков, и у него тоже была смешная фамилия, как у Псаки, потому что понятно, какие ассоциации в головах у носителей русского языка. Вот Саша Сацков тоже вызывал смех не только своей фамилией, но и тем. что он какой-то был не такой, не так отвечал на вопросы и так далее, и весь класс абсолютно, и я в том числе, за что мне довольно стыдно до сих пор, — мы все как-то его подкалывали, он был таким мальчиком для битья, как Псаки — девочка для битья, таким козлом отпущения. И в этом смысле потом, когда мы повзрослели и уже учились в старших классах, мы стали пытаться искупить свою вину и были довольно внимательны к нему.
Понимаете, когда все набрасываются и к каждой фразе придираются… Ну, не знает Псаки, что у Белоруссии нет выхода к морю, это вообще говорит том, что не знает она географию России. А чего она должна знать всех стран мира вообще?
— Слушайте, да мы сами не знаем географию России.
— Вот именно, мы сами, но, с другой стороны, она является лицом Госдепартамента, а сейчас будет являться лицом обамовского кабинета. Ну, не должна, не знает она. Вообще это говорит о том, что нам кажется, что про Россию все думают и только про Россию говорят — не говорят, друзья мои, не говорят. Итальянцы сидят в кафе, это мне ближе, и когда сказал одной итальянке, что я — мы просто ехали на маршрутном теплоходе, это называется "вапоретто", в сторону аэропорта — она спросила: "Вы улетаете?", я говорю: "Да", — "О, в Москву — это, наверное, часов восемь лететь?", я говорю: "Три с половиной часа, а иногда два часа сорок минут", а она говорит: "Да что вы говорите, Андрей, это так близко от Италии?". Вот представление людей.
Нам кажется, что все мы — пуп земли, центр земли, огромная страна. Ничего подобного: существует гигантский Китай, существует Бразилия со своим "бразильским миром", Латинская Америка — бог знает что, какие существуют страны, про которые мы ничего не знаем, и они про нас, друзья мои, ровным счетом ничего не знают.
Но я хотел бы вам прочесть одно стихотворение, иногда я это делаю, и вы его, конечно же, узнаете:
"Мартышка в зеркале увидя образ свой,
Тихохонько Медведя толк ногой:
"Смотри-ка, — говорит, — кум милый мой!
Что это там за рожа?
Какие у нее ужимки и прыжки!
Я удавилась бы с тоски,
Когда бы на нее хоть чуть была похожа.
А ведь, признайся, есть
Из кумушек моих таких кривляк пять-шесть:
Я даже их могу по пальцам перечесть".
"Чем кумушек считать трудиться,
Не лучше ль на себя, кума, оборотиться?" —
Ей Мишка отвечал.
Но мишенькин совет лишь попусту пропал".
Вот такая вот история. Это я к чему?
— Андрей Георгиевич, вы сейчас обличили, что мы зря смеемся над Псаки.
— А я это к тому, что загадочный слоган "Никто лучше нас", утвержденный министром обороны Сергеем Шойгу, действительно звучит, мягко говоря, двусмысленно. "Никто лучше нас". А кто такой никто? И почему он лучше нас? Ужас какой-то, существует некто "никто", здесь вот этот слоган бы не прошел. Мы только что говорили про журналистов, которые не сдали ЕГЭ, а вот это что? Здесь все пропущено — ни знаков препинания, никто, это ассоциация должна быть с десантниками — "никто кроме нас", но нет ее. "Никто лучше нас".
— Андрей Георгиевич, подождите, давайте вернемся к Псаки, скажите честно: вы что, ни разу не смеялись над ее заявлениями?
— Нет, ни разу, чувство юмора, видимо, меня покинуло. Мне это было совсем не смешно, ну подумаешь. Мне "Никто лучше нас" смешнее, потому что здесь можно разогнаться и можно шутить, и можно придумать кучу карикатур. Ну, Псаки, ну, чего-то там сказала, ну, абсолютно не смешно было. То есть юмора я там никакого совершенно не находил. Вот, видимо, такое мое восприятие действительности. Собственно говоря, я Псаки, так как я не смотрю федеральные каналы, где ее показывают, видел только в интернете. Залезешь в интернет, наберешь Псаки — "Псаки пошутила…". Вот сегодня, готовясь к передаче, я перечитал все ее заявления — и никакого смеха, чувство жалости какое-то, это да. Чувство досады — это да.
— Ну, значит, администрации Барака Обамы тоже теперь будет не смешно.
— Там какая-то другая появилась, посмотрим, как будут троллить ее, фамилию я сейчас не запомнил, но она уже звучит.
— Ну, там Мари Харф еще осталась.
— Вот. Будьте здоровы, держите себя в руках, смейтесь над смешным, не смейтесь над грустным и внимательно относитесь к друг другу.