Даже когда зима не напоминает зиму и за окном дожди, горнолыжные склоны полны снега, который толстым слоем лежит вплоть до самого мая. Секреты горнолыжных склонов раскрывает совладелец курорта "Снежный" Ярослав Муханов.
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
GUIDE: Как вы можете оценить рынок предложений горнолыжных курортов Ленобласти?
ЯРОСЛАВ МУХАНОВ: Если сравнивать наш рынок с другими регионами России, то в Ленобласти, пожалуй, самый широкий список горнолыжных курортов. По количеству склонов мы даже превосходим Московскую область. В ближайшей для Петербурга доступности семь курортов. В их числе два ближайших — "Охта-Парк" и "Туутари-Парк", курорты в Коробицыно — "Снежный", "Красное озеро" и "Золотая долина", "Пухтолова гора", а также "Игора". На мой взгляд, уровень горнолыжных курортов в регионе за последние годы повысился. Конкуренция заставляет нас совершенствовать качество услуг. Кроме того, близость к Финляндии, где горнолыжный спорт сильно развит, позволяет перенимать зарубежный опыт. При этом стоит признать, что сейчас трудно сравнивать наши горнолыжные курорты с курортами Финляндии, Швейцарии, Франции, Австрии. Дело в том, что в этих странах существуют специальные государственные программы развития отрасли. Мы сталкиваемся с целым рядом проблем — начиная с законодательных и заканчивая кадровыми. В Европе все эти вопросы решаются с помощью государства. Например, в Финляндии есть программа по вхождению страны в горнолыжный кластер европейских стран. Они поставили цель переориентировать россиян из Франции и Австрии в свою страну. На мой взгляд, им это удалось. Предложение сейчас в Финляндии богаче, чем в Ленобласти.
G: Курорт "Снежный" был открыт в 1999 году. Есть ли у вас инвестиционная программа по модернизации инфраструктуры?
Я. М.: Если говорить о текущем моменте, то мы отложили все инвестиции в развитие на фоне кризисных настроений, хотя планировали продолжить модернизацию оборудования. Мы не дожидаемся физического износа, стараемся обновлять технику, если она устаревает морально. Но сейчас курс евро вырос в два раза по отношению к рублю, соответственно, все оборудование подорожало вдвое. Из-за этого мы приняли решение пока отложить закупку некоторой техники.
G: Какой жизненный цикл у техники?
Я. М.: Очень длинный. Например, подъемники могут служить столько же, сколько гидростанции, то есть 50-60 лет при должном обслуживании. По сути, это опоры, фундамент. Как правило, их меняют из-за морального устаревания, так как появляются более современные разработки. Периодической замене подлежит расходный материал — ролики, резиновые прокладки, движущиеся механические части.
G: В этом бизнесе вообще возможно импортозамещение?
Я. М.: Пока перспективы импортозамещения крайне слабые. Трубопроводы, насосы мы покупаем отечественные, но подъемников российского производства не бывает. Этот рынок не очень большой, в мире не так много фирм, которые этим занимаются. Но они уже плотно заняли этот сегмент, и эти производители поддерживаются государственными программами. Российских аналогов ратраков (снегоуплотнительная машина. — G) также не существует. Аналогичная ситуация и в прокатном оборудовании — отечественных производителей горных лыж нет.
G: Что вы делаете, когда нет снега?
Я. М.: Мы делаем снег. Катание на естественном снеге на горнолыжных курортах не подразумевается в принципе. Даже когда зима снежная, все равно делается искусственный снег. В естественных условиях снежинка растет от нескольких часов до нескольких недель: крутится в облаках и падает на землю, обросшая мохнатыми лапками. В процессе искусственного производства вода распыляется, забрасывается как можно дальше, и она падает в виде маленького кристалла. У искусственно созданных снежинок нет мохнатых лапок, они легче уплотняются, поэтому такой снег легче скользит.
G: Как выглядит производство снега?
Я. М.: Есть специальное оборудование — снежные системы. Это, по сути, пульверизатор, распыляющий воду на большое расстояние. Вентилятор выбрасывает частичку воды примерно на 40 метров, и пока она летит, она замерзает, а приземляется уже кристаллом. Мы делаем снег перед началом сезона. При хороших морозах нам требуется от полутора до двух недель, чтобы все склоны покрыть снегом. Для начала сезона нам не нужен снег, нам нужен только мороз. Как только температура воздуха опускается ниже минус одного градуса, мы сразу включаем систему и начинаем делать снег. В этом году мы открыли сезон 22 ноября. В прошлом году, когда, если помните, толком не было зимы, мы работали с 1 декабря. Мы делаем большой слой снега, уплотняем его, и он лежит за счет инерции.
G: Когда сезон заканчивается?
Я. М.: Теоретически мы можем работать вплоть до майских праздников, но в этом году мы для себя решили, что сезон закроем 20 апреля. В мае люди уже не едут кататься на лыжах, потому что когда за окном светит солнце, люди думают не о снеге, а о пляже. Но в конце апреля катания еще в разгаре. Мы даже каждый год проводим в апреле аквашоу: делаем бассейн в снегу, и с трамплина люди в костюмах прыгают в воду.
G: Чем живет курорт летом?
Я. М.: Вообще мы предоставляем полный спектр услуг. У нас есть все элементы курорта: и катания, и общепит, и проживание. К нам можно приехать и на один день, и на долгое время. Рядом с гостиничным комплексом — небольшое озеро. Таким образом, летом мы останавливаемся только как склон, но продолжаем работать как курорт.
G: В конце года евро сильно вырос. Повлияло ли это на выбор россиян в пользу горнолыжных курортов Ленобласти вместо Альп?
Я. М.: В новогодние праздники было видно, что многие остались в России. У нас традиционно загрузка в новогодние каникулы и так стопроцентная, но в этом году мы могли бы продать текущий объем предложения два или даже три раза. Оценить же в целом поток в этот зимний период сложно, потому что сезон еще не закончен. Надо сказать, что на решение приехать кататься влияет погода. Если за окном дождь, у человека не будет желания вставать на лыжи. Хотя у нас, конечно, снег есть всегда. Если кризисные явления повлияли на рост спроса в новогодние праздники на 20-30%, то погодные условия могут влиять в несколько раз. По моим ощущениям, после праздников произошла стабилизация спроса, а может быть, даже и его снижение. Люди начинают отказываться от необязательных вещей, как это всегда бывает в кризис, ведь кризисное поведение подразумевает экономию. Мы видим уже сейчас, что в нашем ресторане средний чек снизился, а для проживания выбираются более дешевые варианты.
G: С другой стороны, рубль упал по отношению к евро. По идее к нам должны поехать кататься соседи?
Я. М.: Но мы уступаем Финляндии по рельефу склонов. Даже Коробицыно, район, считающийся благоприятным для катания, не может сравниваться с финскими курортами. Наши склоны — это, как правило, 500 метров, а у финнов — километры. Так что им бессмысленно ездить кататься к нам. А вот внутренний туризм активно развивается. Мы предлагаем выгодные условия на буднях. С понедельника по пятницу "все включено", то есть проживание, катание, прокат, стоит около 20 тыс. рублей для компании из четырех человек. К нам приезжают и из Москвы, и из Твери, и из Ораниенбаума. Иностранцев, в свою очередь, на наших курортах единицы, и это не связано с падением курса рубля.
G: Поддерживаете ли вы развитие горнолыжного спорта в Ленобласти?
Я. М.: Да, у нас есть благотворительный проект. Мы предоставляем возможность спортивной школе бесплатно кататься на наших склонах. У ребят неплохие успехи! Трое учеников школы сейчас в составе сборной России. Для областных детей катание бесплатно — это важно, потому что сам по себе горнолыжный спорт дорогой.