Выставка фотография
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай / купить фото
Московский Мультимедиа Арт Музей представляет экспозицию "Как рождается мода. 100 лет фотографии из архива Conde Nast". О черно-белых и цветных эпохах гламурной фотографии — ЕКАТЕРИНА ИСТОМИНА.
Американский издательский дом Conde Nast — капище гламура, флагман которого — библия моды Vogue. Для одних журнал является предметом культа, для других — асоциальным объектом для пикейных насмешек. Экспозиция "100 лет фотографии из архива Conde Nast" призвана продемонстрировать стилистические эпохи и почерки фотографов, считавших удачей снимать для Vogue (на выставке чаще всего представлена американская версия, далее по частоте упоминания следуют французская, британская и итальянская). Парадоксален заголовок — "Как рождается мода": представленные фотографии фиксируют не процесс, а моду состоявшуюся, моду анонимную — на предложенных снимках не найти упоминаний брендов или имен великих кутюрье. Цель экспозиции "100 лет фотографии из архива Conde Nast" — доказать, что сессии или обложки Vogue, снятые Хорстом П. Хорстом в 1936-м или Хельмутом Ньютоном в 1965-м,— вопиюще самобытный жанр. Но это утверждение верно лишь наполовину: даже всей природной хитрости ИД Conde Nast не хватило, чтобы добиться стопроцентного результата.
Экспозиция построена по хронологии, она стартует с главы "Начало, 1910-1930". Первый фотограф американского Vogue барон Адольф де Мейер в 1913 году сделал портрет IT-girl Гертруды Вандербильт-Уитни, дочери американского миллионера Корнелиуса Вандербильта. Съемку могли бы оценить сотрудницы рекламных служб: Корнелиус Вандербильт был тем самым человеком, при неприкрытой финансовой поддержке которого в 1892 году и был создан Vogue. В остальном же сентиментальное творчество фотографического барона напоминает беззубые семейные открытки: широкополые шляпы, резные спинки стульев, мещанские зеркала. Принципиально иного качества снимки издает Vogue Франции, в 1924 году прибегнувший к услугам Мана Рея, а в 1930-м пригласивший на службу его приятеля Джорджа Гойнингена-Гюне. Снимки Мана Рея, дружившего с Полем Пуаре, и Гойнингена-Гюне отвечают положениям модернизма. В них есть декоративный кубизм, спорт, графические мизансцены: анонимные персонажи фотографий носят одежду, но мода тут не солирует.
Затем наступает "Золотой век, 1940-1950": в 1942 году в Conde Nast приходит работать Александр Либерман, киевлянин, парижанин, житель Нью-Йорка, скульптор, художник и, наконец, арт-редактор Vogue. В "Золотом веке" утверждаются самостоятельные композиции и индивидуальная эмоциональность авторов. Вот холодный монументальный классицизм Хорста П. Хорста, прикладной, псевдосерьезный цветной сюрреализм Эрвина Блюменфельда, точеные портреты Ли Миллера, фактурная "аксессуарная" методика Константина Иоффе. Снимок показывает историю самой одежды и ее деталей, чего не было в предыдущую эпоху,— даже у великого "хамелеона" Сесила Битона, практиковавшего в американском Vogue не принципы fashion-съемки, а скорее фотографического кубизма.
"Новая волна, 1960-1970" (эпохальное событие гремит в жизни редакции: в 1959 году Conde Nast покупает Сэмюэл Ирвинг Ньюхаус, потомки которого правят мощный модный бал и сегодня). В "новой волне" fashion-съемки "питаются" принципами Cahiers du Cinema, написанными известной "бандой выскочек" — Годаром, Трюффо, Ромером и Шабролем. Повсюду и вокруг город, свет, движение; каждый сюжет снимка построен как случай, событие, происшествие. Даже стопроцентно гламурный фотограф Ги Бурден, сделавший из свирепой кухни сюрреализма буржуазные рекламные афиши, включает в постановочные кадры "эффекты внезапности" вроде ветра, сдувающего шляпу. Широко и мускулисто представлен знаменитый Дэвид Бейли, бескомпромиссно вставший за модную камеру в 22 года: его снимки полны молодежной моды и глянца молодости. О моде в большом и ужасном Нью-Йорке рассказывает Уильям Клейн. Им на смену (в Vogue с 1975-го) спешит Дебора Турбевилль, бывшая модель, снимавшая дико по-женски: ее работы тайно эротичны, в них спортивные — в духе купальной моды Руди Гернрайха — контуры сочетаются с эмоциональной субкультурой хиппи. В середине 1970-х поднимает голову гений Патрика Демаршелье (в Vogue c 1977-го), закрепляет позиции осторожничавший Хельмут Ньютон (c 1965-го), возвышается титанический Ричард Аведон (c 1966-го) и дебютирует ярко-яростный Альберт Уотсон (с 1977-го).
Заключительная глава "Признание и обновление, 1980-2000" лучезарно представляет творчество современных мастеров: Марио Сорренти, Марио Тестино, Питер Линдберг, Терри Ричардсон, Тим Уокер, Бен Уотс (для GQ), Билл Кент (для Vanity Fair). Постмодерн позволяет перечисленным лицам снимать в любом духе — от спортивного китча и индустриального кубизма до новых реализмов и сюрреализмов. В выставку, воспевающую древний магический культ ИД Conde Nast, удалось внедрить и асоциальную насмешку: видеоарт Гордона фон Штайнера (1,15 секунды) показывает сценки из жизни тех, кто слишком уж доверился Vogue и примкнувшей армии пластических хирургов. Это женщины с резиновыми — make up — масками манекенов, одиноко живущие в английском особняке. Их растопыренные фиолетовые губы размером как у карпа сквозь сигаретный дым будто шепчут: "O, Vogue..."