Некролог
Фото: Валерий Левитин, Коммерсантъ
Автор "Зимней вишни", "Мэри Поппинс, до свидания!", телесериала "Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона" и еще нескольких десятков знаменитых советских и российских фильмов, окончил ВГИК в 1964-м, хотя поступил туда еще в 1956-м. Поступил на знаменитый курс, сочинивший пародию на пьесу о Ленине, исполнение которой на дружеской вечеринке кончилось тем, что Валуцкий вместе с несколькими соучениками был отчислен. Вспоминать эту историю Владимир Иванович не любил, доносчиков не называл и не считал себя храбрецом. В те же годы, став мужем Аллы Демидовой — еще не актрисы "Таганки", а студентки Щукинского училища, он оказался у истоков театра Юрия Любимова. Написал о "Таганке" несколько точных, умных статей и даже был одним из драматургов спектакля Любимова "Павшие и живые". Но судьба опять показала зубы: новеллу, автором которой был Валуцкий, советская цензура велела из спектакля убрать. И хотя Валуцкий всегда отказывался называть себя диссидентом, что-то категорически несоветское было в самом облике этого красивого человека с тонкими манерами. Остроумный и артистичный, он дважды снялся в кино как актер. Запомнилась его роль в детективе "Колье Шарлотты": холеный иностранец, охотившийся за драгоценным колье и с удовольствием прятавший его в декольте у подружки.
Имена сценаристов мало запоминают. Столько поколений советских и постсоветских детей выросло на мультфильме "Пес в сапогах" — остроумнейшей пародии Валуцкого на "Трех мушкетеров", но вряд ли кто-то с ходу назовет вам автора. Несмотря на высочайшее литературное мастерство, востребованность, множество успешных учеников и прекрасную детскую книжку "Тасманиец Ромуальд", написанную им в последние годы, Владимир Иванович Валуцкий так и остался скромным, тихим человеком, всем своим обликом опровергавшим обывательские представления о знаменитых кинематографистах.
Друг и соавтор лучших режиссеров 60-70-х Валуцкий, сложись судьба иначе, конечно, стал бы автором фильмов в стиле артхаус. Но друзья-соавторы уходили — как это случилось с трагически рано умершим Ильей Авербахом, а он слишком любил свою профессию, любил кино больше, чем себя,— и продолжал работать с теми, кто оставался.
В их числе была и главный редактор журнала "Сеанс" Любовь Аркус, поделившаяся для "Ъ" воспоминаниями о Владимире Валуцком:
"Володя был самым близким мне другом. Наш журнал "Сеанс" рождался и создавался при его ближайшем покровительстве и участии. Все мои ученики — это его друзья.
Он был учеником Евгения Габриловича — преемником и адептом той школы, когда киносценарий состоит не только из технических записей — "зтм", "натура", "вечер", "стройка". Он писал сценарии как литературу — в соответствии с тем, как учил его мастер. Но, в отличие от других своих сверстников, которые были людьми чрезвычайно амбициозными, не относился к себе как к большому художнику. Я бы даже сказала, что он был не уверен в себе и поэтому постоянно тренировал в себе эту мышцу профессионализма, ремесла. И именно поэтому он один из немногих, кто сумел адаптироваться к новому времени, стать автором амбициозных проектов "Первого канала".
Его личная тема проявилась уже в "Начальнике Чукотки" — его первом знаменитом фильме: маленький человек и большая история. Но маленький человек не в уничижительном смысле, а маленький — перед жерновами судьбы, власти. Вот это противостояние и самосохранение маленького человека — очень личная Володина тема, он был разным в разные периоды своей жизни, но всегда оставался ей верен. И по отношению к этой большой истории чувствовал себя маленьким, но сохранным. Вот эта сохранность молекулы перед огромным хаосом — это для него была ключевая вещь. Хотя свою авторскую тему он не очень-то и берег — именно потому, что был прежде всего профессионалом. Поэтому, с одной стороны, он автор сверхпопулярных фильмов, а с другой — сценарист с собственным, ни на кого не похожим почерком".