На этой неделе в прокате в изобилии представлены фильмы о настоящих мужчинах, которых кинематографическая традиция наделяет повышенной сексуальной привлекательностью, а именно о геологах, киллерах и вампирах: отечественный недропользовательский блокбастер «Территория», криминальный психологический триллер «Ночной беглец» и новозеландская комедия «Реальные упыри».
Фото: Warner Bros.
Фото: Кинокомпания «Андреевский флаг»
Фото: Madman Entertainment
«Территория» (реж. Александр Мельник)
«Территория» снята по одноименной книге Олега Куваева, вышедшей в 1975-м,— крепкому, богатому геологической и психологической фактурой, советскому роману, которому уже второй раз не везет с экранизацией. Поставленную Александром Суриным в 1978-м «Территорию» не смог вытянуть из болота занудной производственной драмы даже Донатас Банионис, игравший главную роль геологического начальника Чинкова — золотоискателя милостию божию со сверхчеловеческими замашками и лестным прозвищем Будда. В новом фильме эта козырная партия принадлежит Константину Лавроненко, чью мужественную наружность режиссер Александр Мельник уже успешно использовал семь лет назад в своей довольно энергичном дебюте «Новая земля» о борющихся за выживание рецидивистах, изолированных на северном острове. Казалось бы, такой любитель и знаток русского Севера, как Александр Мельник,— оптимальная режиссерская кандидатура для постановки «Территории», где ландшафты служат существенным фактором привлекательности для зрителя. Однако кроме них восторгаться в картине особенно нечем, и по сравнению с «Новой землей» громоздкая и неповоротливая 157-минутная «Территория» выглядит каким-то выброшенным на берег умирающим китом.
Кроме поисков золота на Чукотке в 1940–50-х, «Территория» — роман о том, как мужчины меряются понятно чем, и в попытке передать эту содержательную часть особенно ощутима беспомощность сценария. В отличие от писателя, авторы фильма лишены возможности говорить о героях в третьем лице, поэтому персонажи все время вслух рассказывают, какие они крутые, причем даже не то что друг другу, а скорее зрителю. Выглядит это зачастую довольно нелепо, как и всякое неприкрытое хвастовство, и когда герой Константина Лавроненко с важным видом напоминает: «Я — Чинков» или «Я — Будда», то вдруг самым неуместным образом вспоминается пьяная бравада героя Леонида Броневого в «Покровских воротах»: «В конце концов, я — Велюров!»
На общем фоне бесконечно понтующихся геологов чуть более органично выглядит герой Евгения Цыганова, экспедиционный врач,— он хотя бы распускает хвост перед столичной журналисткой (Ксения Кутепова), называя себя «предпоследним авантюристом», хотя и его рассуждения о том, что коньяк надо непременно пить из позолоченной посуды, отдают дешевым пижонством. Журналистка тоже держится странновато и не совсем естественно, например, в самом начале на геологоразведочном заседании вдруг встает и торжественно клянется: «Я буду писать про золото Территории!» Видимо, авторы экранизации исходят из того, что величественность северной природы требует и от людей такого же «величественного» поведения, в основном речевого. А что касается кинематографических эквивалентов этого величия, то максимум, на что хватает режиссерской находчивости,— это поставить героя Константина Лавроненко на самом краю живописного водопада и, как бы иллюстрируя слияние могучего человека и грозной природы, долго объезжать его камерами с разных сторон.
«Ночной беглец» (реж. Жауме Кольет-Сера)
В смысле виртуозности и свободы обращения с камерой есть чему поучиться у оператора «Ночного беглеца» (Run All Night), снятого одним из самых талантливых европейских эмигрантов в Голливуде, испанцем Жауме Кольет-Серой. В «Ночном беглеце» он третий раз использует свою, если так можно выразиться, актерскую музу, которую он нашел в лице Лиама Нисона, чья печальная помятость создает оригинальный контраст с несгибаемой стойкостью его персонажей: с виду тряпка тряпкой , а на самом деле — кремень. В «Неизвестном» нисоновский герой боролся с утратой собственной идентичности, в «Воздушном маршале» на борту самолета противостоял неизвестному террористу, а в «Ночном беглеце» сыгранный Нисоном заслуженный киллер по кличке Могильщик оказывается в еще более безнадежной ситуации и попадает в жесткую морально-этическую «вилку»: с одной стороны кровиночка-сын (Юэль Киннаман), бедный, но гордый боксер, подрабатывающий водителем лимузина, который отрицательного папашу знать не хочет, а с другой — лучший друг, бывший работодатель и «крестный отец» в исполнении Эда Хариса, очень убедительно работающего в устрашающей стилистике «круче только яйца». Сам же потрепанный герой Лайама Нисона, живущий под гнетом сожалений о своем душегубском прошлом, ничуть не стесняется выглядеть иногда жалко и комично — одним из самых трогательных эпизодов становится семейный утренник, на котором он в бороде из ваты выступает с номером «пьяный Дед Мороз». В каком-то смысле «Ночной беглец» не только история об отцовском долге и дружбе до гроба, но еще и немного рождественская сказка, в которой оператор Мартин Руэ довольно чудесным образом, по самым невероятным траекториям, мгновенно перемещает действие из одной точки Нью-Йорка в совершенно другую, так что герою не приходится слишком много бегать в прямом смысле слова и можно сосредоточиться на внутренних душевных метаниях.
«Реальные упыри» (реж. Джемейн Клемент и Таика Ваитити)
Лишенные души герои комедии «Реальные упыри» (What We Do In The Shadows), наоборот, целиком поглощены хозяйственными вопросами самого приземленного характера. Это мокьюментари, где в титрах на полном серьезе значится «Совет по документальному кинематографу Новой Зеландии», рассказывает о повседневных буднях четверых вампиров, проживающих небольшой коммуной в Веллингтоне. Режиссеры, они же исполнители двух главных ролей, Джемейн Клемент и Таика Ваитити, вероятно, знакомы любителям сериалов по ситкому «Летающие конкорды», и «Реальные упыри» тоже имеют вполне сериальную консистенцию, немного жидковатую даже для минимального хронометража в 80 минут. Впрочем, само направление юмора выбрано очень обаятельное, как и псевдодокументальная стилистика, заставляющая героев откровенничать на камеру с таким видом, как будто до сих пор никто ничего о вампирах не слыхивал. Сумма общеизвестных сведений об упырях подвергается в фильме пародийному переосмыслению с помощью бытовых примеров и аналогий — так, вампирское пристрастие к девственницам поясняется следующим образом: «Если хочешь съесть бутерброд, приятно знать, что его до этого никто не трахал». Раскрыв все свои мнимые секреты, вампиры на прощание, уже после финальных титров, пытаются загипнотизировать зрителя, внушая: «Вы забудете содержание этого фильма», но, при всей симпатии к «Реальным упырям», это тот случай, когда никаких сверхъестественных способностей для моментальной очистки памяти не требуется.