В пятницу в Баку открылись Первые Европейские игры. О том, почему азербайджанцы носят беджи не на шее, а подмышкой, почему Леди Гага пела так, а не иначе, о чем молчали Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган, о ясности, кто займет первое место на этих Играх,— специальный корреспондент “Ъ” АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ из Баку.
Президент России Владимир Путин (в центре), министр спорта России Виталий Мутко (слева) и первый заместитель председателя Государственной думы России, президент Олимпийского комитета России Александр Жуков (справа)
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Открытие
За много лет не было, наверное, таких трогательных международных соревнований, как Европейские игры в Баку. Азербайджанцы много лет хотели большой спортивный турнир, и они получили его. И подготовили за два с половиной года упавшие из чужих рук Игры, и как!
Готовы к Играм оказались и простые азербайджанцы. Кажется, почти у каждого жителя столицы есть бедж или организатора, или по крайней мере волонтера. Носят они его, на первый взгляд, очень странно: не на шее, а подмышкой, перекинув через плечо. Бедж трудно засунуть так глубоко и еще труднее вытащить оттуда, но у них получается. Я у нескольких человек спросил, почему они так?
— А как?! — искренне изумлялся мой собеседник в шаттле, стоящем около станции метро недалеко от олимпийского стадиона в ожидании, когда проедет кортеж президента Азербайджана.
— На шею повесить же удобнее…— предположил я.
— Почему удобнее?! — еще больше изумился мой сосед.
Тут уж я не нашелся.
Кортеж президента Азербайджана святее кортежа папы римского. Когда он начинает движение, все, что движется (или даже шевелится), останавливается, и надолго. В связи с этим возникает некоторое неудобство, потому что дорога на стадион для всех только одна, и пройти ее нужно так, чтобы не оказаться на пути следования кортежа. Поэтому наш шаттл стоит у станции метро уже больше получаса. Но здесь нескучно.
Еще один сосед напряженно вглядывается в мой бедж.
— Журналист? — спрашивает он наконец.
Я киваю.
— А ты знаешь, кто я?
Я не успеваю ответить.
— Организатор! — счастливо говорит он.— А ты знаешь, что мы для вас, журналистов, отдельную трибуну сделали?!
И остальные организаторы в автобусе глядят на нас и восторженно кивают: точно, сделали! Только работайте!
— Придешь на стадион, там найдешь! Я не смогу показать, у меня дела там, надо с ребятами встретиться… А ты знаешь, что Леди Гага будет выступать?! Приедет, выступит и уедет… Ребята с ней договорились…
Стадион заполнен, конечно, правда, на трибуне прессы много свободных мест. И очередь за бутербродами, шаурмой и салатами не очень большая. Правда, сломан терминал оплаты. Я расстроенно стою со своими бутербродами перед кассой, верчу в руках бесполезную банковскую карточку, и продавец, молодой парень, говорит, чтобы я брал еду и шел отдыхать: он угощает, раз денег нет. Сопротивление бесполезно. Шаг влево, шаг вправо — считается обида.
Это все так трогательно и так гостеприимно. И эти Игры уже не спутаешь с Играми, например, в Лондоне. Или в Сочи.
На трибуне прессы волонтеры как раз из Лондона: их подготовили на всякий случай (и вообще, к организации Игр привлекли многих из тех, кто делал лондонскую Олимпиаду). И тут уж не забалуешь — тебя проводят и посадят только на то место, которое указано в приглашении, и запретят есть эти бутерброды: на столиках может стоять только вода.
Начало церемонии похоже на все что угодно, только не на открытие Европейских игр. Потому что странно на открытии Европейских игр видеть на поляне стадиона такое количество людей в больших белых чалмах и длинных цветастых халатах и слышать кавказскую свадебную музыку.
Я все ждал, когда на поле стадиона появится бакинский базар. Ждать было недолго: появился почти сразу и долго вращался вокруг своей оси, чтобы можно было его хорошенько рассмотреть и еще больше проголодаться.
А над стадионом уже возник грандиозный гранат, в какой-то момент расколовшийся пополам. Из него выпало множество косточек в виде красных шариков, которые через несколько секунд были метко сбиты салютами с крыши стадиона.
Получасовой перерыв на красочное зрелище был связан с парадом спортсменов, который сам по себе был красочным зрелищем. Тут, конечно, нельзя промолчать по поводу выхода делегации Армении. Прошедших до нее спортсменов Андорры зрители приветствовали как родных (в сборной Азербайджана в конце концов ведь тоже есть несколько чернокожих атлетов). Насчет Армении тоже молчать не стали: на нескольких членов армянской делегации (среди них не было ни одного спортсмена) обрушился страшной силы свист. Зрители в едином порыве встали со своих мест и, вытянув руки, показывали большими пальцами вниз.
Причем сразу стало ясно, что на трибуне прессы большинство составляют азербайджанские журналисты: они повырастали вокруг меня и тоже метили пальцами вниз, не в силах остаться равнодушными к зрелищу армян, идущих с флагом своей страны по их стадиону. И два журналиста с поднятым ввысь турецким флагом, только что мирно вроде сидевшие передо мной, поступили так, как велела им совесть, то есть точно так же. Азербайджанских и турецких журналистов тут в этот момент не было, а были одни только граждане своих стран.
Восторг зрителей вызвали спортсмены Британии, Германии, Франции и особенно почему-то Швейцарии, то есть стран с развитой экономикой. Кажется, зрители таким образом выражали им благодарность за то, что такие иностранцы приехали в Баку на настоящие спортивные состязания.
Но ничто не могло сравниться с восторгом, вызванным появлением турецкой делегации. Волна счастья захлестнула стадион, и ею залило даже и сборную Украины, шедшую следом.
Впрочем, возможно, Украину благодарили отдельно, хотя ее президент Петр Порошенко и не приехал на открытие, а прислал вместо себя министра спорта, а уж на такие детали в Азербайджане внимание обращать умеют.
Владимир Путин, Александр Лукашенко и еще несколько европейских лидеров на церемонии присутствовали.
Сборную России тоже приветствовали в целом от души. Наша делегация не показалась мне, в отличие, например, от делегации Франции, большой, но показалась сплоченной и даже нарядной. Здесь не было, как на Олимпиадах, войн национальной парадной формы, большинство делегаций вышли в тренировочных костюмах, так что российская сборная в этом смысле конкурировала исключительно сама с собой.
Как потом выяснилось, на поле вышли 118 россиян — по квоте, определенной организаторами (видимо, из того шаттла).
— Сколько нам дали приглашений, столько мы и использовали,— пожал плечами руководитель российской делегации Игорь Казиков, отвечая на мой вопрос.— Правда, они не проверяли потом, при посадке в автобусы, эти приглашения, но мы же честные! А то в Лондоне-то, например, проверяли…
Квота сборной Азербайджана составила, по моим подсчетам, не меньше шестисот человек. Голова колонны на стадионе едва не схватила себя за хвост, но все же растеклась по двум секторам трибун.
Между тем вторая часть церемонии произвела очень хорошее впечатление. Было много хороших придумок.
В небе над стадионом состоялось, например, похищение быком Европы — впрочем, один из главных организаторов сочинской церемонии на следующий день объяснял мне, что это был неиспользованный элемент церемонии на стадионе «Фишт», просто многие члены международной команды, готовившей открытие в Сочи и Баку, были одни и те же люди.
Или над стадионом состоялся демонстрационный полет на ковре-самолете.
Или вдруг на поле проросла трава, из которой проросли человек пятьдесят затанцевавших лезгинку азербайджанских мужчин.
Или зажгли на поле желобки (по-моему, с нефтью, а с чем же еще — должен ведь быть представлен на церемонии символ национального благополучия Азербайджана), и пламенем из желобков оказался нарисован спортсмен с рельефными мышцами.
Или очень эффектно зажгли огонь Игр: факел был просто вброшен или даже выброшен куда-то, а из-под железного диска, как из-под конфорки, вырвался на этот раз газ, диск подняли к небу, и получилось солнце, а вернее, его затмение.
И в самом деле, эти Игры должны по всем признакам затмить солнце.
Но прежде всего всех затмила Леди Гага, хотя ее и трудно было разглядеть из-за плотной, метровой ширины баррикады из цветов, которой она отгородилась от европейской спортивной общественности. Была она в классическом свадебном платье и классическим голосом пела классическую песню «Imagine». И это был, конечно, переворот в сознании тех, кто так привык ей доверять.
И те, которые потом говорили, что Леди Гага не оправдала их надежд и выглядела как сама не своя, должны по-честному признать свое поражение: она оказалась именно обычной, то есть неожиданной.
Да и спела хорошо, чего там говорить. И вела себя культурно. И главное, как раз она и стала для Азербайджана олицетворением той на самом деле далекой цивилизованной Европы, которая прислала на праздник спорта в Баку гонцов со всех своих концов.
А не Кончита же Вурст, например, тут оказалась. А ведь могла бы. Хотя нет… В Азербайджане… Нет, не могла бы. В страшном сне… И Леди Гагу, уверен, специально для Азербайджана расчесали и покрасили. За хорошую плату, конечно.
Азербайджанцы возвращались с церемонии с чувством законной гордости. Они его заслужили.
Один мужчина, шедший к метро рядом со мной, приветливо сказал:
— А знаешь, что сегодня метро бесплатное? Пользуйся! Все для вас!
По-моему, это был тот же самый, из автобуса.
Переговоры
Утро следующего дня началось для президента России Владимира Путина встречей с президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом. Вышло драматично.
Президент России должен был приехать к господину Эрдогану в отель Four Seasons, где тот жил.
В какой-то момент в просторной переговорной комнате на втором этаже появился президент Турции вместе со своим министром иностранных дел Мевлютом Чавушоглу и несколькими другими членами делегации.
Это было, мягко говоря, неожиданно: не было не только Владимира Путина, но и ни одного члена российской делегации. Реджеп Тайип Эрдоган осмотрелся по сторонам, видимо, в поисках коллеги и, не найдя его, сделался очень мрачным.
Ситуация была нерядовая. Это был крах протокола, причем, похоже, турецкого: они позвали шефа в переговорную, когда президент России еще даже не выехал из своего отеля. Или, может, им дали не тот сигнал: с чего бы они иначе позвали?
Налицо в итоге было следующее: президент Турции озирался по сторонам, а Владимир Путин не просто опаздывал: он даже еще никуда и не собирался.
Но и уйти, только придя, тоже было странно.
Тут очень быстрым шагом, можно сказать, ворвались спасатели — министр иностранных дел Сергей Лавров и глава «Газпрома» Алексей Миллер. За ними виднелись глава «Росатома» Сергей Кириенко и министр энергетики Александр Новак.
Сергей Лавров сразу подошел к Реджепу Тайипу Эрдогану. Тот поздоровался, но не улыбнулся — хотя бы из приличия. Господин Лавров между тем оживленно разговаривал с ним, и для российского министра, кажется, неглавным было, отвечает ему президент Турции или нет. Зато интерес к происходящему испытывал, без сомнения, министр иностранных дел Турции. Он что-то добавлял и вообще старался обратить на себя внимание. Это был тот человек, который не раз говорил, что Турция не признала и никогда не признает «аннексию Крыма». Возможно, именно об этом он хотел лишний раз напомнить Сергею Лаврову. Иначе зачем бы он в конце концов отошел с ним в сторону и продолжил уже наедине. В разговоре он много смеялся, похлопывал коллегу по плечу и вообще, казалось, забыл, что тут пропадает его собственный начальник.
У того между тем в какой-то момент сдали нервы, и он быстро вышел из комнаты.
Ситуация выглядела совершенно скандально.
Поражало спокойствие двух азербайджанских рабочих, которые минуты через три невозмутимо втащили в помещение круглый столик, примерили его между двух кресел, а потом, поняв, видно, что это не то, что им бы хотелось, унесли обратно.
Тут Реджеп Тайип Эрдоган неожиданно появился уже из-за другой двери. Я с ужасом подумал, что ему же опять потом выходить, такому невозможно мрачному. Правда, сначала должен был появиться Сергей Лавров, перекинуться с президентом Турции парой слов и уединиться с Мевлютом Чавушоглу… То есть минут пять—семь у господина Эрдогана еще было…
Но минуты через три вошел все-таки и Владимир Путин. Реджеп Тайип Эрдоган встретил его, пожал руку и кивнул, не разжимая губ. Он так и в кресло сел, не собираясь, похоже, ничего говорить. Но и президент России не спешил. Так они и сидели в присутствии журналистов и, главное, в присутствии друг друга, несколько минут не говоря ни слова.
Владимир Путин мог сделать знак пресс-секретарю Дмитрию Пескову, и журналистов тут же пригласили бы к выходу. Но российский президент не делал этого. По-моему, он не испытывал никакого дискомфорта.
И у турецкого президента все-таки сдали нервы. Он понял, что журналисты не уходят (и видимо, не уйдут), и вдруг сказал, что церемония открытия Игр ему понравилась, но что ведь не было никого из лидеров Евросоюза.
Непонятно, почему он произнес именно это. Возможно, скопилось все сразу (в том числе и это наблюдение, которым он в других обстоятельствах не поделился бы, причем так бескомпромиссно).
Владимир Путин среагировал тоже очень странно:
— Ничего! Зато Турция как кандидат на вступление в ЕС представляла весь Евросоюз!
Это вышло грубо: ясно же, что президент страны, которая столько лет является кандидатом на вступление в ЕС, болезненно относится к этой теме.
— Мы в процессе…— буркнул Реджеп Тайип Эрдоган.
С этим трудно было спорить.
В общем, собеседники стоили друг друга.
Впрочем, встреча после этого продолжалась еще больше часа, и Реджеп Тайип Эрдоган, видимо, все-таки оттаяв душой, даже подтвердил, по сведениям “Ъ”, намерение участвовать в строительстве «Турецкого потока», причем в те сроки, о которых договаривались раньше.
На самом деле просто им обоим слишком нужна была, видимо, эта встреча. И турецкий президент оттаял бы, хотел он этого или нет.
Так что они были обречены на ничью.
Спортсмены
После обеда с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым Владимир Путин приехал в Олимпийскую деревню на встречу с российскими спортсменами. Выбрали для этого человек двадцать (куда же больше?). В центре полукруга на лужайке стояла олимпийская чемпионка (единственная такая в составе российской команды) Алия Мустафина. Это она потом передала президенту сумку с комплектом российской спортивной формы.
Метрах в ста на солнышке резались в карты полуголые швейцарские велосипедисты.
Президент России сказал, что очень рассчитывает на команду. И так молчавшие спортсмены, казалось, совсем уж замкнулись в себе: теперь на них свалился еще и груз великой ответственности.
Фотогалерея
Европейские игры — 2015
Фото: AP Photo/Dmitry Lovetsky
Фото: Reuters
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Reuters
Фото: Reuters
Фото: AP Photo/Dmitry Lovetsky
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Reuters
Фото: Reuters
Фото: Reuters
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Reuters
Фото: AP Photo/Dmitry Lovetsky
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Впрочем, Владимир Путин сказал, что многое зависит и от тех, кто помогает команде, прежде всего от врачей.
Действительно, значение фармакологии в современном спорте трудно переоценить.
Спортсмены по-прежнему молчали. Они даже не среагировали на предположение президента о том, что надо побеждать.
— Что ж вы молчите,— переспросил он.— Вроде как сомневаетесь!
Но они и на это ничего не ответили.
Впрочем, к молчанию собеседников в этот день российский президент уже должен был привыкнуть.
Зато Игорь Казиков, когда Владимир Путин уехал, сказал мне, когда я спросил, за какое место будет бороться команда:
— Однозначно первое! Вопрос только в том, кто будет вторым.
Уже первый день соревнований показал, что это, видимо, и в самом деле так.
Игорь Казиков внес ясность и в то, что это за Игры. Ценны они, по его словам, прежде всего тем, что в 12 видах спорта определяется рейтинг спортсменов для участия в Олимпийских играх в Рио.
— А почему легкоатлетическая сборная России не участвует в соревнованиях? — спросил я.
— А тут соревнуются спортсмены третьей категории,— рассказал Игорь Казиков,— а у нас спортсмены первой. Мы не можем! К тому же тут на 300 атлетов, как ни удивительно, один комплект наград — за командное первенство… Зато в плавании хорошие шансы: участвуют юноши от 15 до 18 лет, а мы как раз этим составом много чего уже выигрывали…
— А почему один из спортивных чиновников сказал накануне, что мы не против участия наших спортсменов и в выступлениях за национальные сборные других стран? Разве для этого не нужно менять гражданство?
— Да нет,— пожал он плечами.— Достаточно согласия обеих федераций. Вот мы наших борцов Украине отдаем…
— Наших? — не поверил я.— Украине?
— Ну да. А если у нас конкуренция четыре человека на место? А у них нет никакой. Спортсмен может себя проявить… Ему же расти надо. Правда, бывает, что потом они нас же и обыгрывают…— вздохнул Игорь Казиков.
Я спросил, как ему в Баку.
— Очень интересный город! — обрадовался он.— Красивый! Подготовились отлично! Есть, конечно, моменты, которые мы не до конца понимаем…
— Например? — насторожился я.
— Ну, вот видите,— с удовольствием объяснил он,— деревья у забора высажены и веревками привязаны к колышкам, чтоб ветер их не повалил? Так ветер сильный и веревки рвет. Я смотрю: в одном месте веревка в пяти местах порвана и снова узлами завязана. Зачем? У нас бы давно другую веревку к дереву привязали! И не одну!
Действительно, в этом-то, похоже, и есть наша узловая проблема.