"Появились ростки понимания того, что мы стремимся к обществу знаний"

Владимир Григорьев о том, что нужно сейчас, чтобы стать литературной звездой: "Этот вопрос задается всеми с тех пор, как американцы коммерциализировали книгоиздание. Что нужно, чтобы создать литературную звезду? Я не думаю, что Лев Толстой задавался этим вопросом. С 20-х годов публикуются пособия, как стать коммерчески успешным автором. Я не думаю, что они кому-то помогли, хотя они выпускаются практически ежегодно на разных языках. Этому даже пытаются учить в Литературном институте, но, насколько я понимаю, не очень успешно. Это не поддается вычислению. В массовой литературе, наверное, можно рассчитать социологию любого произведения, что-то добавить".

О том, может ли появиться книга про 90-е, похожая по масштабности на "Войну и мир" Толстого: "Большое видится издалека. Когда я работал издателем, надеялся, что кто-то выпишет эти безумные 90-е. У меня 90-е вызывают чувство нереальной свободы и возможности практически все реализовать, все задумки. Поскольку был соответствующий возраст, то это бесстрашные годы. Если говорить о книге, то время еще не пришло. Я думаю, что это появится, потому что материал фантастический. Мне кажется, в мире этого перехода от коммунизма к капитализму с такими страстями, эмоциями и с такими захлестываниями, движением маятника вправо, влево и назад, нигде не было. Этот материал, конечно, нужно будет осмыслить очень талантливому автору".

О фестивале "Книги России" в международном контексте: "Я получил невероятное количество звонков от коллег-издателей из-за рубежа, которые спрашивали о том, можно ли приехать, можно ли выставиться. С точки зрения издателей как профессии или авторов, сильно ничего не поменялось. Естественно, есть политическое давление на инфраструктурные процессы".

Владимир Григорьев о трендах в чтении в различных регионах: "Мы в этом плане более или менее единая страна. Все-таки все зависит от образовательного уровня. Если делать социологию, то, естественно, ее нужно обращать не только на возрастные цензы, но в большей степени на образовательные. Выпускники университетов в Москве, Санкт-Петербурге, Хабаровске или в Якутии читают один и тот же набор. Во-первых, это доступ к электронной книге, к возможности получать информацию через интернет".

Об издании книг университетами: "В последние два-три года фантастический рост показывает университетское книгоиздание, причем это не только Московский или Санкт-петербургский университеты, но это и провинциальные университеты, хотя некоторые из них и федеральные. Это новый тренд. Это показывает, что период конца 90-х — начала 2000-х, когда все искали развлекательную литературу и в большей степени тратили время на интертейнмент, сменился эдьютейнментом. Все хотят в большей степени тратить время на что-то познавательное. Появились какие-то ростки понимания того, что мы стремимся к обществу знаний. Серьезнейший рост университетского книгоиздания вызывает у меня особый оптимизм. Региональное книгоиздание возрождается. Мы с удовольствием наблюдаем за этим и в меру сил и возможностей поддерживаем".

О положении зарубежной литературы в России: "Процент переводной литературы по отношению к проценту выпуска сейчас гораздо ниже, чем был в 90-е годы. Почему? У нас достаточное количество талантливых литераторов, которые быстро заполнили массовые жанры: триллер, детектив, саспенс. В массовой литературе у нас оказалось достаточно количество авторов, чтобы заместить всех западных авторов. Российские авторы, по сути, выиграли этот рынок. Все достойное, что выходит на иностранных языках, у нас переводится. Надо отдать должное редакторам ведущих издательств, они внимательно следят за новинками на иностранных рынках".

Владимир Григорьев об отличиях Москвы и Санкт-Петербург от других регионов: "Москва и Питер — привилегированные субъекты федерации в смысле доступности книг. Они имеют доступ практически ко всему ассортименту выходящих книг в стране. Что же касается других регионов, то после того, как сделанные в Советском Союзе книгопроводящие сети в виде, например, "Союз Книга", рухнули, и поднялись цены на аренду в центрах городов, то многие книжные магазины закрылись. Мы потеряли более 2-3 тыс. книжных магазинов, если считать по всей России. В этом смысле жители Хабаровска, Иркутска, Якутии и Владивостока несколько отличаются по возможности доступа к тому ассортименту книг, который есть в Москве и Питере. Но в этом смысле мы тоже в некоторой степени привилегированная страна, потому что за последние несколько лет расширилась возможность доступа к электронным книгам. Страна с такими расстояниями, с такими дистанциями не выживет без электронной книги. Новинки появляются на платформах, распространяющих электронные книги, и, по сути, тем самым мы восстанавливаем конституционное право граждан РФ на доступ к информации".

О бумажных книгах: "У меня ощущение, что бумажная книга пока все еще доминирует. И я как человек не самый молодой все-таки предпочитаю дома читать книги на бумаге. Мне больше нравится читать книги на бумаге. Но в многочисленных командировках, полетах я читаю электронные книги. Не доказано, что текст в электронном виде молодым поколением усваивается хуже, чем текст на бумаге".

О фестивале "Книги России": "Это серьезнейший прорыв не только в книжной культуре, но и вообще в культуре городского пространства. Красная площадь станет центром книжного фестиваля, чего не было последние 300 лет. На Красной площади когда-то была библиотека, продавали книги. Мы возвращаем Красной площади ее изначальное предназначение как торговой площади в центре города. Московская международная книжная ярмарка в сентябре — это ярмарка, а мы проводим здесь фестиваль. Красная площадь — больше фестивальное пространство. Конечно, книги будут продаваться, но это больше выставочное пространство. Будут проходить встречи с авторами, презентации книг, лекции. Будет действительно фестиваль".