Интервью кино
Фото: Getty Images
Едва ли не главным гостем ММКФ, завершившегося на прошлой неделе, стал австрийский режиссер УЛЬРИХ ЗАЙДЛЬ, приехавший в Москву с персональной мини-ретроспективой. На протяжении трех дней с ним беседовал АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
— Вы начинали как документалист, потом прославились игровыми фильмами с сильным документальным началом. Ваша самая новая картина "В подвале" опять документальная, хотя и не в традиционном смысле. Чем объяснить это возвращение к истокам?
— Документальный фильм не означает, что вы показываете реальность. Это всего лишь значит, что вы не репетируете сцены заранее. А потому видите на экране не актера, а самого человека — неважно, имеет он актерскую профессию или нет. Задача состоит в том, чтобы зритель не понимал, находится он в фильме или в реальной действительности.
— "В подвале" — документальная сатирическая комедия. Хотя название, учитывая австрийский контекст, вызывает подозрение, что речь пойдет о пленниках и зарытых трупах...
— Почему же. В подвалах можно хранить банки с вареньем, можно выпивать в мужской компании. Вообще, подвалы — это преимущественно мужское дело. Иногда, да, они становятся местом преступления.
— Ваши ранние фильмы вызывали в Австрии негативную реакцию, сейчас, похоже, все поменялось...
— Довольно долго я ощущал себя под огнем критики, которая, кажется, добивалась воспрепятствовать мне делать свое кино. Но я продолжал снимать, и многие стали понимать, для чего. Постепенно я стал самым успешным кинематографистом в Австрии — конечно, в моем жанрово-тематическом сегменте. Все это произошло благодаря международному успеху: если бы не он, ничего бы не было. Все мои фильмы адресованы западной публике и говорят о разочаровании в том образе жизни, который она приняла и ведет.
— Банальный вопрос: как вам удается уговорить ваших героев сниматься, демонстрируя свои не самые привлекательные стороны?
— Это вопрос доверия. И времени. Мы не подписываем никаких договоров. Исполнители получают свои небольшие гонорары, но это не главный стимул для их работы. Они соглашаются, потому что понимают: перед камерой им придется делать то, что они привыкли делать и что считают нормальным, хотя общество это осуждает.
— Например, садомазохистский секс или камлания под портретом Гитлера. Некоторые усматривают цинизм в вашей позиции: выбрать, наблюдать, провоцировать...
— Цинизм? Не думаю. С этим обращайтесь к авторам ТВ-шоу. Я не устанавливаю моральные критерии. Самое важное для меня — картинка. Как у братьев Люмьер. Люди движутся, камера фиксирует это движение. Все. Кто берется решать, что правомерно снимать, а что нет? Да, многие не хотят смотреть на неэстетичные старые тела и на то, что они считают извращениями. Но это не имеет никакого значения: правда жизни не перестанет ею быть.
— Вас критиковали также за вольное обращение с христианскими символами...
— Эти символы — часть человеческой жизни и культуры. Я вырос в христианской семье, посещал католическую школу-интернат, даже собирался стать священником. Мне с детства твердили про рай и ад, про веру, надежду, любовь. Христианство с его основными постулатами несомненно повлияло на мое развитие в детстве и юношестве, но если тогда я его отвергал, что во многом связано не с самим христианством, а с его преподаванием в школе и со "средневековыми" методами воспитания детей в интернате, то сейчас... Сейчас его нравственные основы дают мне силу и вдохновение для работы и размышлений о моих героях. В то же время, став взрослым, я убедился, что в современном обществе все эти понятия коммерциализированы, и об этом тоже приходится откровенно говорить.
— Вы подарили мне книгу-фотоальбом, посвященную фильму "В подвале". Это уже второй такой подарок: два года назад я получил от вас не менее прекрасную книгу "Рай: Вера. Надежда. Любовь", по названию вашей кинотрилогии. В обеих — избранные кадры и фотографии со съемочной площадки. Это что — своеобразное продолжение кинопроекта? Когда смотришь на статичные кадры, понимаешь, что даже "безобразное" обретает статус живописного искусства.
— В моих фильмах мало изображения природы, все сосредоточено на человеке и на том, что создано его руками. А это и есть "искусство". Когда-то я мечтал стать фотографом или художником. Работая над своими малобюджетными фильмами, я думаю также об их рекламе, о плакатах и киартах. Так постепенно созрела идея фотоальбома. Действительно, в статичных кадрах концентрируется идеология и стиль фильма.
— Вы уже не первый раз приезжаете в Россию. Что-то вас привлекает в этой стране как кинематографиста?
— Ну, у вас не так много подвалов, как в Австрии, зато у вас очень популярны гаражи, а там тоже происходит кое-что интересное.