Вечером 19 июля после продолжительной болезни умер бывший председатель Государственной думы Геннадий Селезнев. Ему было 67 лет.
Фото: Валерий Мельников, Коммерсантъ / купить фото
В застойные времена были две достойные всесоюзные газеты для вдумчивого чтения. «Литературная газета» — для интеллигенции («Литературка») и «Комсомольская правда» — для молодежи («Комсомолка»). «Комсомолка», конечно, разоблачала вредоносный западный рок и всячески поносила рок отечественный. «Рагу из синей птицы» — это было о «Машине времени» и о «Воскресенье». Но в свободное от написания статей время журналисты «Комсомолки» любили всяческий рок, как и вся советская молодежь.
В той «Комсомолке» не было светской хроники. Но дать интервью той газете почитали за честь все тогдашние звезды. Не для своего пиара. А ради собственного достоинства. Та «Комсомолка» не ковырялась в чужом грязном белье. Но она — главная газета (орган) единственно разрешенной в стране политической организации молодежи — ВЛКСМ позволяла себе то, что не могла позволить «Правда» — главная газета (орган) единственно разрешенной в стране партии КПСС. «Комсомолка» писала о таких явлениях общественной советской жизни, в которых самый передовой в мире социализм выглядел не совсем передовым и не очень-то социализмом. Та «Комсомолка» завела для этого даже специальную полосу «Собеседник», которая выходила сначала раз в месяц, потом — два, а потом и вовсе выделилась в отдельный еженедельник. А еще, в строгом соответствии канонам советской журналистки, «Комсомолка» искала, находила и распространяла передовой опыт по решения острых проблем. Благодаря серии таких публикаций страна узнала, как в Свердловской области нашли способ решения проблемы жилья для молодежи — молодежно-жилищные комплексы. А те партийные и комсомольские боссы, которые заинтересовались этой идеей, узнали еще и секретаря обкома партии, патронировшего МЖК — Бориса Ельцина.
И все это — в той «Комсомолке», главным редактором которой был Геннадий Селезнев. В перестроечные годы он был редактором «Учительской газеты», одной из тех газет, которая благодаря гласности перестала быть ведомственным изданием. Тем удивительнее было встретить Геннадия Селезнева во фракции КПРФ в первой Госдуме. Но уже не было ничего удивительного, когда именно его предложила в спикеры второй Госдумы партия-победительница. Его назначение было компромиссом. Не потому, что он был склонен к компромиссам, а потому, что всегда был объективным. И эта самая объективность — главное качество спикера, как доказал Геннадий Селезнев свои опытом. Дума в годы его председательства была «местом для дискуссий» и он делал все от него зависящее, чтобы российский парламент таким местом и оставался.
Из КПРФ его в 2002 году исключили формально за то, что не выполнил решение ЦК партии и подал в отставку с поста спикера Госдумы в знак протеста против перераспределения руководящих постов, которое затеяли две фракции — ОВР и «Единство» — после того, как их блоки объединились в партию «Единая Россия». Но претензии партия имела к нему с 2000 года, когда он возглавил движение «Россия», которое создал для защиты 7-й статьи Конституции, провозглашающей Россию социальным государством. Геннадий Селезнев объяснял это желанием привлечь на сторону партии тех россиян, которым дороги лево-демократические идеи, но они не согласны голосовать за КПРФ. Но руководство партии ему не поверило, особенно та его часть, которая придерживалась патриотических с душком национализма взглядов и которая сейчас, после присоединения Крыма, доминирует в КПРФ.
Настоящей своей партии Геннадию Селезневу сделать не удалось, хоть и была зарегистрирована Партия возрождения России. Вхождение в другие партии («Патриоты России» в думские выборы 2007 года) тоже не продлило его политическую карьеру, как это произошло со всеми, кто покинул КПРФ, но не вписался в зону кремлевского внимания. А если бы он и вписался, то вряд ли задержался бы в той зоне надолго.
День рождения Геннадия Селезнева 6 ноября почти совпадает с днем октябрьской революции — 7 ноября. В день 50-летия Геннадия Селезнева спросили, вступил бы он в партию большевиков, если бы свой полувековой юбилей отмечал в 1917 году. «Вступил бы»,— ответил он, потому что считал коммунистическую идею самой справедливой. «А 37-й год пережили бы?»— последовал вопрос. «Нет. Сгноили бы в гулагах»,— ответил Геннадий Селезнев.
