После трагедии в Нижнем Новгороде, где в убийстве восьми человек, в том числе шести детей, подозревают инвалида по психическому заболеванию Олега Белова, глава комиссии по безопасности Общественной палаты (ОП) Антон Цветков направил в Минздрав запрос. Он просит разъяснить, как осуществляется контроль за лицами, находящимися на учете в психоневрологических диспансерах. Но психиатры практически бессильны в предотвращении случаев, подобных нижегородскому: у них нет инструментов для обеспечения принудительной явки пациента. Зато сделать это способны органы опеки и правоохранительные органы.
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ / купить фото
Председатель комиссии по безопасности Общественной палаты РФ Антон Цветков направил в адрес министра здравоохранения РФ Вероники Скворцовой запрос, в котором просит разъяснить, как ведомство осуществляет контроль за лицами, находящимися на учете в психоневрологических диспансерах. «При осуществлении работы с психически нездоровым человеком существуют ли какие-либо критерии оценки опасности этого человека для общества? Учитывается ли при работе с психически нездоровым человеком состав его семьи? Существуют ли какие-либо профилактические программы, проводимые Министерством здравоохранения РФ для минимизации у наблюдаемых психически нездоровых людей приступов агрессии?» — интересуется господин Цветков.
В тексте запроса (есть в распоряжении “Ъ”) кроме резни в Нижнем Новгороде упоминаются еще несколько подобных преступлений. Подозреваемые в их совершении могут иметь психиатрические диагнозы. Речь идет о пенсионерке, подозреваемой в серии убийств в Петербурге, а также о жительнице Волгоградской области, подозреваемой в тройном убийстве своих родственников.
В сентябре в Общественной палате пройдет круглый стол, посвященный профилактике таких преступлений. Члены палаты планируют обсудить, «насколько защищены граждане от психически нездоровых людей, как осуществляется контроль за ними, как проводится профилактика, какие есть механизмы защиты граждан». «Пока складывается впечатление, что эта система носит неудовлетворительный характер»,— сообщил “Ъ” господин Цветков.
Кандидат психологических наук Вадим Мямлин объяснил корреспонденту “Ъ”, что у медиков нет необходимых инструментов воздействия, чтобы регулярно контролировать пациентов с психиатрическими диагнозами. «Что касается случая в Нижнем Новгороде, надо было, чтобы человек (подозреваемый Олег Белов.— “Ъ”) посещал регулярно своего участкового психиатра. Насколько я знаю, у него была вторая группа инвалидности. Участковый сотрудник полиции должен был постоянно за ним наблюдать, особенно если были заявления со стороны матери. И точно недоработал отдел опеки»,— сказал он.
Господин Мямлин отметил, что врач диспансера также мог бы рекомендовать госпитализацию, однако для этого пациент должен явиться к врачу. «Это проблема. Раньше было проще с принудительной госпитализацией. Иногда пациента нужно притащить, чтобы его посмотрел психиатр. Если у него острое состояние, то его надо госпитализировать. Но привести человека трудно. А острое состояние часто не видно — человек разговаривает, создается иллюзия, что у него ремиссия, а это не так»,— сказал психолог.
По его словам, заставить пациента приходить на осмотр регулярно сам врач не может, воздействовать на него могут только правоохранительные органы или органы опеки, пригрозив за неявку, например, лишением родительских прав. «Вот кто должен был на него давить. Тогда он, может быть, пошел бы лечиться. А тогда бы уже психиатры подключились, мы бы назначили ему лечение, может быть, положили бы в клинику»,— сказал господин Мямлин. Он добавил, что критерии выявления опасных для общества пациентов есть. Для этого проводится экспертиза, которая может занимать от одного дня до месяца. Однако принудительную психиатрическую экспертизу делают по решению суда, по запросу адвоката или прокурора.
Помощник министра здравоохранения РФ Татьяна Клименко также отметила, что оценивать состояние человека можно только при личном осмотре. «Считаю недопустимым, когда психиатры, не видя пациента, дают этому оценки. Потому что диагноз “шизофрения” не означает, что человек социально опасен. Социально опасны могут быть и совершенно здоровые люди. Поэтому надо видеть конкретного человека»,— сказала “Ъ” госпожа Клименко.