В галерее Iragui открылась выставка ветерана московского концептуализма Георгия Кизевальтера — что-то вроде маленькой ретроспективы за сорок с лишним лет творческого пути. Совсем недавно Кизевальтер в своем основном амплуа — фотографа и летописца неофициального искусства — участвовал в открытии нового здания музея современного искусства "Гараж".
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ
В московском концептуализме, самом успешном послевоенном течении советского искусства, есть признанные лидеры вроде Ильи Кабакова или Эрика Булатова, находящиеся в отрыве и по статусу, и по доходам. Есть и труженики, работавшие по методам, открытым товарищами. Георгий Кизевальтер скорее принадлежит ко второй группе. Его художественная жизнь началась в группе "Коллективные действия", где под влиянием дзен-буддизма и западного авангарда делались акции и перформансы о звенящей пустоте абсурдного жеста. Понятие авторства там было размыто, работы придумывались сообща, но признанным лидером группы был и остается Андрей Монастырский, экспонент павильона России на Венецианской биеннале 2011 года. Остальные участники регулярно оказывались немножко на обочине, и в какой-то момент Георгий Кизевальтер даже пытался утвердить свое соавторство, требуя указывать авторство фотодокументации затей "Коллективных действий". Как самостоятельный художник он тем не менее выступает крайне редко, и "Слова и смыслы" (название отсылает к философскому трактату Мишеля Фуко "Слова и вещи") — чуть ли не первая персоналка Кизевальтера за пять лет.
По сравнению с его скромными по формату экспериментами инсталляции Кабакова и картины Булатова кажутся торжественными памятниками ушедшей эпохи. В филологии есть прекрасный термин "литературные генералы" — большие, признанные писатели, которыми заниматься, с одной стороны, легко (потому что можно объяснить любому, что исследуешь), а с другой — в толпе коллег и конкурентов не протолкнуться. Считается, что почувствовать дух времени легче как раз в писателях, не попавших в пантеоны. Что-то подобное чувствуешь и в отношении Кизевальтера как художника: по его работам видно, как устроено мышление мощного поколения концептуалистов-семидесятников. По сравнению с серьезностью шестидесятников они больше всего ценят языковые игры в искусстве, исследуют штампы и застывшие мыслеформы — как Кизевальтер, сопровождающий поговорку "Слово не воробей" изображением означенной птицы или выдумывающий смешные гибриды типа "Кот в мешке наплакал". У художника нет своей манеры как таковой, и он выбирает технику в зависимости от шутки. Новые технологии тоже используются Кизевальтером как повод для парадоксальных сопоставлений. Так, в узнаваемом пейзаже с картины Малевича "Скачет красная конница" вместо военного подразделения появляется QR-код, новый способ передачи изображения на расстояние. Да, выглядит немного наивно, да, не глубже картинки в интернете, но бывает, что ничего так не ценишь, как вовремя рассказанный анекдот.