19 августа один из основателей «Русской медиагруппы» Сергей Архипов покинул пост директора холдинга спустя неделю после назначения. Причины своего ухода он объяснил отсутствием перспектив для дальнейшей работы. Ранее РМГ продали «Госконцерту», что вызвало недовольство со стороны как артистов, так и продюсеров. Ведущий «Коммерсантъ FM» Анатолий Кузичев обсудил тему с радиопродюсером, ведущим радиостанции «Серебряный дождь» Михаилом Козыревым.
Фото: Екатерина Титова, Коммерсантъ
— Вы человек, который хорошо разбирается в том, как сделать из артиста звезду, если такой процесс возможен посредством радио, который хорошо понимает функционирование, механизмы функционирования музыкальных радиостанций. Как вам вообще это словосочетание даже просто на уровне звучания – «патриотический холдинг»?
— У меня, конечно, мурашки по коже идут от этого названия. Патриотизм нынче — это самый простой способ отжать у другого человека собственность, заработать себе дивиденды и получить субсидии у государства. То есть огромное количество людей спешат объявить себя патриотами. По мере степени близости к власти, к президенту, они стараются этот ресурс конвертировать себе в конкретное владение. И при этом в самом слове патриотизм, конечно, ничего плохого нет. Потому что патриотизм подразумевает не любовь к государству, а любовь к своей стране, к родине. И точно так же, как любовь к своему родному человеку, ты не выражаешь тем, что все, что он ни делает, все обязательно хорошо. Ты любишь его таким, какой он есть. И если у него есть недостатки, которые ты пытаешься исправить, и если есть достоинства, ты за них любишь, то нынешние патриоты — это патриоты заработков в первую очередь.
Уж точно меня заподозрить в искренней любви к «Русскому радио» нельзя. То есть для меня всегда эта радиостанция была абсолютным средоточием такой прожженной эстрадной попсы во всех ее разнообразных проявлениях. Когда мы делали «Наше радио», я сделал его абсолютно точно в антитезу «Русскому радио», показывая, что есть еще много музыки на русском языке, которая в формат «Русского радио» войти однозначно не может.
Но при этом сегодня мне очень жалко, я очень соболезную, например, Сереже Кожевникову. Он оказался в абсолютно несправедливой, чудовищной ситуации, как человек, который создал с нуля новый продукт, продукт успешный, продукт, который зарабатывает деньги, продукт, который дал путевку в жизнь огромному количеству артистов, и просто оказался в ситуации рейдерского захвата. Потому что люди, которые приходят к нему сейчас, — это люди безжалостные, не понимающие ничего в радиорынке, пытающиеся конвертировать свою близость к первому лицу государства в то, чтобы отжать себе плодородный кусочек земли.
— Понятно, что там слово «патриотизм» болтается, но прямого отношения к нему в том высоком смысле, который вы вначале объяснили, не имеет. Эмоции, хорошо, понятно, но теперь с чисто технической точки зрения, с точки зрения бизнеса, у нас в эфире господин Киселев говорил, что ко всему прочему, между прочим, патриотические песни, патриотические мотивы и патриотические слова, — это еще то, что имеет очень большой спрос, то, что хорошо продается, поэтому это еще и бизнес-процесс в полном смысле слова. Более того, совершенно рентабельный и оправданный. Как вы считаете, хорошо понимая структуру музыкального рынка, это действительно так?
— Когда происходит все это месиво вокруг активов «Русской медиагруппы», когда возникло это словосочетание «патриотический медиахолдинг», я искренне пытался перешерстить свою память, и вспомнить какую-то группу, которая была создана изначально по заказу с целью быть патриотической группой. И ни одной такой группы я не нашел, я имею в виду группу, которая реально достигла популярности. Дело в том, что можно, как говорил один великий человек, обмануть одного человека много раз, можно обмануть всю страну один единственный раз, но еще никому не удавалось обмануть весь народ много раз подряд. То есть на первом каком-то хите, который заработает популярность, еще можно как-то представить артиста, но артист, который сделан с целью поднимать патриотизм, это абсолютная пустышка и полная профанация, таких артистов нет. Таких артистов нет нигде в мире. Это должно идти от сердца, никакого инкубатора для того, чтобы там взращивать сильно искусственно влюбленных в родину артистов, нет и быть не может. Например, одна из самых патриотичных, казалось бы, по истории если судить, групп, «Любэ» и Коля Расторгуев, это проект абсолютно гениального продюсера Игоря Матвиенко, который изначально, если вы помните, начинался отнюдь не с песни там «Выйду я на поле с конем», да, он начинался из серии там «Ты агрегат, Люся, ты агрегат».
— Дуня, агрегат, или Люся, да.
— Действительно. Да, то есть был продукт, тщательно выверенный, но абсолютно из серии парни из нашего двора, из нашего района. Но вот именно за счет гения Матвиенко и за счет искренности Расторгуева это выросло в группу действительно большого национального масштаба и группу достаточно талантливую, опять-таки не являюсь ее поклонником. Но на моей памяти многие даже из моих друзей рокнрольного цеха, продюсеры различные получали периодические предложения из Кремля, получали предложения от Суркова делать какие-то холдинги, делать какие-то рок-центры, какие-то студии, их было очень много. Они каждый раз ко мне приходили и говорили: «Мишань, давай поработаем вместе, ты же умеешь находить вот эти молодые таланты. Давай сделаем так, чтобы у нас молодые таланты были направлены на патриотическую волну». Я каждый раз собственно отвечал на это отказом и никогда ни у кого это не получалось. Поэтому вот эта история я не знаю, там каких-нибудь молодых рэперов, который весело будут петь: «Товарищ президент, я целую вас взасос»,— эта история изначально абсолютно проигрышная. Она никогда не состоится, народ рассекает фишку, он может полюбить одну песню, он никогда не полюбит артиста, который сделан настолько фальшиво.
— Вы когда-нибудь пересекались с господином Киселевым, там ведь главное действующее лицо, и на самом деле он поразил нас в эфире, он был на прямой связи тоже по телефону. Честно говоря, поразил и манерой общения, я сейчас так деликатно выражаюсь, и собственно философией своей, ну, это было такое незабываемое общение. Вы с ним общались когда-нибудь?
— Вы знаете, бог миловал. Я в данном случае отдаю должное вашей формулировке, что деликатно выражаюсь, но вы знаете, в моем представлении эта комбинация какого-то прошлого, относительно прошлого успеха песни, к которой он, в общем, насколько я понимаю, отношения не имел, «Трава у дома», и близкой дружбы типа помыться в бане с президентом. А, по сути дела, это такой полугопнический блатной лексикон времен 1990-х годов, и человек, который по всему, как он выражается, как он публично, в какой лексике и так далее, он все, вызывает у меня чувство глубокого омерзения. И один факт того, что он подал в суд на Чулпан Хаматову — это говорит обо всем. То есть я не знаю, каким нужно быть человеком, чтобы, зная деятельность Чулпан Хаматовой и ее фонда «Подари жизнь», подать на нее в суд, в общем, это говорит о том, что нет дна, нет принципов, нет ничего. Есть только понты и по понятиям, вот у меня такое ощущение от этого человека абсолютно точно складывается.
— Ну и в заключение нашей беседы, какой у вас прогноз на исход? На самом деле то, что вы упоминали Сергея Кожевникова, есть еще один участник этой всей истории, это Сергей Архипов, я его хорошо знаю, мы с ним, так сказать, близко общаемся, могу сказать, что он мой товарищ, понятно, что с Кожевниковым у них отношения были и, наверное, остаются довольно напряженными, но то, что Архипов ушел из всей этой истории с соответствующим комментарием, он просто молодец, и чутье его, видимо, не подвело. Да, молодчина. Просто вот я им горжусь.
— Сережа, да. Толя, у меня был с ним точно такой же по душам разговор, когда он придумал, если он придет, то Maximum он хочет доверить мне. Я к нему отношусь также с огромным уважением, его долгие годы знаю и дружу, я ему сказал: «Сереж, ты представляешь где патриотический холдинг и где я? Ты понимаешь, что с Киселевым это вообще мне не по пути?» Он сказал: «Меня там не будет, если там будет Киселев». Я говорю, Сереж, я вот тебя сейчас беру за слово, как скажешь, так и будет, я с тобой готов, но имей в виду, что не с Киселевым. Мы поставили все переговоры на паузу, договорились, что если все нормально, мы будем работать вместе, и потом через несколько дней, в общем, все стало на свои места. Сережа вовремя понял, что это просто разводилово, что его учредители, к сожалению, подставили, что дальше будут разговоры на уровне всяких министерств связи и Кремля без него. А он тоже абсолютно не из тех, не тот калибр личностей, чтобы быть марионеткой в чьих-то руках и участвовать в каких-то разборках, поэтому, несмотря на то, что для меня это было бы очень интересное приглашение и радиостанция моя родная, с которой я с удовольствием бы работал дальше, я вздохнул с облегчением, когда услышал, что Сережа отказался.
— Сейчас артисты пишут письма всякие, вы верите, что это можно остановить? Что сделать вообще, что должно произойти, чтобы проект «патриотического холдинга» все-таки не состоялся, и может ли что-то уже произойти?
— Честно говоря, я в это не верю, я верю в то, что разговор в парилке с первым лицом и сдержанный кивок головы из серии, послушай, да меня это вообще не волнует, хочешь — делай, пожалуйста, как хочешь, и все.
— Это индульгенция.
— Это индульгенция такая, которая пересиливает всех артистов вместе взятых, что тоже в определенном смысле ирония, потому что уж куда патриотичнее, чем Иосиф Пригожин и Иосиф Кобзон, ну куда патриотичнее, чем Газманов, но они же уже всем своим творчеством изо всех сил доказывали свой патриотизм. Нет, не достаточно. На каждого Пригожина придет свой Лопахин и вырубит его вишневый сад.