Приговор Олегу Сенцову вызвал шок даже в среде тех граждан, кто не обольщается насчет отечественной Фемиды. Среди них немало кинематографистов, которые по понятным причинам внимательнее других следили за этим процессом. И не просто следили. Некоторые, пользуясь связями в верхах, даже пытались с самого начала остановить запущенный процесс, но получили четкий сигнал: не вмешиваться. На прошлогоднем Московском международном кинофестивале скандал (если позволено так выразиться) выплеснулся на официальную сцену с участием украинской киноделегации и президента ММКФ Никиты Михалкова, который де-факто поддержал идею ходатайствовать за Сенцова перед руководством страны.
Фото: Григорий Собченко, Коммерсантъ
В течение всего последующего года мы были свидетелями того, как надежды на его освобождение таяли вместе с переходом украино-российского конфликта в хроническую стадию, чреватую каждодневными обострениями. Одновременно нарастала поддержка Сенцова со стороны мирового киносообщества. На нескольких международных фестивалях, включая Каннский, Берлинский, Сан-Себастьянский, проходили акции солидарности с украинским режиссером. С требованием освободить Сенцова выступила Европейская киноакадемия: письмо подписали Вим Вендерс, Анджей Вайда, Педро Альмодовар, Майк Ли, Кен Лоуч, Аки Каурисмяки, оскароносец Павел Павликовский — цвет европейской кинорежиссуры. Вряд ли эти имена многое говорят тем, кто принимал "политическое решение" по Сенцову, но, даже если бы к ним присоединились весь Голливуд во главе с Брэдом Питтом и российский гражданин Жерар Депардье, это, скорее всего, ничего не изменило бы.
Изменить могло — хотя бы гипотетически — солидарное выступление самых крупных российских деятелей культуры. Однако они, будем говорить о кинематографистах, давно разобщены цеховыми, а отчасти идеологическими барьерами. Единственная киноорганизация, которая пыталась вмешаться в ход дела Сенцова,— Киносоюз. К инициированному им письму за пару дней до оглашения приговора присоединились такие известные и уважаемые люди, как Андрей Звягинцев, Валерий Тодоровский, Илья Хржановский, Любовь Аркус. На страницах прессы в поддержку Сенцова выступили Алексей Герман-младший, Алексей Федорченко, Владимир Мирзоев и другие. Неоднократно свою позицию высказывал Александр Сокуров: коротко говоря, она сводится к тому, что молодой человек, кинематографист, не может быть послушным винтиком политической системы, что нельзя лишать его права выражать несогласие, протест, гражданскую позицию, что это не может иметь ничего общего с терроризмом.
Однако, похоже, для принимающих решения нет культурных авторитетов и на родине. Это понимали сами те, кто подписывал письма (среди них довольно неожиданные люди): многие делали это, не столько надеясь реально помочь Сенцову, сколько чтобы не потерять остатки самоуважения. Зондаж настроений, спровоцированный этим делом, стал тестом на конформизм — ныне главный, самый мейнстримовский тренд нашей культурной жизни. Не стало сюрпризом, что за редчайшими исключениями среди подписантов нет российских продюсеров и режиссеров-тяжеловесов: им вскоре предстоит обивать пороги Минкульта за субсидиями. Понятно и то, что активнее всего в борьбу за Сенцова включились ученики документальной мастерской Марины Разбежкиной: один из них, Аскольд Куров, отсидел весь процесс в Ростове и снял на эту тему документальный фильм. Показательна и реакция молодых кинематографистов, уже сделавших себе имя первыми киноработами: очень многие отреагировали гневно и темпераментно — хоть и не в официальной прессе, но в социальных сетях.
Тяжелый шлейф процесса будет тянуться еще долго — до тех пор, пока политический вектор не поменяет направление и Сенцов не окажется на свободе. Сегодня лучше вообще не говорить об имидже России на международной культурной арене, настолько серьезно он поврежден. В ближайшие годы мы не увидим на наших фестивалях и премьерах никого из перечисленных выше (а также многих не перечисленных) зарубежных кинематографистов. Можно разве что по законам войны санкций и памятуя опыт СССР самим составить список персон нон грата, но это будет означать еще большую изоляцию от мировой культуры.
Будущий, 2016 год объявлен годом кино. Вопрос — какого? Даже в нынешней ситуации нагнетания антиамериканских настроений кассу по-прежнему наполняют голливудские блокбастеры. Среди череды посредственных фильмов, выпущенных к юбилею Победы, трудно найти тот, который стал бы настоящим событием (наиболее успешна оказалась "Битва за Севастополь", снятая в копродукции с нашим заклятым другом — Украиной!). Причина понятна: патриотизм у нас подменили школой лояльности и конформизма. В преддверии года кино московское правительство прекратило финансирование благотворительного фестиваля "Московская премьера", оставив вместо него другой — с пафосным названием "Будем жить!". Как-то будем...
Нынешний год должен был пройти под знаком литературы, но ее неожиданно потеснила скульптура. Только почему-то наши правоохранительные органы не спешат развернуть показательный процесс против вандализма и экстремизма. Между тем скульптуры фронтовика Вадима Сидура на самом деле реально пострадали от акции православного игиловца Энтео. В отличие от взорванного Сенцовым — в воображении следователей и судей — памятника большевику Ленину.