|
Демографический сапер |
 |
Первый политэконом
Великие экономисты были в Англии и до Мальтуса — взять хоть того же Адама Смита. Однако Смит занимал должность профессора "моральной философии" (иначе говоря — этики), Мальтус же стал первым британским политэкономом. Мало того, именно под него и придумали эту научную дисциплину.
Томас Роберт Мальтус родился 13 февраля 1766 года недалеко от Доркинга (графство Суррей). Отец его был личностью незаурядной: занимался науками, дружил и переписывался с виднейшими мыслителями того времени Дэвидом Хьюмом и Жан-Жаком Руссо. Последний ратовал, среди прочего, за домашнее обучение, и Дэниел Мальтус, будучи страстным его поклонником, решил нанять для своего сына частного преподавателя — ректора расположенного поблизости небольшого колледжа. Затем, благо до знаменитого Кембриджа было рукой подать, Томас поступил в одно из тамошних заведений — Jesus College.
 |
| С течением времени образ Мальтуса исказился не меньше, чем его идеи: из порядочного католика и серьезного ученого он превратился в совершенно карикатурного персонажа |
Служба в Кембридже Мальтусу не светила — виной был природный дефект речи, мешавший новоиспеченному священнику внятно читать проповеди. Зато ему дали тихий сельский приход всего в нескольких милях от отцовского дома. Приход этот был замечателен тем, что на протяжении многих лет демонстрировал рекордный для Англии прирост населения. Правда, церковная статистика говорила лишь о соотношении крещеных и отпетых прихожан, а не физически родившихся и умерших, да и точность ее вызывала сомнения. Тем не менее, учитывая обстоятельства жизни Мальтуса, история с местным демографическим бумом символична.
Чуть позже Мальтус получил-таки должность преподавателя в своей alma mater, но бывал в колледже нечасто, а после женитьбы в 1804 году и вовсе покинул Кембридж. И в следующем году Вест-Индский колледж в Хэйлибери пригласил 39-летнего ученого, уже весьма известного не только в Англии, но и на континенте, на специально созданный пост профессора истории и политической экономии, который он не покидал до самой смерти.
Томас Мальтус умер 29 декабря 1834 года, подхватив простуду во время рождественского визита к родственникам в курортный городок Бат. Там он и был похоронен — член Королевского общества, Парижской, Берлинской, Петербургской и многих других академий, один из самых известных и цитируемых европейских ученых.
На надгробной плите друг Мальтуса епископ Оттер поместил эпитафию, в которой назвал прожитую ученым жизнь "чистой и счастливой, посвященной поиску и распространению истины и подкрепленной спокойной, но твердой убежденностью в полезности того, что он делал".
Реакционные прогрессии
 |
| Окончивший Кембридж Мальтус мог бы остаться в нем священником, если бы не природный дефект речи |
Первое издание книги под названием "Опыт о законе народонаселения и о том, как он воздействует на будущее улучшение общества, с замечаниями по поводу идей г-на Годвина, маркиза де Кондорсе и других авторов" вышло анонимно в 1798 году. А спустя пять лет увидело свет второе и, что называется, дополненное — вдвое большее по объему. Мальтус включил в него новый фактический материал, собранный во время путешествий в Норвегию, Финляндию, Швецию и Россию. Ученого интересовали такие вещи, как уровень жизни, состояние медицины, цены на продукты, а также то, как на все это влияют местное законодательство, войны, климат и т. д.
 |
| Отец Мальтуса воспитывал сына в духе гуманистических идей Жан-Жака Руссо (слева). Однако тот пошел по другому пути, фактически предвосхитив в своем основном труде биологические идеи Чарлза Дарвина (справа) |
Статистические выкладки по разным странам (в том числе по Соединенным Штатам — самому молодому государству, начинавшему фактически с нуля) говорили о том, что население, если не мешать его свободному воспроизводству, удваивается каждые 25 лет, иначе говоря — в геометрической прогрессии. В то же время объемы ресурсов, необходимых для поддержания жизни, растут лишь в прогрессии арифметической.
Насчет последнего Мальтус ошибался. Впрочем, откуда ему было знать о достижениях ХХ века? К чести ученого надо сказать, что сам он считал свою "арифметическую прогрессию" не научным открытием, а лишь разумным предположением, стартовой оценкой, нуждающейся в постоянной корректировке.
Зато с его общим выводом о перекосе в соотношении население--средства существования спорить трудно. Тем не менее дискуссия вокруг идей Мальтуса, превращавшаяся, бывало, в критику "реакционного мальтузианства", велась все два столетия, прошедшие после выхода "Опыта о законе народонаселения".
Установив, что человечество, плодясь и размножаясь, само себе роет могилу, Мальтус задается вопросом, существуют ли механизмы ограничения роста населения по мере приближения к пределу, когда ресурсы, необходимые для существования человечества, окажутся полностью исчерпанными. Ученый констатирует: такие механизмы есть, и они хорошо известны. Это войны, природные катаклизмы, эпидемии, нищета, разнообразные человеческие пороки и тому подобные напасти, которым в утопии, разумеется, места нет.
Но Мальтус констатирует это не бесстрастно, скорее с горечью, ведь он был еще и священником. Печально, конечно, что именно указанные факторы сдерживали рост населения на всех этапах человеческой истории. Но было бы еще печальнее, если бы человечество уповало лишь на них, не пытаясь придумать что-то иное, менее неприятное.
Любое искусственное предохранение от беременности или ее прерывание для автора, разумеется, абсолютно неприемлемо. Англиканская, то есть протестантская, церковь была не столь строга в этом вопросе, как католическая, однако библейский завет "плодитесь и размножайтесь" никто не отменял. Не случайно контрацепция занесена Мальтусом в разряд пороков.
Во втором издании книги появляется термин, революционный как по отношению к царившему тогда общему направлению мысли, так и к религиозным воззрениям самого Мальтуса,— "моральное ограничение". Иначе говоря, сознательное частичное подавление человеком своего биологического начала, то есть ответственность перед будущими поколениями.
Причем дело не ограничивается моральной ответственностью конкретного индивида — речь идет и об институте государства. Сегодня мы назвали бы это взвешенной демографической политикой. Но о ее проведении крупнейшие мировые державы если и начали задумываться, то лишь на исходе ХХ века.
 |
| "Мы должны сделать все возможное, чтобы избежать Зла" — под этими словами Мальтуса могли бы подписаться даже активисты Greenpeace |
Перечень трудов Мальтуса по экономике не ограничивается знаменитым эссе — можно назвать такие работы, как "Исследование по природе и развитию ренты" (1815) и "Принципы политической экономии" (1820). Именно Мальтус придумал термин "эффективный спрос", ему также принадлежат идея организации общественных работ в период экономических кризисов и определение экономии как "качества, не знающего пределов и — при доведении его до абсурда — уничтожающего всякий стимул к производству". Исследования Мальтуса на тему возрастающего разрыва между богатыми и бедными (он называл это проблемой излишеств), порождающего экономические кризисы, во многом предвосхитили работы Джона Кейнса. Друзьями Мальтуса были его знаменитые соотечественники — Дэвид Рикардо и Джон Милль, что говорит о многом.
Наибольшую известность (еще при жизни Мальтуса), конечно же, получила его теория народонаселения, на базе которой возникла целая школа экономистов, называвших себя мальтузианцами. В эпоху, когда общественное сознание было очаровано идеями утилитаризма, выводы английского ученого имели оглушительный успех. Но, разумеется, не все, а только те, которые оказались востребованы различными политическими силами, и в той мере, в какой это им было нужно: суждения использовались однобоко, вырывались из контекста, а то и вовсе переворачивались с ног на голову.
Если отвлечься от экономики, то идеи Мальтуса оказали огромное влияние на Чарлза Дарвина. В рамках биологии они подтверждали главный вывод великого ученого о естественном отборе как двигателе эволюции.
В экономике же со временем необычайную популярность приобрела идея (якобы тоже высказанная Мальтусом), что помогать беднейшим слоям населения не только экономически невыгодно, но и, по сути, аморально. Поскольку всякое улучшение положения бедняков немедленно стимулирует рост их популяции, и дети бедняков, столкнувшись с дефицитом средств существования, все равно неизбежно будут пребывать в нищете.
Эту мысль, подкрепленную нарождающейся идеологией либерального (laissez-faire — буквально "неограниченного") капитализма, в начале XIX века быстро подхватили радикалы-утилитаристы и владельцы заводов.
Ну а в прошлом столетии теорию Мальтуса нередко называли творением убежденного человеконенавистника, социал-дарвиниста и вообще людоеда и мракобеса. Так, в докладе на Всемирном конгрессе по народонаселению и мировым ресурсам, состоявшемся в 1948 году, будущий лауреат Нобелевской премии мира лорд Бойд-Орр утверждал, что Мальтус выступал против мер по предотвращению детской смертности и любых форм экономической помощи беднейшим слоям населения. Сильно, конечно, сказано. Даже ранние, наиболее радикальные произведения Мальтуса не давали оснований к подобным выводам.
Да, он ополчился в свое время на законы о бедноте, существовавшие в Англии два века и регулировавшие предоставление государственной помощи беднейшим слоям населения. Мальтус считал их порочными в перспективе, несмотря на самые благородные намерения разработчиков. Да, он критиковал любые утопические построения, ставящие целью создание "совершенного общества равных". Однако Томас Мальтус никогда не противопоставлял свои идеи конкретному доброму поступку, конкретной помощи бедным и нуждающимся, как никогда не выступал против реалистичных, а не утопических предложений по моральному усовершенствованию человека. А ведь он мог бы действовать строго наоборот — для пущей стройности своей теории.
Мальтусу постоянно приписывали воззрения, против которых ученый как раз открыто выступал. Интеллектуалы, знакомые с его трудами не понаслышке, почему-то взяли за правило творчески перерабатывать прочитанное. Только один пример. В знаменитом романе Олдоса Хаксли — "О, дивный новый мир" (1932) — описано стерильное будущее, в котором демографическая проблема, по сути, снята. В гигантских инкубаторах выводятся члены заранее спланированных каст, семья как социальный институт отсутствует, а биологические инстинкты подавляются и сублимируются, в частности, с помощью обучения методам контрацепции, называемого в романе мальтузианской дрессурой. В результате создается впечатление, что Мальтус был сторонником контрацептивного ограничения рождаемости. Между тем достаточно обратиться к его сочинениям, чтобы понять, что эти методы не его.
 |
| Мальтус первым почувствовал, что на Земле становится тесно. Его ощущения до сих пор подтверждаются статистикой |
Прав был Мальтус или ошибался, значение его главного труда для последующего развития науки трудно переоценить. Независимо от отношения к идеям Мальтуса, они стали неотъемлемой частью всех ныне существующих экономических теорий — пусть лишь как отправной пункт для последующей полемики с английским ученым. Его выводы, если отвлечься от конкретных численных выкладок, за последние два столетия зарекомендовали себя во всяком случае как разумные и своевременные "тормоза" для чрезмерного экономического оптимизма.
Мальтус так и не узнал об ошибках в своих расчетах — в частности, в тех, что касались скорости истощения природных ресурсов. Он при всем желании не смог бы вообразить себе, что придумало и еще придумает человечество для снятия проблемы голода: трансгенные добавки, инсектициды, гидропонику, инкубаторы, новые виды животных, "зеленую" революцию, клонирование и еще много чего.
Но в то же время Мальтус не мог предположить, какие новые проблемы появятся вместе с технологиями, созданными с целью решения старых. Если задуматься, то наличие таких факторов, как опасное загрязнение окружающей среды, исчезновение целых биологических видов, генетические заболевания (и рост обычных — сердечно-сосудистых, например), изменение климата планеты, СПИД, радиоактивное заражение, наркомания, авто- и авиакатастрофы, глобальные экономические кризисы,— весомый аргумент в защиту главного вывода Мальтуса.
Во всяком случае, он первым понял, что ресурсы планеты не бесконечны и за процветание придется платить. И что если человечество не умерит своего желания подмять природу под себя, это за него сделает сама природа. Когда она потеряет терпение, то способы найдет.
Алармистские предсказания Мальтуса сегодня часто цитируют. Например, такое: "Не за горами то время, когда расплодившееся человечество окажется перед лицом фатального дефицита продовольствия и не будет способно себя прокормить" — и обрывают цитату именно на этом эффектном месте. Между тем автор идет в своих рассуждениях дальше и говорит об опережающем росте населения так: "Эта постоянно присутствующая причина периодических невзгод существовала с момента начала человеческой истории, существует в настоящий момент и будет существовать вечно, если только не будет каким-то образом изменена физическая конституция человеческой природы". Это "если" дорогого стоит.
И вообще, его эссе, наделавшее столько шуму, заканчивается примечательным абзацем: "Зло царит в мире не для того, чтобы мы погружались в отчаяние, а для того, чтобы стимулировать нашу активность. Нам вовсе не следует покоряться ему со смирением — наоборот, мы должны сделать все возможное, чтобы избежать Зла. В этом — не только личная выгода каждого индивида, но и его долг, который состоит в том, чтобы любой ценой изгнать Зло прежде всего из собственной души и вовлечь в это как можно большее число людей. И чем больше человек тренируется для выполнения этого долга, тем более мудро он действует, а отсюда — тем успешнее результат".
Любопытно, что оба сына Мальтуса были женаты, но потомства не оставили, а его дочь умерла в 17-летнем возрасте. Как заметил один из биографов Мальтуса, создатель теории народонаселения таким образом остался верен принципам, изложенным в его книгах: свел к минимуму свое участие в демографическом взрыве.
ВЛАДИМИР ГАКОВ