На сцене Кремлевского дворца состоялся шестой Kremlin Gala "Звезды балета XXI века", отличавшийся от предшествующих полным отказом от концептуальности и державным патриотизмом. С подробностями — ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА.
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Гала балет
Роскошно изданный буклет открывается приветствиями пяти государственных мужей (от министра иностранных дел Сергея Лаврова до гендиректора "Ростеха" Сергея Чемезова), поддержавших мероприятие морально и материально. Все они рассказывают, чем ценен этот международный гала. Общее мнение сформулировал управделами президента Александр Колпаков. "С особым чувством гордости за нашу державу" он акцентирует внимание на номерах, "посвященных празднованию 70-летия Победы" и "отдающих дань памяти великой Майи Плисецкой", а также гарантирует "великолепные впечатления от встречи с любимыми артистами, от просмотра классических постановок и премьер". Таким образом, концепцию "Звезд XXI века", некогда решивших ознакомить (и действительно знакомивших) Москву со свежими мировыми достижениями и новыми именами, высокие покровители развернули на 180 градусов — чтобы все было как во времена их счастливой советской молодости.
Так и случилось: тем, кому за шестьдесят, ничто не мешало получать "истинное наслаждение". Показали фрагмент из давнего (впрочем, переработанного) "Реквиема" Моцарта в постановке Бориса Эйфмана — хореографа, в любви к которому народ и власть имущие едины. В концертном варианте кордебалетные массы сначала демонстрировали сплоченность и веру (смыкались в тесный круг и воздевали руки к небесам), а под конец — волевой порыв к счастливому будущему (кружились, водили хороводы и подпрыгивали на фоне голубого неба в легких облачках). Середина балета повествовала о частном, но общезначимом. Человека в светлой одежде (возможно, творца) грубо разлучал со светлой женщиной (возможно, музой) зловещий человек в черном пальто. Творец, возможно, умер (по крайней мере вытянулся и лег на спину), но был достойно оплакан и даже возрожден к вечной жизни женщиной в черном (то ли матерью, то ли Родиной).
"К 70-летию Великой Победы" показали номер "Баллада" на музыку Юсупова, Рахманинова и песни из кинофильма "Офицеры", поставленный Аллой Сигаловой со свойственной ей кокетливой угловатостью. Используя приемы 1980-х годов (стопы утюжками, коленки уголками и плечики вешалкой), хореографиня сочинила три симультанных и надрывных дуэта-прощания на фоне кинокадров пикирующих бомбардировщиков и анимации в виде черного листопада. Задействованные в "Балладе" ведущие солисты Большого театра танцевали с большой актерской самоотдачей, почти со слезами, однако (помимо государственной важности) единственной ценностью этого произведения можно считать идеально выворотный, поразительно красивый a la seconde (нога, поднятая в сторону) Ольги Смирновой. Этой хрустальной балерине Алла Сигалова оставила классические па, в отличие от ее менее везучих коллег Нины Капцовой и Анастасии Меськовой, которым пришлось принимать позы препарированных лягушек, воздетых к небесам уходящими на войну партнерами.
"Номером в честь Майи Плисецкой" оказался вечный "Умирающий лебедь"; главная народная артистка России Ульяна Лопаткина исполнила его с большим чувством собственного достоинства, очистив 100-летнюю фокинскую миниатюру как от декадентских излишеств Анны Павловой, так и от экспрессионизма Майи Плисецкой и выведя минималистскую формулу бестрепетной гибели.
Другой всенародно любимый артист Иван Васильев вместе с женой Марией Виноградовой станцевали дуэт из "Шехеразады", который и раньше трудно было назвать фокинским, а теперь уж совсем невозможно, поскольку погрузневший кумир балетоманов ввернул туда собственные трюки, за которые его и обожают фанаты. Что ж, тройной содебаск был высок и бесшумен, круг jete en tournant — напорист и стремителен, пируэт вышел аж в десять оборотов, и все это слегка взбодрило унылую любовную сцену, которую красивая партнерша Ивана избавила от всяких признаков эротизма, сосредоточившись на задирании ног во всех направлениях.
В качестве главного иностранного дара фигурировало "Болеро" Мориса Бежара, ради которого организаторы гала привезли в Москву 19 артистов Bejart Ballet Lausanne. По чести, "Болеро"-то и надо было посвятить Майе Плисецкой — с бежаровским шедевром москвичи ознакомились в 1978 году именно благодаря этой великой женщине, пробившей разрешение в самых верхах и гениально станцевавшей крамольный балет в Большом на 35-летие своей творческой деятельности. Нынешний кремлевский гала обошелся без пассионариев: исполнявший партию Мелодии Жюльен Фавро далеко не юноша, открытым темпераментом похвастаться не может, однако танцевал с собранной истовостью и великим пиететом к танцевальному тексту. К последней четверти балета его физические силы стали иссякать, и явное изнурение солиста придало "Болеро" нежданно политический оттенок: в Кремле прозвучала притча про человека, взвалившего на себя непосильный груз лидерства, разбудившего дремавший народ, надорвавшегося под прессом власти и затоптанного неуправляемой толпой.
Среди иностранных артистов доминировал обожаемый итальянцами и привечаемый остальным миром премьер "Ла Скала" и Американского балетного театра Роберто Болле — атлет, красавец и прирожденный "классик", в свои 40 лет сохранивший отличную форму и юношеское обаяние, но так и не наработавший актерских навыков. Фрагмент из "Арлезианки", психодрамы Ролана Пети 43-летней давности, он со своей партнершей Мидзукой Уэно станцевал как классическое па-де-де — без намека на телесные и душевные безумства. Номер "Прототип", поставленный для него хореографом Массимилиано Вольпини, и не предполагал перевоплощения — это был оммаж самому Болле, подчеркивающий его вневременное совершенство. Полуобнаженный артист представал и леонардовским человеком Возрождения, и прекрасным инструментом, идеально выполняющим основные движения экзерсиса, и академическим принцем, и романтическим героем, и драмбалетным Ромео, и даже форсайтовским сверхчеловеком — и все это с одинаковой приятностью. Видео на заднике дробило и множило образ очаровательного Болле, как бы намекая, что только виртуальные двойники артиста могут составить ему конкуренцию.
Единственным диссонансом, допущенным на этом старорежимном гала, оказался уже знакомый Москве номер "Диван" израильско-голландского хореографа Ицика Галили, исполненный солистами Берлинской государственной оперы. В этом полуакробатическом анекдоте артисты практически не слезают с дивана, а хореографический текст произносится дважды: в первый раз к неуступчивой девице пристает настырный кавалер, во второй раз уже он сам подвергается домогательствам весьма решительного гея. Аншлаговый зал Кремля, переполненный "незабываемыми эмоциями" от встречи с прекрасным, поначалу не знал, как реагировать, но все же расслабился и принял номер благосклонно — как детскую шалость. Не исключено, однако, что кому-то из высоких покровителей "Звезд XXI века" диванные радости показались слишком легкомысленными. Так что не стоит удивляться, если на следующий год вместо гала нам покажут "Лебединое озеро" с "любимыми артистами".