У Москвы и Вашингтона во многом совпадают позиции по ситуации в Сирии и на Украине. Тем не менее, сохраняется и ряд расхождений, над которыми президенты США и России договорились работать. Об этом заявил Владимир Путин на пресс-конференции после встречи с Бараком Обамой. Главными темами на ней стали урегулирование украинского и сирийского кризисов. Президент отметил, что необходимо усилить взаимодействие между США и Россией в борьбе с «Исламским государством». Он также заявил, что Москва, в принципе, готова к развитию отношений с США, которые сейчас находятся на низком уровне. Заместитель главного редактора «Полит.ру» Борис Долгин ответил на вопросы ведущей «Коммерсантъ FM» Оксаны Барыкиной.
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
— Если судить по имеющимся сообщениям, можно ли говорить, что переговоры Путина и Обамы принесли какие-то ощутимые результаты?
— Скорее нет, чем да. Конечно, говорить всегда полезно, но никаких конкретных результатов, в общем, не ожидалось, речь шла, видимо, о том, что будут как-то сверены позиции. Судя по комментариям, по итогам, сверка состоялась. Но ничего нового стороны о позициях друг друга не узнали. США выразили озабоченность ходом выполнения минских соглашений по Украине, особенно в связи с планируемыми самопровозглашенными образованиями выборами. А Россия выразила озабоченность, как и Соединенные Штаты, ситуацией вокруг Сирии, и явно переговоры на эту тему идут.
Было выдвинуто предложение о большей координации усилий. Явно будут какие-то более постоянные консультации военных между собой, как это уже сделано и с Израилем, никаких прорывных решений, как и предполагалось, не было найдено.
— Прозвучала фраза о том, что будет идти работа над расхождениями в дальнейшем, — будет ли действительно она проводиться?
— Она постоянно проводится, постоянно обсуждаются эти расхождения. Другой вопрос, приходит ли это обсуждение к чему-либо кроме фиксации этих расхождений. Потому что понятны требования, чтобы ситуация вокруг Украины была решена, чтобы были полностью реализованы минские протоколы, в частности, чтобы выборы на территории отдельных районов Донецкой и Луганской областей Украины прошли в соответствии с украинским законодательством. Как это и предусмотрено, есть много других достаточно сложных вопросов: перекрытие границы, вывод странных вооруженных людей и так далее. По поводу чего российские представители говорят о том, что российских регулярных сил там нет, могут быть только добровольцы, и что выборы, конечно, должны быть скоординированы, предполагают координацию. Действительно, вопрос о проведении выборов сейчас, кажется, стал одним из ключевых в разделении.
— Вообще как вам в целом выступление Владимира Путина, как бы вы его оценили?
— Оно не содержало в себе ничего неожиданного. Было понятно, что, поскольку выступления происходят в ООН, то будет говориться о роли ООН, которую нужно поддерживать. Если выступление было на структурах ОБСЕ, то говорилось бы о роли структур ОБСЕ и так далее. По Украине не было сказано, в общем-то, почти ничего. По ситуации на Ближнем и Среднем Востоке действительно были сказаны некоторые слова, была выражена оценка о крайне негативных результатах последних лет, было выражено понимание, что недовольство возрастало и так далее. Но Путин счел результатом внешнего воздействия дальнейшие события по фактическому разрушению некоторых государств там. Но, в общем, эта позиция высказывается далеко не впервые.
Несколько более радикальными и четкими были высказывания Путина в предшествующем интервью, которое только 29 сентября стало в полной мере доступно. Там он пытается, скажем так, вновь, но еще в более сильной степени обвинять США в воздействии на ситуацию в Украине, в частности в прошедшем в 2014 году в свержении режима Януковича. Но я бы сказал, что он делает это, скорее, неубедительно, поскольку ссылается на вполне известную цифру поддержки Соединенными Штатами гражданского общества в Украине за все время, расценивая эту цифру как цифру на свержение Януковича.
С другой стороны, уже в комментариях на полях Генассамблеи, отвечая на вопросы по поводу возможного участия США в урегулировании ситуации вокруг Украины, Путин не был столь однозначен, отметив, что участие имеется, и что по этому поводу имеется постоянный контакт. Был то ли более дипломатичен, то ли полагал, что ситуация может постепенно налаживаться с взаимопониманием позиций России и США, но действительно никаких четких сигналов, кроме наличия у сторон известных позиций, не последовало. И один из позитивных моментов, которые отметил Путин по итогам разговора, — это откровенность разговора. А наличие многих общих позиций, о которых вы упомянули, это, скорее, вполне традиционный мотив — действительно, есть много общих позиций, в частности недопущение международного терроризма, необходимость мирного урегулирования в Украине. Другой вопрос, как это понимается дальше.
— Борис Семенович, встреча двух президентов состоялась, федеральные каналы 28 сентября говорили о том, что это переломный момент, чуть ли не прорыв. Как вы оцениваете это? Действительно то, что она просто состоялась — уже прорыв или нет?
— Я не думаю, что сам факт, что она состоялась — это прорыв. Я думаю, что небольшая вероятность каких-то сложноустроенных договоренностей была, но федеральные каналы, как это обычно бывает, несколько перегревали ожидания, в связи со встречами с российскими руководителями. Нет, ничего особенного не ожидалось, ничего особенного не произошло, другой вопрос, что тот факт, что такая не очень частая вещь, как полуторачасовая встреча руководителя России с США не принесла особых результатов, тоже, наверное, можно считать новостью.